— Да это там во сне было.
— Кракены были во сне?
— Нет. Это Годзилла с тем мужиком про них говорили. Про какую-то их базу. Не помню.
Я не знал, что ей сказать. Ну, не про кракенов, а вообще. Я ещё никогда не попадал в ситуацию, когда два человека видели один и тот же сон, совпадающий в таких подробностях.
— Лер, слушай, а в твоём сне там случайно так, ну, мало ли, не было ли там ещё и Эйнштейна?
Теперь насторожилась Лерка:
— Бы-ы-ыл… а ты откуда знаешь?
— А Годзилла зелёным огнём не пыхал?
— Да-а-а…
— А не было ли там ещё и папы Карло?
— Сань, ты чего?
— Понимаешь, Лера, я тоже этот же сон видел. Там же Годзилла из-под ГЭСа вылез?
Лерка задумалась, напрягая память.
— Наверное… откуда-то оттуда. Точно не помню.
— А, ну да! Вы же с Морозовой болтали про что-то в это время. — На самом деле я не помнил, что они в этот момент делали, да это и не важно. — Кстати, а почему ты её просто Ольгой называешь?
Лерка озадаченно посмотрела на меня, потом пожала плечами и проговорила не очень уверенно:
— Она сказала так её называть.
— Во сне? — предположил я.
Лерка недоумённо покивала. Помолчала, потупившись, а потом произнесла:
— Знаешь, а ведь, правда, это мне только приснилось. — Потом добавила, покачав головой: — Сон был такой реальный, мне даже сейчас кажется, что стоит только подпрыгнуть, и я взлечу. Представляешь? — с этими словами она посмотрела мне прямо в глаза, а я подумал, что тоже не прочь полетать, вот так вот, просто подпрыгнув.
Мы помолчали, потом Лерка попросила:
— Сань, а что ты ещё помнишь из сна? — голос у неё был такой, как будто она уже поверила, но ещё не до конца и теперь хочет развеять остатки сомнений.
Я призадумался, а действительно, что ещё я могу помнить такого, что могло быть только в этом сне?
— Знаешь, — начал я, не особенно надеясь на успех. — По-моему, наш «друг» Годзилла сначала, когда только из-под плотины вылез, ростом был с полкилометра, или даже больше, а потом уменьшился метров до пяти.
Лерка и без того пристально смотревшая на меня, ещё и глаза как-то так сузила, как будто подозревала меня в чём-то.
— А голова у него большая?
— У Годзиллы? — на всякий случай переспросил я.
— Да-да, у него.
— Так у него, то одна голова, то сразу три, то опять одна!
Лерка откинулась на спинку кресла и посмотрела на меня каким-то победным взглядом. Типа «что и требовалось доказать».
Ну да, ну да! Так и выходит, что мы с ней видели один и тот же сон. Да. Только с чего бы? И как вообще это возможно? Надо будет у Шена спросить. О, да! Надо же ещё Лерке на её вопрос ответить.
— Лера, а ты «Пиратов карибского моря» смотрела?
— Ну, смотрела, и чё? — она, похоже, удивилась такой неожиданной переменой темы.
— Вторую часть? — на всякий случай уточняю.
— Я все пять смотрела, и чё? — всё ещё не понимает Лерка.
— Помнишь, там такой монстрила был? Осьминог такой здоровенный?
— Ну, был, и чё?
— Ну, так вот это и есть кракен! Ужас морских глубин.
Лерка себя только что по лбу не хлопнула:
— Точно! — и ещё пальцем в меня ткнула. Ну, не прямо, вот, ткнула, а потыкала, в смысле, указала. Типа «молодец!»
— Слушай! А раз ты такой умный, Годзилле-то они зачем? Кракены эти?
Очень хотелось сказать что-нибудь в том смысле, что я-то откуда могу знать, но меня ведь заподозрили в том, что я самый умный, то есть могу быть в курсе. Пришлось задуматься.
Годзилла, он же изначально откуда взялся? Из океан вылез. Из Тихого. Атолл Бикини. Там где-то водородную бомбу испытывали. Блин!!! Дежавю какое-то!
А кракены где живут? В океане, конечно! Не в болоте же? Так что кроме какой-то старой подводной вражды между ними ничего в голову не приходит. Так Лерке и пересказал.
— И, кстати, Лера! — осенённый призрачной догадкой, говорю я. — Мы же с тобой вчера про Годзиллу и радиацию разговаривали. Помнишь?
— Ну? — заинтересованно кивает она.
— А потом нам сон про них приснился. Да! И ещё! Я же когда во сне этом на железной бочке «летал», это не бочка была, а реактивный двигатель. Так вот, я же на ту сторону хотел улететь, в пещеру какую-нибудь. От Годзиллы спрятаться. Ну? Помнишь, ты говорила, что портал в пещере, а люди от дракона там прятались?
— Ну, говорила. — Нехотя соглашается Лерка. — И чё?
— Ну, вот оно всё и приснилось! — радуясь своей догадке, восклицаю я.
Лерка как-то странно смотрит на меня, а потом с подозрением интересуется:
— Так ты что, один там хотел спрятаться? А меня бросить хотел что ли?
Я даже не знаю, что и сказать на это.
— Лера! Да вы же с Морозовой сами мне махали, кричали, чтобы я один улетал! Уж не знаю почему! — тут я вспоминаю ещё один важный момент. — Ты, между прочим, говорила про то, что тебе чего-то Морозова там такое рассказывала про драконов. И вы при этом никуда не собирались! Так что нечего на меня бочку катить, типа бросил!
