— А ему, наверное, просто лейтенант? — осведомилось абсолютно гражданское лицо.
Что я мог сделать? Только согласиться. Я и согласился.
— А какой чин предшествует просто лейтенанту? — продолжала интересоваться графиня.
— Младший лейтенант. — Сил удивляться сильнее уже не было.
— Ага! — удовлетворённо произнесла Морозова. — Получается почти всё как у нас. Только у нас не лейтенант, а поручик. Подпоручик, поручик и надпоручик, потом капитан. А вот майорских чинов у нас два секунд-майор и премьер-майор. Ну а после, как Вы уже знаете, полуполковник и полковник.
Я причумел, вот та же Лерка запросто может в таких вещах и не разбираться, а графиня, та легко всё по полочкам разложила. Ну да ладно, и мы не лыком шиты!
— А потом генерал-майор и генерал-лейтенант? — я не столько спрашиваю, сколько утверждаю. И вот зря!
— А вот и нет, Александр! — улыбаясь, обламывает меня Морозова. — В вашей армии может и так, а у нас сначала бригадир, и только потом генерал-майор и генерал-поручик.
Афигеть! Бригадир! Не бригадный генерал, не комбриг, а бригадир. Прикольненько. Да, и, кстати, про генерал-поручика и сам мог бы догадаться.
Я молча пытаюсь всё осмыслить. Наверное, осмысливаю я слишком долго, потому что заскучавшая, видимо, графиня спрашивает:
— Александр, а почему Вы вдруг замолчали?
— Ольга Павловна, а почему они так называются: секунд-майор и премьер-майор? — задаю я не дававший покоя вопрос.
— Да помилуйте, Александр Константинович! Ну, откуда же мне знать? — смеётся она.
А я думаю, а и правда, откуда? Вот уж действительно, нашёл что спросить.
Чем дальше мы отходили от рынка, тем больше было заметно, что город живёт своей жизнью и на Трофима, да, собственно и на нас с Леркой ему, городу глубоко… без разницы, в общем. Хотя, может быть, и нет. Ведь Горбунов, этот старший майор государственной безопасности Армагорска, человек известный. На него прохожие обращали-таки внимание, ну и волей неволей замечали и барышню, которую этот, вне всяких сомнений достойнейший муж, выгуливал (сопровождал, конвоировал, нужное подчеркните).
Потом мне пришла в голову мысль, и случайно застав там крупицы разума не просто задержалась, а стала развиваться и, разрастаясь, заняла весь свободный объём черепной коробки. Так наступило осознание того, что молодого оболтуса не самого, кстати, презентабельного вида, по какому-то недосмотру со стороны идущих впереди властей, ведущего под руку саму графиню Морозову, тоже пристрастно разглядывают, измерят, взвешивают и оценивают. Возможно признают не годным. В смысле, непригодным для сопровождения графинь в положении «под руку».
— Ну, это как посмотреть, Валерия Константиновна, как посмотреть! — донёсся до нас голос представителя местных силовых структур.
На что именно, по мнению Батлера нужно глядеть с разных ракурсов, я выяснить не сумел, потому что пришлось отвечать на вопрос собственной спутницы.
— А Вы, Александр Константинович, там у себя в Австралии служили?
Когда не знаешь, что сказать, то или правду, или ничего, а ничего нельзя, поэтому правду:
— Не довелось ещё. — И сокрушённо добавил: — А теперь-то и вовсе уж не придётся.
— Отчего же? — бодренько так удивилась Морозова. Хотя, это я по первости подумал, что удивилась: — А хотите, я попрошу Николая Михайловича и, он Вас к себе в драгунский эскадрон определит?
Эскадрон?! Она сказала «эскадрон»? Да это же кавалерия! Нет-нет-нет!!! Какой к чертям собачим эскадрон?! Там же лошади! Мне к ним нельзя! На пушечный выстрел… Да на какой пушечный?! На залп баллистических ракет нельзя!
Ракеты ракетами, а отвечать что-то надо. Пора уже!
— Даже и не знаю, Ольга Павловна. — Пытаясь выиграть время, изобразил сомнения. — Возьмут ли… Да, и как быть со школой?
— Ох! А ведь и верно! — спохватилась графиня. — Как же это я?! Простите, простите! Совсем закружилась! — и голосом лишённым даже намёка на серьёзность: — Это всё Вы сами виноваты, Александр! «У нас в армии, у нас в армии»! Задурили девушке голову лейтенантами да подполковниками, и в кусты!
— Да помилуйте, Ваше сиятельство! Когда же это я Вас в кусты-то? — деланно удивился я.
— Ах, Александр, Александр! — покраснев, но всё равно улыбаясь, покачала головой Ольга. — Экий Вы право! К Вам на язычок только попадись, запросто так уж и не соскочишь, пожалуй!
Я не стал отпускать шуток про попадание на язычок, не поймёт ещё… Или того хуже, поймёт и вон тому… этому своему дяде Батлеру пожалуется, а он возьмёт да и порубит в капусту. Или пристрелит вместо Трофима.
В это время товарищ старший майор и ведомая им Лерка повернули налево. Мы естественно повторили их манёвр и оказались рядом с некогда покинутым нами ландообразным экипажем. Он безмятежно дожидался нас рядом с распахнутой дверью, чугунная вывеска над которой однозначно указывала на окончание нашего маршрута. А что ещё может означать дымящаяся чайная чашка на блюдце? Совсем необязательно, чтобы она была чугунной, но мне очень хотелось, чтобы была.
