— Вот эти попробуйте.
Лерка попробовала, покивала головой, типа впечатлилась и, начала что-то высматривать на столе. Тут подошла одна из женщин приносивших выпечку, теперь она несла поднос с чайниками и чашками. Леркино лицо просветлело, она радостно прожевав свой кусок сказала:
— Саша, попробуй очень вкусно!
Пока чайные приборы расставлялись на столе, появилась хозяйка нёсшая поднос, на котором я не без удивления узрел графинчик с тёмно-вишнёвой жидкостью и рюмки. Рюмок оказалось только две, и они были поставлены передо мной и Батлером.
— Обычно здесь это не подают. — Пояснил нам он. — Но нали-иво-очка-а… Очень рекомендую!
Товарищ майор разлил наливку, и мы с ним, чокнувшись, выпили за здоровье дам.
Наконец-то, вернулся Тимошин. Мишок с мешком. В этот раз мешочек выглядел пустоватым. Солдат положил его передо мной и гордо, я бы даже сказал, благоговейно, произнёс:
— Шисят семь рублёв и ишшо тридцать пять копеек!
Вот так вот! Это же раз в пять больше чем мне вчера! Даже в пять с половиной. Ахринеть! Ай да Лерка! Ай да сукин сын!
— Молодец! — похвалил Тимошина командир. — Иди к Ерёмину, он на улице.
Боец щёлкнул каблуками и вышел.
— Ну, Валерия, вот Вам и приданое. — С улыбкой сказала Морозова. — Осталось партию составить.
— Рано мне ещё в партию. — Отмахнулась Лерка. — У меня ещё паспорта нет. Да и меньше чем на князя я не согласна.
— А барон Вам, значит, не подойдёт? — осведомился Батлер.
— Вы про Мнишека? — сморщилась Лерка. — Да ну… Стрёмный он какой-то… Молодой, а спеси…
— Мнишек? — переспросил Горбунов незнакомую фамилию. — Кто это?
— Барон Мнишек. — Ответила Морозова. — Тоже в школу поступать приехал. Из Ирбита.
— А-а-а… — протянул Батлер, как будто предоставленных сведений хватало с избытком.
Мы с Леркой переглянулись. Если про Мнишека Батлер ничего не знал, то о каком тогда бароне речь?
— Барон, значит, не подходит. — Повторил майор. — А с князьями, знаете ли, может и не сложиться, любезная Валерия Константиновна.
— Это почему ещё? — вскинулась Валерия Константиновна.
— Так ведь сами же говорите, паспорта у Вас нет. — Ответил ей Батлер. — Да это бы ещё полбеды. Но ведь ни у Вас, ни у Вашего брата, нет вообще никаких бумаг. — Он бросил на меня беглый взгляд и продолжил. — Опять же сами вы настаиваете на своём иностранном подданстве, а это означает, что по законам Сибирской империи дворянами вы с братом считаться не можете. Вот если бы у вас бумаги с собой какие имелись, тогда да. А так — нет. Уж не взыщите.
Опаньки!!! А вот это плохо. Очень плохо! Просто пипец как хреново!
— А Шен Косиджанович? — с надеждой спросила Лерка.
— Документы он вам выправит, но не дворянские. — Ответил Горбунов. — Дворянство вам только государь Тагир Борисович пожаловать может. Опять же не просто так, а за службу. Он у нас в таких вопросах очень щепетилен, по себе знаю. Но это только к Александру Константиновичу относится. А Вам, Валерия Константиновна, исключительно по замужеству дворянство перейдёт.
Лерка не ожидавшая такого поворота событий ища поддержки, посмотрела на Морозову. А Морозова, похоже, и сама была не на шутку озадачена сложившейся ситуацией.
— Нас что, теперь в школу не примут? — глупо спросил я. Как будто мне в этой школе мёдом намазано.
— Вот ещё! — воскликнула Ольга. — Уж где-где, а в нашей школе людей не за титулы ценят, а за способности. И, кстати, Николай Михайлович, на счёт службы… Если Валерия степень магистра получит, то и сама в службу поступить сможет. Не в армию, конечно… Хотя, и в армию, если лекарем.
— Или боевым магом. — Добавил уже сам Батлер. — Или… — и замолчал пристально глядя на Лерку.
— Что «или»? — требовательно спросила Морозова.
Батлер медленно перевёл взгляд с Лерки на графиню и так же медленно произнёс:
— А вот вернётся Василь Дмитрич, тогда и узнаем.
— А Василь Дмитрич — это кто? — насторожилась Лерка.
— Командир мой. Начальник гарнизона города.
— Полуполковник? — вспомнил я.
Батлер удостоил меня одобрительным взглядом:
— Верно. Это я Трошку без его ведома пристрелить могу, но опять же не просто так, а за чинимые им беспорядки, да и то, если уж очень разойдётся. А вот принять в военую службу девицу… — Тут он как бы извиняясь, развёл руками. — Такое без прямого приказа никак не могу.
Лерку не очень-то и расстроило известие о том, что в армию её не заберут, но вот облом с дворянством…
— Значит, с дворянством мы пролетаем. — Подытожила она.
Батлер с Морозовой переглянулись. И Батлер твёрдо нас заверил:
— С дворянством ничего не выйдет.
Я в задумчивости съел какую-то шоколадку с непривычным вкусом. Лерка тоже что-то отстранённо жевала. Батлер с Морозовой молчали.
— И как мы теперь? — спросила она, наконец. — В смысле, кем мы будем считаться? Ну, относиться к кому?