Я возмущённо помолчал, а потом добавил:
— А мужик тот, который вам Годзиллу по рации вызвал, это академик Келдыш. Что он там делал, не знаю!
Лерка больше не наезжает.
— Про него мы вчера тоже говорили, когда вспоминали про Марину Мнишек.
— А её почему не было? — интересуюсь я.
Лерка даже если и собиралась ответить, то всё равно не успела, потому что в дверь постучали.
Это оказалась повелительница драконов и академиков её сиятельство Ольга Павловна.
— Ну, что, господа Малиновские, готовы? — улыбнулась она.
Через пару минут мы и вправду были готовы.
Глава 13
У подъезда стояла карета с откидным верхом, эдакий кабриолет на конной тяге в две лошадиные силы. По-моему, такие называются «ландо», а может, и нет. Со всей галантностью, на которую хватило фантазии, я помог дамам усесться в экипаж, и взобрался сам. Лерка с Морозовой сели сзади, ну а я — вперёд. Получалось, что они едут лицом вперёд, а вперёд спиной.
— Василий, голубчик, отвези нас для начала в салон мадам Зайцевой. — Обратилась к кучеру графиня.
— С превеликим! — бодро ответил Василий, и экипаж тронулся.
Её сиятельство сделала лёгкое движение пальцами в воздухе.
— Он нас не слышит, господа. — Сообщила она нам. — Прежде всего, я бы хотела поинтересоваться, какой суммой Вы располагаете, Александр Константинович?
Я посмотрел на Лерку, та еле заметно пожала плечами, мол, сам думай. Я не стал мудрить и обсказал всё как есть, что денег у нас на всё на свете оставалось шестьдесят рублей с копейками. Что других денег нет и где взять, пока не представляем.
— Чтож, — промолвила графиня несколько озадаченно. — Если просто для жизни скромной, то на несколько лет хватит. А вот на учёбу… — она задумчиво замолчала.
— Ну, я думаю, мы что-нибудь сообразим. — Довольно бодро высказалась на эту щекотливую тему моя напарница по приключениям.
— Полагаю, нам сегодня особенно шиковать не стоит. — Осторожно предположил я.
— Пару платьев, две, может быть три пары туфель, пару шляпок, плащ, хотя бы одни перчатки. — Озвучила минимальный набор покупок шефствующая над нами графиня. — Ну, и… — тут она игриво покрутила пальчиком в воздухе.
Как мне показалось, я понял, о чём речь, поэтому просто кивнул.
— Ольга Павловна. — Обратилась к ней Лерка. — А о какой сумме мы сейчас говорим?
Морозова ненадолго задумалась.
— Полагаю, речь будет идти о четверти вашего бюджета.
Если один поход по магазинам сожрёт двадцать пять процентов имеющихся, читай: «всех, которые есть, денег», то тут есть над чем поразмыслить. А где двадцать пять там и тридцать, опять же и Морозова может ошибаться, графиня всё-таки, ей про цены думать не по чину, да и Лерка может чего-то ещё захотеть. Так что не факт, что уложимся. В четверть Бюджета.
Пока я рассуждал подобным образом, Лерка тоже что-то своё обдумывала. И обдумала:
— Ольга Павловна, а скоро ли здесь у вас холода наступят?
Графиня с некоторым изумлением посмотрела на Лерку.
— Право, удивительно, Валерия Константиновна, вот вы люди из тех мест, где и зимы-то, наверное, не бывает, вспомнили, а я-то и впрямь чуть не забыла! Но до холодов ещё месяца четыре, а то и побольше. А морозы, они только в декабре, да и то если будут.
Мы с Леркой переглянулись. Как это — «если будут»? Мы разве не в тайге сейчас?
Морозова же поняла наше недоумение по-своему:
— Морозы — это когда вода от сильного холода превращается в лёд. Как в вашей Магелланике. Только у нас не столько лёд, сколько снег. Снег — это… увидете, вам понравится. — Она улыбнулась, как ей, наверное, думалось таинственно. — Да, и у нас его выпадает вершка на три, а не вёрсты как там. — Тут она махнула рукой куда-то в сторону, наверное, на Магелланику показывала.
Я покивал, а Лерка спросила:
— А три вершка, это сколько?
Графиня что-то прикинула в уме и показала руками, нечто размером сантиметров двенадцать-пятнадцать. Но видимо смутилась и сказала:
— Но это за всё зиму, да и не каждый год.
— Ага. — Проговорила Лерка. — То есть у нас на приобретение тёплой одежды где-то месяца три ещё есть?
Морозова чему-то удивилась, а секунд через пять ответила:
— Да, это очень мудрый подход! У нас говорят: «Готовь сани летом!»
Когда она объясняла, что сани — это такая повозка, для поездок по снегу, мы не стали ей говорить, что мы на самом деле знаем, пусть пока думает, что в Австралии очень тепло. Ну, или хотя бы просто тепло.
А между тем, мы уже въехали в пригород. Я даже некоторые дома узнавал, но повернули мы всё равно на незнакомую мне улицу.
— Ольга Павловна, — обратилась Лерка к графине. — А зелёный цвет, это сейчас мода такая?
— Боюсь, что не совсем понимаю Вас Валерия Константиновна.
Я сначала тоже не понял, но у меня были на то совсем другие причины. У Лерки платье коричневое. Тут как говорится, дарёному коню в зубы не глядят. А её сиятельство в тёмно-зелёном, ну, в зелёном и в зелёном, чё такого? Не то, что бы я этого не замет