Гордый и таинственный Ерёмин шёл рядом, неся пару наших корзин. Поздоровавшись со стоящей за стойкой Татьяной, мы проследовали к лестнице. Поднявшись вместе с нами в номер, Епифан откланялся, не забыв ещё раз поблагодарить Лерку за гостинцы. Я проводил его глазами, а когда дверь за ним закрылась, увидел Лерку строящую мне какие-то ехидные рожи. Мы обменялись с ней жестами. Я ей нечто, обозначающее вопрос: «ЧО?». А она помотала головой, типа «не-не-не…».
Поставив все корзины возле стола, я пошёл к себе, надо же снять сюртук и, наконец-то уже, в тапочки переобуться. Вот только тапки оказались в том свёртке, который забрала Лерка. Прикинув у закрытой двери в её комнату, что она сейчас, скорее всего, должна примерять какой-нибудь из халатов, я счёл за благо постучать.
— Лерочка, солнышко, шлёпки мои верни! Пли-и-из!
Через десять долгих секунд дверь открылась. Оказалось, что я самую малость ошибся в предположениях. Лерка действительно примеряла обновки, но начала не с халатов, как я почему-то решил, а с тапочек, правда со своих. Возможно, если бы я не хватился, она бы и мои примеряла, но я успел.
— Держете, Абдурахман ибн Хотяб! — с этими словами сестра протянула мне мои среднеазиатские шузы с носами смешно загнутыми вверх.
— Почему Абдурахман?
— Очень уж ты похож именно на Абдурахмана!
— В этих тапках?
— Нет, в этой ситуации.
— В какой ситуации?
Ответить она не успела, в дверь постучали. Я пошёл открывать. На пороге стояла и вся светилась Аннушка. Чё-то она? А-а-а! Уж не ей ли пряники?
— Татьяна Андреевна спрашивала, будете ли вы к ужину?
У меня из-за плеча выглянула Лерка:
— Будем. А ты чего это вся сияешь?
Аннушка вся сразу раскраснелась, хоть прикуривай от неё, и выдала нам страшную тайну:
— Пишка, ну, это солдат, который с вами пришёл, наверное, сватов к Глашке засылать собрался.
Ух,ты! А я думал к ней самой.
— А ты с чего это взяла? — из-за моего плеча поинтересовалась Лерка.
— Так ведь он ей сейчас такой пряник принёс! — и она, как заправский рыбак, показала широко разведёнными руками предполагаемые размеры подарка. — Рубля на два, не меньше! А такие-то вещи уж просто абы чего и не дарят! Не иначе посвататься хочет!
Мы с Леркой молча выслушивали ошеломляющее новости, а Анушка продолжала делиться радостью:
— Счастливая она — Глашка! Пишка, он ведь мужчина видный! Капрал! И при Николай Михалыче ординарцем состоит.
Лерка легонечко отодвинув меня, выступила вперёд.
— А может, он ей просто по случаю пряник-то принёс, а вы уже себе невесть что насочиняли?
— Не-е-ет, Ваша милость! Пряник этот цены немалой! Не иначе за два месяца жалование-то прикопил! Вот и подумайте, с чего б ему его по случаю приносить? Не-е-ет! Чувствую я… — она перевела дух, и продолжила: — Сватов зашлёт.
— Это, что, у вас здесь обычай такой? — догадался я.
— Ой! — всплеснула руками Аннушка. — Я и забыла. Вы ж не здешние…
— Да! — сказала она твёрдо. — Это обычай. Ежели кто девушку просватать хочет, то попервой ей пряник поднесёт, а она как возьмёт, так, значится, и согласная… тогда уж и сватов засылают. А коли нет… — Аннушка не найдя, видимо, что сказать, просто развела руками.
— Тогда, значит, не согласна? — предположила Лерка.
— Да. — Утвердительно кивнув головой, сказала горничная. — Значит, не хочет она за него.
Секунд на пятнадцать воцарилась тишина. Получалось, что мы поучаствовали в хорошем добром деле. Или как Шурик в «Кавказской пленнице»?
— А она хочет? — Лерка прям с языка сняла.
— Кто? — насторожилась Аннушка.
— Ну, Глаша. Она за него хочет?
— Хочет, хочет. Пряник взяла — хочет.
Мне вдруг стало смешно, если этот пряник такой несказанно дорогой по здешним понятиям, так может она просто пряник захотела, поэтому и взяла? А то когда ещё такой подарят? Вдруг вообще никогда, а так хоть попробовать. Не может же быть, чтобы девушка из-за одного только пряника решала, идти ей замуж или нет. Вслух я этого предполагать, понятное дело, не стал, мало ли что.
— Побегу я! — спохватилась Аннушка и убежала.
— Нихрена себе, у них тут обычаи! — присвистнула Лерка. — Вот так подарят тебе пирожок, ты-то думаешь, просто угостили, а они вон чего! Замуж вышла, оказывается! Жесть какая-то!
— Нихрена себе, у них тут цены! Два месяца на один пряник работать!
— Саша! Если ты помнишь, этот пряник не два рубля стоил, а три с половиной. Так что подольше. Даже не знаю с чем у нас такое сравнить можно.
Мне стало смешно.
— Ты чего? — удивилась Лерка.
— Прикольные у них тут свадебные подарки!
— Да! Оборжёшься! — с очень озадаченным лицом согласилась сестра.
Я тоже задумался.
— Лер, а ты чё так угорала, когда он ушёл?
— В смысле?
— Ну, ты мне тут рожи какие-то корчила, подмигивала…
— А-а-а… Это я над тобой приколоться хотела, типа он с этим пряником Танюшу кадрить пошёл.