Подойдя ближе, мы увидели, я-то уж точно, что дверь на самом деле распахнута швейцаром, или лакеем. Короче, специальным таким человеком то ли в мундире, то ли в ливрее. Он услужливо поклонился Батлеру приглашая войти.
— Спасибо, любезный. — Сказал ему тот. А другие слова старшего майора предназначались уже Лерке: — Прошу Вас, Валерия Константиновна!
Когда они вошли, швейцар поклонился нам с Морозовой. И вот рубь за сто, именно Морозовой, а не мне. Понятное дело. Кто из нас графиня и внучка градоначальника?
— Прошу Вас, Александр Константинович! — как бы в насмешку сказала моя спутница, приглашая меня войти.
А ведь точно, Батлер-то Лерке именно так и сказал.
Мы вошли в кафе. Собственно кафе как кафе, интерьер от наших сильно не отличался, конечно, с поправкой на время и место. Зал, несколько столиков, с десяток посетителей за ними и барная стайка. Ну, может, не барная, но похожа.
Немногочисленные гости заведения, среди которых были и барышни с кавалерами, и дамы с детьми, хоть и обратили на нас свои заинтересованные взгляды, но вежливо продолжили заниматься своими делами, а не кинулись расшаркиваться и заверять в своём почтении. К дяде Батлеру уже спешила дама, одетая ни чуть не скромнее Морозовой, а может и понаряднее. На вид ей было за сорок, но двигалась она легко, хотя и с достоинством.
— Николай Михалыч! Какая честь! — радостно, но с некоторым сарказмом приветствовала она заместителя начальника гарнизона города.
— Анжелина Макаровна! — приподнял своё треуголку Батлер.
Прикольно. Анжелина Макаровна, звучит почти как Шахерезада Степановна.
— Ольга Павловна! — уже без всяких сарказмов обрадовалась Шахерезада Макаровна.
— Анжелина Макаровна! — благосклонно кивая, ответила Морозова, отпуская при этом мою руку.
Секунды полторы я размышлял над своими дальнейшими действиями, потом мысленно махнул на всё левой рукой, а правой копируя Батлера, приподнял свой картуз.
— Анжелина Макаровна, позвольте Вам представить Александра Константиновича Малиновского. — Указала на меня моя титулованная спутница. — Они с сестрой, Валерией Антуанеттой, прибыли для поступления в нашу школу.
— Очень-очень издалека. — Добавил Батлер. — Поэтому мы с Ольгой Павловной просим Вас приятно удивить наших иностранных гостей.
— А они по-русски понимают? — тихонечко поинтересовалась Анжелина Макаровна.
— Даже не сомневайтесь! — тут же заверила её Лерка.
— Надо же! — удивилась мадам Анжелина. — А говорили что иностранцы!
— А мы, сударыня, в таком городе жили, где из дюжины, русских поболе десятка будет. — С гордостью заявила Лерка.
— Анжелина Макаровна, — перехватил инициативу главный майор Армагорска. — Вы нам столик укажите. — Мадам Макаровна уже было дёрнулась, но Батлер дал новую вводную: — И вот тут ещё, — указал он на мешок с мелочью в руках у его бойца. — Распорядитесь на монетки покрупнее поменять.
Хозяйка кафе уставилась на означенный мешок, совершенно так же, как обычно бараны обозревают новые ворота. Пока она релаксировала подобным образом графиня выбрала столик возле окна и, подойдя к нему, поманила и нас. Я счёл своим долгом откликнуться на зов, и двинулся туда же.
— Да нешто Вы, Николай Михалыч, милостыню собирали? — хитро прищурившись осведомилась Шахерезада Макаровна. — Поиздержались небось?
— Кхм! — предостерегающе «кашлянул» на нею майор.
— Реквизировали? — участливо предположила мадам Анжелина, типа «знаем-знаем».
Странно, но Батлер на все её подколки реагировал довольно спокойно. И даже сам её подколол.
— Дражайшая госпожа Анжелина, да Вы мне не в жизнь не поверите, если я Вам скажу, что это за деньги. Сам бы не поверил, если бы мне кто рассказал, а так вот этими вот очами… — И он обоими указательными пальцами в полном соответствии с их назначением потыкал себе в глаза. — Да вот и Ольга Павловна обмануть не позволит… — Он замолчал на пару секунд, и кивнув на мешок, совершенно другим тоном напомнил: — Поменять распорядитесь!
— Аксютка! — хозяйка заведения подозвала не молодую женщину. — Покликай Таисью.
Когда Аксютка резво убежала кого-то там гуглить, мадам Анжелина снова игриво поинтересовалась:
— Кого обобрали, Николай Михалыч?
— Скажите тоже! — возмутился Батлер. — Это Валерии Константиновне, как сказал Капитон «Всем миром Вам поклонились».
— Капитон? — в попытке вспомнить наморщилась мадам Анжелина. — Капитон… Капитон. Это не тот, который на рынке… — Она помахала рукой, помогая работе памяти.
— Он, он! — заверил её Горбунов.
— Да за что ж они ей эдак-то вот поклонились? — недоуменно спросила хозяйка кафе.
В это время к ним подошла появившаяся из внутренних помещений молодая женщина. Одетая почти как Татьяна, темноволосая как Татьяна, ростом как Татьяна, от Татьяны она отличалась тем, что была немножко, самую малость беременна. Слегка поклонившись Горбунову, она спросила хозяйку: