— Да, помилуйте! Ну, хоть раз Василий Дмитриевич посчитал его виноватым? — вроде как бы спросил Насонов, но тут же сам же и ответил: — Да ни разочку! А раз не он не посчитал виноватым, так, значит, и не виноват Троша ни в чём!
— Не посчитал?! А я посчитаю! — рявкнул Горбунов. — Шемякин!!!
— Я Вашвыскброть! — тут же подскочил недавно поверженный Григорий.
— В другой раз как этот скамарох буянить начнёт, так ты ему прострели… — Командир красно-синих обдумывал, какое именно место следует выбрать объектом экзикуции, в нетерпеливом рвении Шемякин уточнил:
— Что прострелить, Вашвыскброть?
Вашвыскброть, недовольно посмотрел на подчинённого:
— А вот куда попадёшь, то и прострели!
— Николай Михалыч… — Начал было Насонов, но то его резко оборвал:
— И ещё! Чтобы здесь я его тоже больше не видел! А то прямо здесь же сам и пристрелю!
— Да как же…
— Всё!!! — гаркнул Горбунов. — Всё, я сказал! Идите гаспадин Насонов, вон Ваш Капитон возвращается!
— Так он не ко мне. — Обиженно проговорил тот. — Он к Валерии Константиновне.
С этими словами Насонов гордо забрал свою оскорблённую личность, и вместе с ней не прощаясь, покинул нас. А Капитон, быстро глянув на удаляющегося шефа, заторопился к нам.
— Вот, госпожа Валерия! — протягивая мне, почему-то именно мне довольно увесистый мешочек с мелочью подобострастно залепетал он. — Всем миром Вам поклонились! Истинный свет, никогда допрежь не видали такого! Как есть чудо!
— Всё! — грубо оборвал его майор Батлер.
Капитон закивал.
— Ну, так иди! — не церемонясь, распорядился Горбунов.
— Круто Вы с ними! — прокомментировала происходящее Лерка.
— Валерия Константиновна! — совершенно изменившимся голосом проговорил Горбунов. — Помилуйте, нельзя ведь в этой публикой по-другому! И так порядок ни в грош не ставят, а тут ещё расшаркиваться с ними!
— Трофима подстрелить приказали, это не с лишком? — спросил я.
— Ольга Павловна, часто к вам на курс увечных с рынка приводят для излечения? — обратился он к Морозовой.
— Шутить изволите, Николай Михайлович! — подхватила та. — Да редкий день не приводят!
— Во-о-от!!! — назидательно воздев указательный перст, воскликнул Батлер-Горбунов.
— А почему к вам? — удивилась Лерка.
— Мы на их примерах целительскую магию постигаем. — Ответила ей графиня от терапии. — Да и кто ещё их горемычных на ноги-то после такого поставит?
— Ага! — очень громогласно согласился Горбунов. — За здорово живёшь!
Морозова укоризненно посмотрела на него, но сказать ничего не сказала. Мы все чуток помолчали. Морозова смотрела на Батлера, я на неё, а Батлер играл в гляделки с Леркой. Вот только делал он это как-то странно, вроде бы и на неё смотрел, а вроде бы и сквозь неё. Графиня заговорила первой:
— Однако же нам пора, господа! Разрешите откланяться, любезнейший Николай Михайлович.
Николай Михайлович не спеша вышел из астрала в реальность, столь же не торопливо поглядел на ейное сиятельство, и очень крепенько удивил меня вопросом, обращенным, однако ж, не мне:
— Оленька, помнится Вам, очень нравились бисквиты мадам Анжелины.
Оленька?! Охрененно девки пляшут по пятнадцать штук за раз! Оленька! Вот это поворот! Так они не просто знакомы, а очень даже близко знакомы.
Оленька, тем временем скромненько опустив ресницы, слегка поводила ножкой, прямо как Карлсон из мультика, я даже подумал, что сейчас реплика про плюшки будет. Но реальность оказалась ещё удивительней:
— А они, дядя Коля, до сих пор мне нравятся…
Дядя Коля?! Вот те нате хрен с подливой! Какой нахрен Мадрид со своими тайнами?! Тут вон чё, и то ничё! Абалдеть! Дядя Коля! Ну, если они родственники, то на кой весь этот карнавал с ихсиятельствами и… и чё ещё было? Николай Михалыч?! Что за шутки такие?
— Ну, так чего мы ждём? — бодро поинтересовался майор дядя Коля. Премьер, премьер-майор. — Валерия Константиновна, не откажите! — обратился он к Лерке, и тут же ей локоток подставил, типа «цепляйся!»
Лерка жеманно так пришвартовалась к дяде Коле Батлеру, и бросила мне через плечу взгляд типа «не отставай».
— Николай Михайлович! — позвал я командира синевато-красных, и когда он обернулся, спросил: — Как бы нам мелочь на монеты покрупнее поменять?
Батлер Михалыч повернулся сильнее и с озабоченным видом посмотрел на мешок, который и в руках нести, неудобно было, и по карманам не рассовать.
— Да-а… Задачка! А я-то думал прогуляться пешком.
— С мешком? — спросила Лерка.
— С мешком? — эхом повторил дядя Батлер. — Хм-м… С мешком… Ну, с мишком, так с Мишком! — и громко, по-командирски: — Мишка-а! Тимоши-ин!
— Слушаю, вашвысброть! — материализовался перед нами синемундирный боец не столь крупных размеров, как Шемякин.
Вашвысброть задумчиво, но быстро осмотрел его и глубокомысленно изрёк:
— Один не справишься! — Новый выкрик: — Ерё-оми-ин!
Ерёминым оказался тот, кто обещал «с робят в полку» три золотых собрать.