— А чё? Мог что ль? — с нескрываемым сомнением спросил я.
— Чё бы и нет? Ты же сам слышал, он — капрал, значит, мог.
От смеха я даже на диван плюхнулся.
— Лера! Да ты знаешь, кто такой капрал?
— Ну, офицер какой-то, — нисколько не сомневаясь в правильности своих суждений, сказала Лерка.
— Младший сержант!!! — меня просто распирало от смеха.
— Реально? — напряглась напарница по приключениям.
— У нас, по крайней мере, точно!
— А как же в песне-то в этой… — Она потупилась, вспоминая, и напела: — Капрал Оболенский, налейте вина!
Если бы я в этот момент уже не сидел на диване, то точно бы рухнул на него.
— Да не капрал, Лера, а корнет!
— А корнет тогда кто?
— А вот корнет, Лера, тот уже офицер. Правда, самый младший. Типа младшего лейтенанта, что ли…
— Охренеть, не встать, какая заморочь!
Тут меня посетила ещё одна забавная мысль.
— Лер, а ты прям, в натуре думала, что офицеру здесь три месяца за один пряник пырять надо?
Лерка поджала гуды, гневно раздувая ноздри.
— Иди ты, Саня… — и не договорила.
— Куда? — подзадорил её я.
— В НЕБЫТИЁ!!!!! — выкрикнула она и собралась уходить в свою комнату, но остановившись в дверях повернулась: — С Годзиллой своим кракенов гонять! Анацефал! — и ушла.
Анацефал, анацефал, анацефал… так же, вроде бы, коня какого-то древнегреческого звали… У Юлия цезаря что ли? А-а-а! Нет! Это, по ходу, крылатый конь из мифов про Зевса и других богов из олимпийского комитета. Да! Он ещё в фильме «Гнев титанов»… летал там на нём кто-то, Персей, вроде.
Погоревав немного об утраченных шедеврах кинематографа, я побрёл в свою комнатёнку, чтобы примерить всё-таки новые элементы моего скудного гардероба.
Зеркала у меня не имелось, поэтому насколько эффектно я выглядел в сапогах и в халате, сказать не берусь. Походив так из угла в угол, счёл сапоги довольно удобными и заменил их на сланцы. В них я тоже пошлялся туда-сюда, потом, как был, повалился на кровать.
Повалявшись минут десять, я начал думать над предстоящим походом на ужин. На ум пришли две вещи. То есть, две вещи пришли сразу. Это необходимость добавить в список великих открытий плюшевых мишек, и добывание гитары для тренировок. Не откладывая на завтра, то, что легко можно отложить на послезавтра, я пошёл в зал, дополнять секретный список невиданными здесь зверями.
Занеся редчайших представителей плюшевой фауны в «красную книгу», я подумал уже идти вниз узнать на счёт гитары, чертыхнулся и вернулся к себе. Ибо нехрен по гостинице в тапках и халате мотыляться.
Постучавшись в Леркину дверь, вместо предложения войти услышал вопрос, подходивший на все случаи жизни:
— ЧО?
Откашлявшись, произнёс как можно дружелюбнее:
— Я вниз за гитарой. Ничего больше не надо?
— За гитарой? — Леркин голос выдавал её крайнее изумление.
— Ну, да! Ты же вчера говорила, типа и мне в концертах участвовать надо.
Дверь открылась. Напарница, облачённая в утеплённый халат, упёрла в меня взгляд, не предвещающий… лёгкого разговора. Повисла неловкая пауза. После пяти секунд гляделок, универсальный вопрос задал уже я:
— Чо?
Лерка почему-то смутилась. Я повторил свой вопрос.
— Да я про пряники думала. Что теперь с этой горой делать?
— Что-что, съедим и вся недолга. Что ещё с ними делают?
— Ну, кто знает? Вдруг ты уже придумать успел, кому подаришь. По горячим следам, так сказать.
Я хоть и не сразу, но понял, куда она клонит.
— Лер, а иди-ка ты сама, кракенов погоняй! На метле. Как раз к ужину обернёшься.
— Ну, ладно, ладно! Обиделся он. Я просто думала с остальными поделиться. А тут видишь как. Подтексты какие-то! Не поймут ещё чего доброго.
Я вздохнул.
— Лер, ну, тут два основных варианта.
— Первый какой? — перебила меня сестра.
— Просто взять и сказать, что сами мы не местные, делов не знаем, чисто по-братски, от нашего стола вашему столу… Как-то так.
Лерка, заулыбавшаяся ещё в середине моего спича, сказала:
— Я уже подумала, щас про украденный кошелёк чёнить зарядишь. Но так-то в целом нормуль. — Она покивала. — А второй?
— Чо?
— Ну, второй основной вариант.
— Да, просто съесть и не париться.
— Думаешь? — с сомнением посмотрела она на меня, я пожал плечами. — Ладно, чипалинь давай за гитарой.
Глава пятая
Я осторожно спустился в фойе. Осторожно, потому что ещё не знал, кого там встречу и что им скажу. На рецепшне оказалась Татьяна. Она вообще там чаще других бывает, по-моему. Хотя, может быть, это и есть её прямая обязанность?
Девушка посмотрела на меня, как мне показалось, с хорошо скрываемым сарказмом. И то сказать, я на фоне своей младшей сестры — просто недоразумение какое-то. Или я к себе придираюсь? Как бы там ни было, а озвучивать цель визита всё же придётся. Так что:
— Татьяна Андреевна, а как бы мне гитарой разжиться?
Секунд пять она просто смотрела на меня. Может, не поняла?