лась, к обшей радости нигде льда не было видно. Шлюп «Мирный» находился от нас на NO 60° под зарифленными штормовыми стакселями. Тогда же мы приметили несколько летающих полярных бурных птиц, которых еще не встречали к северу от Полярного круга; вероятно сии птицы силою бури извлечены из места, природою для них предназначенного.
20 февраля. При пасмурности и густом снеге буря свирепствовала и прекратилась не прежде 4 часов утра 20-го числа; но мокрый снег продолжался.
В 5 часов мы поставили фок, а в 9 марсели, всеми рифами зарифленные. В 10 часов увидели опять шлюп «Мирный», В самый полдень на короткое время появилось солнце. Широта нашего места оказалась 63° 20 44" южная, долгота 40° 18 50" восточная.
Сего утра мы приведены в недоумение, увидя в море, недалеко на ветре, две дощечки, похожие на обшивку ялика. Как они были довольно новы, еще не обросли мхом и ракушками, то мы заключили, что у шлюпа «Мирного» разбило волнением ялик, или кто-нибудь из европейцев недавно потерпел кораблекрушение в сих широтах, ибо от течения, равно и от волнения, не могли бы сии дощечки в такую большую широту доплыть иначе, как обросшие мхом, ракушками и разными морскими слизями. При сем явлении мы делали друг другу вопросы: неужели кто-нибудь, кроме наших двух шлюпов, здесь еще простирает плавание? В вечеру все сие объяснилось: усмотрели, что доски сии были оторваны от нашего шлюпа внизу у подветренной шкафутной сетки.
Здесь читатель конечно заметит, что многие путешественники при встрече каких-либо обстоятельств, более или менее важных, не зная точной оным причины, делают часто неосновательные заключения, подобно как с нами случилось.
В продолжение минувшей бури мы весьма мало видели морских птиц; с шлюпа «Мирного» усмотрели одного пингвина и кита, пускающего фонтаны.
21 февраля. Ночь была лунная, звезды блистали, морозу один градус; в 4 часа утра рассвело; ветр постепенно затихал и отходил к SWtW; я взял курс прямо на восток, в намерении итти сим направлением, доколе не встречу каких-либо непреодолимых препятствий.
Мы находились в широте 62° 44 47" южной, долготе 41°З1 5" восточной; в сей широте я надеялся воспользоваться благополучным ветром, ибо в средних южных широтах господствуют западные ветры.
От долговременных беспрерывно сырых и холодных погод, снега, слякости, пасмурности и бурь сырость распространилась в шлюпе повсюду; хорошая погода была для нас необходима. Чтобы предупредить дурные от таковых обстоятельств последствия, я приказал развести в печках огонь для просушки в палубах, где жили нижние чины, а офицерские каюты просушивали калеными ядрами. Во время сильной бури употреблять сию меру для отвращения сырости было бы опасно.
Подняв брам-стеньги и брам-реи на места, отдали у марселей по одному рифу. Парусов не могли более нести по причине продолжавшейся после бури великой зыби и потому, что шлюп «Мирный» отставал.
В широте 62° 50 южной, долготе 42° 5 восточной, определили склонение компаса 39° 2 западное.
В 10 часов вечера прошли вблизи льдяного острова, который усмотрели уже перед носом шлюпа. Ежели бы ночь была не лунная, тогда который-нибудь из шлюпов не избежал бы несчастного приключения. Шлюп «Мирный» был в стороне к северу.
В продолжение дня временно выпадал снег, и мы видели несколько китов, дымчатых альбатросов, одну белую и много голубых и черных бурных птиц, также пеструшек.
22 февраля. При свежем ветре от stw продолжали курс на восток. Ночью иногда из-за облаков, в отраду нам, выглядывала луна; ходу было по семи узлов в час; в ночную трубу беспрерывно смотрели с баку вперед, дабы не набежать на льдину. Шлюп «Мирный» был в кильватере.
В продолжение суток временно находили порывы ветра, снежные тучи и шел крупный град.
23 февраля. В полночь морозу было один градус. Мы шли при том же ветре, под одними зарифленными марселями по семи миль в час. Я с нетерпением ожидал рассвета, ибо желал воспользоваться благополучным ветром и скорее достигнуть Новой Голландии, что было необходимо нужно для здоровья служителей.
К полудню солнце выглянуло из-за облаков; мы определили широту 62° 27 58" южную, долготу 52° 26 41" восточную. Находясь в той же широте, но при долготе 53° 12 , нашли склонение компаса 44° 4 5" западное.
В продолжение дня прошли мимо семи льдяных островов, около которых под ветром грудами плавали льды, вероятно силою прошедшей бури отторгнутые от островов.
Шлюп «Мирный» днем от нас держался к северу в расстоянии четырех миль, а к ночи, по обыкновению, входил в кильватер, дабы не разойтись.
24 февраля. В полночь морозу было 1°. Небо покрылось облаками, из коих временно светила луна; ходу было не более четырех миль в час.
С 3 часов утра ветр от SW перешел к западу и засвежел, а в пятом часу задул от севера: Горизонт покрылся пасмурностью и выпадал густый снег.
По причине темноты мы не могли видеть далеко и потому остались под одними марселями, обезветрив крюйсель, чтоб иметь менее хода.