Я посмотрел на графиню, но она и сама ждала ответа от Горбунова. Лерка тоже посмотрела на него. Он медленно обвёл нас взглядом и не торопясь начал объяснять:
— Пока вы не станете магами… Магистрами. Так вот, пока вы не станете магистрами, вы можете стать либо купцами, либо мещанами, либо разночинцами, либо ремесленниками, на выбор. Но везде свои порядки. Где-то по закону так, а какие-то и вовсе только дань традициям, но выполнять потребно и их, ибо так принято.
— А кем быть престижнее? — на всякий случай поинтересовался я.
— Купцом первой гильдии. — Твёрдым голосом ответил Горбунов. — Только им Вам не стать, Александр Константинович. Капитала не хватит. Или есть у Вас двадцать пять тысяч рублей? Нету? Вот то-то и оно!
Помолчав немного, он добавил, как бы для того, чтобы я просто к сведению принял:
— Чтобы на вторую гильдию заявить, потребно капиталу в пятьсот золотых иметься, а на третью всего в сотню золотых. Только не всё это. Ещё и дела торговые вести надобно. Лавку иметь или склады. Осилите?
В моей голове начали рисоваться картины из виденного в кино прошлого, перемежаясь с фрагментами воспоминаний о вчерашнем походе на рынок. И меня как-то передёрнуло от всего этого. Я и в нашем-то мире не представлял, как такие дела ведутся, а уж тут…
— Нет, пожалуй, купцами мы не будем. — Ответила за меня Лерка.
— Ремесленниками… — Задумчиво произнёс Горбунов. — Это уж совсем на крайний случай.
— Разночинцами? — спросила Лерка.
Горбунов поморщился, а Морозова глаза закатила.
— Не советую. — Заявил Батлер Михалыч. — Лучше в мещанство.
Теперь поморщилась Лерка. Мне название этого сословия, тоже не понравилось, уж больно слава у мещан в нашем времени дурная. Это вроде как прапорщики в сравнении с офицерами. Отсталость какая-то… Недоделанность…
— Чем же вам мещанство-то не по нраву? — осведомился премьер-майор. — Приличные люди. Ну, да, не дворяне. Так что ж с того? Вот Антонина Макаровна, к примеру, самая что ни на есть мещанка, даром что вдова.
— Антонина Макаровна? — удивилась Лерка. — Какая Антонина Макаровна?
— Тьфу ты чёрт! — выругался Батлер. — Анжелина Макаровна! Хотя на самом деле она Антонина.
Во блин! И тут какое-то закулисье!
— Ясно. — Бесцветно проговорила Лерка. — Псевдоним. Сценический образ. Ясно. У нас тоже так делают.
Да-да! Точно, точно! Я даже трёх человек знаю, которые живут под псевдонимом Малиноские. Маша, Лерка и я.
— Кстати! — вдруг оживилась Морозова. — Мозель Дмитрий Францевич, хозяин гостиницы, мещанин. Уважаемый, знаете ли, человек в городе. Ваш добрый знакомый Роман Григорьевич, тоже мещанин. Приятные во всех отношениях люди!
— Точно! — Бодро согласился Батлер. — А вот Насонов, даром что дворянин… Да что я вам говорю? Вы и сами сегодня всё видели.
— Значит, говорите, выход только один? — обречённо произнесла Лерка. — В мещане?
— Нет, Валерия Константиновна, это не единственный выход, а самый подходящий. — Поправил её Батлер. — Денег у вас хватит. Купите домик какой или квартирку, в мещенском собрании отметитесь, пошлину в казну да в муниципалитет заплатите, и живите себе на здоровье. Пожелаете дело какое завести, опять же, пожалуйста! Вам, Александр Константинович, двадцать один год уже исполнился?
— Не-ет… — протянул я. — Девятнадцать вот через пару месяцев будет. А что?
Батлер оценивающе поглядел на меня, наверное, удивлялся, что я простых вещей не знаю.
— Рекрутская повинность и на мещан распространяется. — Сообщил он. — Но Вы сильно-то не смущайтесь, даже если жребий и на Вас выпадет, так перекупите кого, он за Вас и послужит, да и всё. А Вы учитесь себе на здоровье!
Мы помолчали. Я обдумывал услышанное, Лерка, наверное, тоже, Батлер любовался произведённым впечатлением, а вот про что могла думать Морозова, просто ума не приложу.
— Получается всё-таки мещанство? — сказала моя напарница и не весело усмехнулась. — Вот уж никогда бы не подумала! — Она повернулась к Батлеру. — Николай Михалыч, а налейте-ка и мне тоже!
Николай Михалыч удивлённо поднял брови, но больше никак возражать не стал. Вместо этого он жестом подозвал одну из дежуривших в зале официанток, и пока та шла к нашему столику, спросил у Морозовой:
— А Вы, Оленька?
— Я, пожалуй, воздержусь. — Ответила та.
Когда отправленная Батлером за третьей рюмкой официантка ушла, Лерка спросила у Морозовой:
— Ольга Павловна, а Вы не знаете, у господина Мозеля там что-нибудь такое, — она показала на графинчик, — Найдётся?
— Наливка? — уточнила графиня.
— Наливка, коньяк, вино покрепче… что-нибудь такое.
— Ты чё? Напиться собралась? — спросил я у «сестры».
— Последний день дворянской жизни! Это надо отметить! — глядя в пустоту сказала Лерка.
— Вряд ли у Дмитрия Францевича есть что-либо подобное, да и не одобряется это в школе… — вежливо, как мне показалось, ответила Морозова.
Лерка пристально и довольно серьёзно посмотрела ей в глаза, а потом очень «по-свойски» спросила:
— Оля! Если бы тебе вдруг сообщили, что ты больше не графиня, и никогда уже не будешь, и максимум, что тебе светит это стать баронессой, выйдя за какого-нибудь Мнишека. Ты бы расстроилась?