— А Вы, Александр Константинович, тоже музицируете?
Её бездонные чёрные глаза ждали ответа, а я не решался ни соврать, ни сказать правду.
— Не как Валерия, это уж точно! — нашёл я компромисс между желаемым и действительным положением дел. — Так, потренькать немного…
— Потренькать? — спросила она это так, словно прекрасно поняла вложенный смысл.
— Ну, да, — смущённо кивнул я.
Образовалась драматическая пауза. А вдруг здесь у них на гитарах только серьёзные люди серьёзные вещи играют, а я такой: «Потренькать!»
— Я спрошу у Дмитрий Францыча. Полагаю, не откажет.
И вот странное дело, во взгляде у неё ясно читался вопрос: «Что-нибудь ещё?», но он как-то так… совсем не обидно, типа: «Идите нафиг, пожалуйста!», а… Нет-нет-нет! Я всё неправильно понял! Так огромными буквами: «ЧЕМ Я ЕЩЁ МОГУ ВАМ ПОМОЧЬ, УВАЖАЕМЫЙ АЛЕКСАНДР?», может быть даже и «КОНСТАНТИНОВИЧ».
Блин! А чё я ещё-то хотел? Вроде бы, всё.
— Татьяна Андреевна, а правда, что если парень девушке пряник подарит, то это означает, ну, что он её замуж позвал, что ли?
Похоже, мой вопрос слегка развеселил её.
— А Вам уже приглянулся кто-то?
— Ну, я просто… просто про обычай такой спросить хотел. У нас-то в Австралии с этим не так строго. В смысле, когда пряники даришь, жениться потом не обязательно.
Улыбка на её лице стала более лукавой:
— Ну, если Вы так ставите вопрос, то скажу Вам со всей откровенностью, что бисквиты за печатные пряники не считают. Так что можете угощать, кого захотите. И ничего Вам за это не будет.
Мне слегка полегчало, а то сунешься так без задней мысли, и всё! Как честному человеку придётся жениться, чтобы девушка потом опозоренной на всю жизнь не считалась.
— Спасибо Вам, Татьяна Андреевна, прямо от души отлегло. А то ведь наделал бы дел по незнанию.
— Ну, что Вы, Александр Константинович, пряник-то один сам по себе ничего не значит, нужно ещё и слова какие-нибудь сказать. Вот тогда уже… — она не договорила.
— Тогда только считается, да? — догадался я.
— Да, — немного подумав, ответила девушка.
На всякий случай я решил уточнить:
— А какие слова? Ну, те, которые считаются. А то ненароком ляпну.
Татьяна глубоко вздохнула, глянула на потолок и сказала:
— Например, так: «Глашенька-душенька, не ты ль моя суженая?» Ну, а Глашенька ответит, что-нибудь: «Как же не я, Епифан Ипатьевич?» и пряник возьмёт. Или, наоборот: «Обознались Вы, Александр Константинович!» и тогда уже не возьмёт.
— Это Вы сейчас к чему, стесняюсь спросить, про Александра Константиновича-то?
— А к тому, что если девушка одному парню своё согласие уже дала, то другому непременно отказать должна, а то и с первым не сладится.
Ну, это как раз очень даже логично. И ещё, насколько я понял, Пишка своё согласие уже получил, а меня об этом тактично проинформировали. На всякий случай, скорее всего.
— Пойду, пожалуй, — сказал я и пошёл.
Поднявшись в номер, я начал размышлять, и мне повезло: одна дельная мысль меня всё-таки посетила.
— Лер, а ты уже все кексики попробовала?
— Тебе зачем?
— Да я вот подумал, а не испить ли нам кофею́?
— Сань, вот от чайку я бы и правда не отказалась бы.
— Так я схожу, закажу?
— Сходи, — согласилась Лерка.
Тут меня посетила ещё одна стоящая идея:
— Может, девчонок с рецепшена тоже угостить?
— Кого просватать собрался? — ехидненько так поинтересовалась сестра.
Вот язва!
— Лер, я просто хотел их угостить. Нам-то всё равно всё не съесть. А так…
— Правильно мыслишь. Предложить нужно всем, а там уж кто согласится, на той и женишься.
— Тьфу на тебя! — беззлобно ругнулся я на смеющуюся Лерку.
Набрав с десяток разнокалиберных плюшек, я снова пошёл вниз. В этот раз там я застал только Аннушку. На всякий случай я предупредил её, что пряники для них для всех, и никаким скрытым смыслом не наделены, разве что начинкой. Девушка поблагодарила меня за всех и обещала поторопиться с чаем. Удовлетворённо кивнув, я вернулся в наш с Леркой номер.
— Ну, и кто в итоге принял предложение пряника в виде сердца ручной работы?
— Представляешь? Все!
— Да ладно! — у сестры явно случилось хорошее настроение. — И как же вы собираетесь выходить из положения?
— По графику.
— Чего?
— Составим график, по которому они все и будут выходить.
— Замуж или из положения?
— Сначала замуж, а после из положения.
— А входить в положение, они в каком положении будут?
— Это, Лера, кому как по графику выпадет.
— Понятно. А с чаем что?
В дверь постучали.
— Вот и чай! — я вернул сестре ехидную улыбку и пошёл открывать.
На пороге стоял господин Ли. Естественно никакого чая маг нам не принёс, и это не смотря на то, что чай — это чисто китайское изобретение. Он поздоровался и вошёл.