— Угу… — удовлетворённо хмыкнул Батлер.
— Николай Михайлович, — Морозова перешла от панибратского обращения к офицеру к чуть более официальному. — А нельзя ли послать человека, предупредить Василия, чтобы к мадам Анжелине ехал?
— Ерёмин!
— Я, вашвысброть!
— Слыхал?
— Точно так!
— Сходи, отправь кого-нибудь!
— Слушаюсь! — и убежал, грузно переваливаясь с ноги на ногу.
А командир моментально переключился на другого подчинённого:
— Тимошин!
— Я!
— Вижу, что ты! Возьми у барина мешок. Да, осторожней смотри! Деньги всё-таки!
Означенный Тимошин тут же шагнул ко мне, и я аккуратно передал ему свою в буквальном смысле драгоценную ношу. Хотя, по правде-то, насколько именно она драгоценна сейчас, наверное, вообще никто не знал.
— Ну, вот! — радостно улыбаясь, воскликнул Батлер дядя Коля. — Теперь Ваш мешок с Мишком!
— Нет, Николай Михалыч! — вмешалась Лерка. — Это Ваш, как Вы выразились, Мишок с нашим мешком.
— Как Вам будет угодно! — маслянно улыбнулся Батлер Михалыч. Вернувшийся Ерёмин резко изменил его тон на командный: — Ерёмин! Груз под охрану принять! Следовать за нами в пешем строю! Шаго-о-ом Арш!
С этими словами он повернулся к Лерке, и совершенно ангельским голосом:
— Пойдёмте, сударыня!
Глава 16
Я как всегда протупил, поэтому Морозова сама взяла меня по руку, и таким макаром мы последовали за парой Лерка-Батлер. Зрительская толпа почтительно расступалась перед ними. Многие кланялись и Лерке, и Батлеру, но больше всё-таки ему. Это наводило на мысли.
— Что-то Вы оробели, Александр Константинович. — Со смехом сказала мне графиня. — То просите просто Сашей Вас величать, а то стоите как столб, даже руку даме не предлагаете.
Я не придумал ничего умнее как согласиться:
— Да, и верно, что-то и впрямь оробел.
— Не стоит, Александр Константинович, потому что сейчас мы находимся под самой надёжной охраной. — Повернув голову ко мне, проговорила Морозова. — Уж в Армагорске точно нет никого, на кого бы можно было положиться сильнее, чем на господина Горбунова.
— А он, кстати, кто? — задал я, давно мучавший меня вопрос.
— Николай Михайлович-то? — подняла брови графиня.
— Да.
— Ну-у-у… — протянула она, глядя теперь уже не на меня, а в спину впереди идущей паре. — Он заместитель начальника гарнизона Армагорска полуполковника Латышева.
— А-а-а! Так это Вы с Шеном про него тогда говорили! — обрадовался я знакомой фамилии.
— Верно. — Одобрила мою догадку графиня.
— Только странно как-то у вас тут: «полуполковник»! Это что за звание?
Я понимал, что это не женского ума дело, но надо же было о чём-то говорить, вот я спросил.
— Ну-у-у… — похоже, мой вопрос вызвал некоторые затруднения. — Это чин… Предшествующий чину полковника. — Морозова посмотрела на меня, проверить справилась ли с объяснением.
— А-а-а! Понял-понял! У нас такой чин подполковником называется. — Я поспешил заверить, что мне действительно ясно, а то ещё чего доброго начнёт объяснять кто такие полковники.
— Под полковником? — удивлённо повторила Морозова. — Не привычно как-то.
— Ну, да! Подполковник… — я чуть не ляпнул «ВВС» или «ВДВ», да даже и «танковых войск» пришлось бы как-то выкручиваться, поэтому я быстренько выдал: — Артиллерии или подполковник пехоты. — Артиллерия-то у них точно быть должна, дед-пушкарь же пушки делал для кого-то.
— Ах, вот оно как! — произнесла графиня. — Подполковник, а я ведь грешным делом подумала, что это чин у вас такой — «под полковником». Ан вишь нет! Подполковник!
Я вспомнил анекдот про разговор двух женщин, про подполковника и подлейтенанта, но рассказывать постеснялся. Но чтобы продолжить нашу светскую, так сказать, беседу спросил:
— А премьер-майор — это что за звание? Ах, простите, чин! — Пояснил свою неосведомлённость: — У нас, знаете ли, в армии только просто майоры, ну, и ещё генерал-майоры, но их меньше.
Морозова рассмеялась:
— Знаете, Александр, у нас их тоже немного и, смею думать, по той же причине, что и у вас.
— Вы сейчас про генерал-майоров говорите? — уточнил я на всякий случай.
— Ну, конечно! — по-прежнему улыбаясь, ответила моя спутница. — А просто майоры, кто они?
Я тщательно собрался с мыслями, чтобы не ляпнуть чего, и сообщил следующие сведения о «нашей» армии:
— Майор это звание, простите, чин, предшествующий званию… — Ну, вот, всё-таки ляпнул! — Предшествующий чину подполковника. — Сказал и облегчённо выдохнул.
Морозова задумалась ненадолго, наверное, тоже с мыслями собиралась, и задала вопрос, совершенно логичный, но неожиданный. В смысле от неё не ожидал.
— А какой чин в вашей армии предшествует майору?
— Капитан. — Очумело ответил я.
— А капитану?
— Старший лейтенант. — Автоматически выдал я «военную тайну», при этом недоумевая по поводу того, что эти вопросы мне задаёт не заместитель начальника гарнизона, и даже не Шен, а человек в высшей степени гражданский — молодая девушка.