При рассвете, за пасмурностью и густым снегом, не видали шлюпа «Мирного», я приказал каждые полчаса стрелять из пушки, последние выстрелы были с ядрами, одна кож на «Мирном» оных не слыхали. В 7 часов, когда па короткое время снег прекратился, мы увидели своего сопутника впереди, он пробежал мимо нас, когда мы для него убавляли парусов.
В 3 часа пополудни лейтенант Лазарев уведомил меня чрез телеграф, что видел в полдень урила,[199] который поднялся с воды и полетел к западу; мы тогда находились в широте 82° 32 южной, долготе 57° 41 17" восточной, а в 10 часов вечера слышали крик пингвина. То и другое может быть доказательством близости берега, особенно первое; ибо урил, по тяжелому своему полету, не отлетает так далеко в море. Ближайший, известный остров Квергелена находился от нас на восемьсот миль к северу. Такие расстояние я почитаю слишком велико для перелета прибрежнои птицы; разве крепкими северными ветрами отнесенная от острова Квергелена блуждает по морю.
В продолжение всего дня ветр дул свежий, при пасмурности и мокром густом снеге. Мы имели ходу по восьми узлов в час. Хотя пределы нашего зрения, но причине пасмурности и снега, весьма были стеснены, однакоже до полудня мы видели и прошли мимо трех, а после полудня мимо четырех льдяных островов. Ежели бы погода была ясная, вероятно, много бы оных увидели.
25 февраля. С тем же крепким ветром от nnw при пасмурности с мокрым снегом и при полградуое мороза, мы шли ночью к востоку, имея крюйсель на стеньге для уменьшения хода.
В 4 часа утра посредством фальшфейера[200] оба шлюпа показали свои места. «Мирный» держался в кильватере.
Лейтенант Лазарев в своих замечаниях говорит: «хотя мы смотрели с величайшим тщанием вперед, но итти в пасмурную ночь по восьми миль в час казалось мне не совсем благоразумно». Я согласен с сим мнением лейтенанта Лазарева и не весьма был равнодушен в продолжение таковых ночей, но помышлял не только о настоящем, а располагал действия свои так, чтобы иметь желаемый успех в предприятиях наших и не остаться во льдах во время наступающего равноденствия[201].[202]
С утра прибавили парусов, чтоб воспользоваться благополучным ветром, но скоро после полудня остались опять под одними марселями, закрепив все рифы, дабы шлюп «Мирный» мог догнать нас. В 4 часа в правой стороне видели несколько льдяных островов. В 9 часов вечера ветр зашел от NWtW, дул сильный с порывами, при пасмурности, мокром снеге и дожде; по дурной погоде ничего не видали впереди нас, что и побудило меня, поворотя, итти на другой галс, до следующего утра.
26 февраля. В 2 часа ночи крепкий ветр опять задул от w, с густым снегом и мрачностию; черные тучи быстро неслись по воздуху. Мы поворотили на левый галс, держались к ветру до рассвета и закрепили крюйсель.
В половине пятого часа спустились на О. В 6 и в 10 часов прошли мимо двух льдяных островов; первый остался к югу на четыре мили, а последний в той же стороне в трех милях.
К 8 часам небо начало очищаться от облаков; день сделался ясный и погода была прекрасная, — мы могли поверить свое плавание. Хотя брать высоты было не очень удобно по причине великой качки, однако же и сие сделали по возможности. Вывесили для просушки служительское платье, койки, паруса, в чем давно настояла нужда, ибо они беспрерывно были подвержены сырому воздуху.
В полдень находились по наблюдению в широте б2° 47 46" южной, долготе 68° 50 28" восточной. Склонение компаса в той же широте и долготе 68° 43 восточной оказалось 48° 9 западное. Мы тогда прошли мимо льдины высотою в двести футов, а в окружности близ трех миль.
Ветр с полудня стихая, постепенно заходил к О; в 8 часов вечера дул противный ONO, и мы поворотили на ночь к северу, ибо по сему направлению полагал я встретить меньше льда.
В продолжение частых крепких ветров я большого волнения румпель в гнезде ослабел; чтобы по возможности исправить сие важное повреждение и руль укрепить, я нес мало парусов. Румпель более осадили и снова навинтили, но все остался не надежным. Около шлюпа летало несколько малых и больших черных бурных птиц, пеструшек и серых альбатросов.
27 февраля. Крепкий ветр, пасмурность, снег и дождь продолжались. В 7 часов мы прошли мимо льдяного острова.
Ветр к полудню затих. Волнение от прошедших ветров производило чрезвычайную боковую и килевую качку. Пасмурность, мокрый снег и дождь, иногда с перемешкою туман, не уменьшались.
Ненадежный наш румпель меня беспокоил; я вновь приказал исправить, но при осмотре, когда стали вынимать, к удивлению нашему, половина конца от гнилости осталась в руле, надлежало сколь можно скорее вставить запасный румпель. Нужные железные вещи не все приходились к оному. Неблагонадежность румпеля, столько нужного для безопасности судна, доказывает нерадение корабельного мастера, который, забыв священные обязанности службы и человечества, подвергал нас гибели. При сем не могу умолчать, что я в продолжение службы нередко был свидетелем неприятных объя