Лерка, с которой до этого я разговаривал через открытую в её комнате дверь, услышав голос Шена, моментально явилась в зал.
— Здравствуйте, здравствуйте, дорогой Шен Косиджанович! — радостно защебетала она. — Что-то давненько Вы к нам не заходили.
— В Челябинске был, у генерал-губернатора. Бумаги вам выправил, — с этими словами он достал из внутреннего кармана несколько листов обычного А-четвёртого формата, на которых почему-то не имелось ни малейшей складочки.
Интересно, как это у него так получилось? Хотя, о чём я?! Он ведь и целую карту тогда достал тоже без сгибов, а сам-то, наверное, постоянно её раз в десять складывает.
— Вот, ознакомьтесь! — и маг протянул мне бумаги.
Я уставился на наши новые документы, а Лерка изобразила из себя радушную хозяйку:
— Проходите, Шен Косиджанович, присаживайтесь!
Китаец не стал чиниться и сел на указанный Леркой стул возле стола.
Верхний лист плотной бумаги с какими-то замысловатыми вензелями являл собой паспорт на имя Малиновского Александра Константиновича, понятное дело, без фотографии. Следом шёл Леркин паспорт, который я сразу же передал хозяйке, а сам углубился в изучение своего. Оказывается я родился 12 июля 7325 года. О, как! Место рождения… ага, подданство… Ух, ты! Сибирская империя! Со вчерашнего дня! Сословие… мещанин. Ну, кто бы сомневался!
— Саня! Прикинь, я родилась седьмого мая семь тысяч триста двадцать седьмого года! — восторженно крикнула Лерка.
— А я двадцать пятого, — мрачно ответил я.
— Мая? — радостно спросила Лерка.
— Года! — мрачно ответил я.
Шен переводил взгляд с неё на меня и обратно, но ни о чём не спрашивал. Наверное, понял, что мы дурачимся.
— Валерия Константиновна… У-у-у-у-у… А что, Валерия Антуанетта… нельзя было?
Шен словно ждал этого вопроса, а хотя, вполне могло быть, что и ждал:
— Тимофей Бикбулатович посчитал, что так будет правильнее.
— А Тимофей Бикбулатович — это кто? — на всякий случай поинтересовалась уроженка города Кэрнс из далёкой Австралии.
— Светлейший князь Таймуразов — тайный советник и Челябинский генерал-губернатор, — не моргнув глазом ответил китаец.
Светлейший князь Таймуразов — уже прикольно, ну, да бог с ним. Бикбулатович — это Таймуразову даже созвучно, но почему Тимофей? Не вяжется как-то. Отважная путешественница во времени и пространстве тоже удивилась, но она в своём удивлении пошла дальше меня, она спросила.
— Просто он потомок выходцев из Кашгарии, потому и Таймуразов.
— Да, но почему тогда Тимофей? — вопросила Лерка. Я, кстати, тоже не понял.
— Обычное русское имя. Что вам не нравится?
Ну, и вот что тут ответишь? Особенно китайцу.
Раздался стук в дверь. На этот раз пришла Аннушка с чаем, поставила на стол и удалилась.
— Всё-таки мещанка? — снова оторвавшись от изучения документа, спросила Лерка.
— Это Тимофей Бикбулатович под моё поручительство написал, — китаец ответил таким тоном, как будто это нас к чему-то обязывает.
Лерка подождала немного, и не дождавшись продолжения, молча кивнула и продолжила чтение.
— Девица!!! — хохотнула она. — А у тебя, Сань, какое семейное положение?
— Холост. А ты чего ожидала?
— Ну, не знаю! — скептически выдала девица. — Не женат, наверное. Мне, кстати, тоже могли что-то вроде «не замужем» написать, а то девица!
— Валерия Константиновна! — осадил её китаец. — В Австралии, возможно, незамужним барышням именно так и прописывают в паспортах, а в Сибирской Империи потребно писать именно что «Девица». На то повеление Его Величества Государя Императора Олега Алексеевича имеется!
— Постойте! — вмешался я. — Но ведь нам говорили, что Сибирской Империей правит… — Я забыл, как звали местного царя.
— Тагир Борисович? — подсказал мне Шен.
— Да!
— Так ведь и до него цари были. Вот при его прапрапрадеде Олеге Алексеевиче много законов вышло, которые и по сей день действуют. Или вы думали, будто каждый государь, взойдя на престол, отменяет все законы своего предшественника и свои издаёт?
Да, не поспоришь.
— И что нам теперь делать? — обречённо спросила Лерка.
— С законами? — усмехнулся Шен.
— Нет! — воскликнула Лерка. — Нам с Сашей. Что мы теперь должны предпринять?
— Вам нужно в ближайшие дни представиться князю Тихонравову, — китаец посмотрел на незамужнюю барышню, и уточнил: — Это управитель Армагорского уезда.
А я почему-то думал, что он здешний мэр, вроде бы мне так говорили. Решил уточнить:
— А городской глава — это кто?
— Градоначальник, градоправитель, реже — городничий, — поведал нам господин Ли.
— А в Армагорске кто градоначальник? Нам к нему не надо?
Шен улыбнулся:
— Князь Тихонравов больше года ещё и градоначальник. С тех пор как прежний умер.
— А почему другого не назначили? — поинтересовалась Лерка.
Шен опять улыбнулся:
— Об этом Вам нужно Западносибирского наместника спрашивать. Многие интриговали себе это место, только с Великим князем не очень-то поспоришь.