— А Триш?
Она не сопротивлялась, не отталкивала. Просто смотрела — спокойно, испытующе, будто не в глаза, а в душу.
Велдон рассмеялся, сильнее сжал в объятиях, жадно поцеловал, погладил по щеке.
— Я просто использовал её. Думал, ты будешь ревновать. Она хорошая девочка, но… я одну тебя люблю, Эм…
— Вот, значит, как.
Они оба вздрогнули и обернулись, услышав ледяной и напряжённый голос Триш. Она стояла в нескольких шагах от них, возле тайного хода за гобеленом, и была бледнее самого белого снега. И только красный глаз сверкал сильнее, чем обычно.
— Риш… — Велдон сделал шаг вперёд… и задохнулся, почувствовав, как раскалённая игла ткнула его прямо в сердце.
— Никогда! — закричала Триш на такой высокой ноте, что у него заслезились глаза. — Никогда тебе не быть ни мужем, ни отцом! И у Альтерров больше не будет наследников! Никогда! Никогда!
Он захрипел, захлебываясь собственной кровью, упал на пол и забился. Всё тело раскалилось, словно Велдон не на полу лежал — на сковороде, из носа, ушей и горла пошла кровь, дышать стало невыносимо трудно. И всё-таки наследник услышал, как Эмирин, слабо вскрикнув: «Триш! Стой!» — бросилась за воспитанницей.
Потом он потерял сознание, а когда очнулся, оказалось, что Риш сбежала из дворца, перед этим шарахнув Эм настолько сильным заклинанием, что та потеряла ребёнка, и убила троих стражников, попытавшихся задержать девушку.
С тех пор Велдон не видел Триш. И понимал, что больше не увидит. Она умерла десять лет назад. Это он знал совершенно точно…
39
Амулет сработал, когда император собирался ложиться спать и снимал рубашку. Он улыбнулся, надел рубашку — смущать Шайну вновь не хотелось, — и перенесся в библиотеку.
Оказалось, что он накануне забыл выключить минимальное освещение, поэтому сразу увидел девушку. А она увидела его. Вздрогнула и чуть покраснела.
— Скажите мне, Шайна, — император улыбнулся, с интересом рассматривая румянец на ее щеках, — вы спите когда-нибудь?
Румянец стал немного сильнее.
— Простите…
— Не извиняйтесь, если ваш собеседник не просит извинений, Шайна. Я их не просил, просто поинтересовался, спите ли вы когда-нибудь.
Да, эта девочка была совсем не похожа на придворных дам, к которым он привык. Смущалась, краснела и улыбалась очень искренне. Даже те мысли, которые она пыталась скрыть, Велдон легко читал на её лице. Он понимал, что нравится Шайне, но не собирался этим пользоваться.
— Сплю… Но плохо. Мне… сны снятся. Я говорила. И тогда у меня с трудом получается уснуть.
— Опять Триш Лаира?
Шайна замешкалась на секунду, но потом всё-таки кивнула.
— Расскажете, что вам сегодня снилось?
Она лукаво улыбнулась.
— За книгу?
— Опять по проклятьям?
— Да.
— Хорошо. Я не стал её убирать, наоборот, принёс сюда — предполагал, что вы захотите полистать книгу ещё раз.
Велдон подошёл к столу, жестом указал на толстый томик, лежавший на нём, и отодвинул кресло.
— Садитесь, Шайна.
Он видел неуверенность на её лице — но любопытство всё же перевесило. И девушка аккуратно опустилась в кресло, открыла книгу и зашуршала страничками.
Император чуть усмехнулся, усаживаясь напротив. Да, Шайна была совсем не похожа на Триш… внешне. Но это любопытство, тяга к знаниям, и даже то, как она шевелила пальцами, перелистывая страницы — всё напоминало Велдону Триш.
— А можно мне… какую-нибудь бумагу для записей? И ручку? — сказала девушка, не отрываясь от чтения, и только потом вдруг смутилась, подняла голову и слегка порозовела. — Простите, я…
Шайна порозовела сильнее, осознав, что вновь извиняется, хотя никто её об этом не просил.
— Под столешницей есть ящик, — сказал император, изо всех сил стараясь не улыбаться — не хотел обижать собеседницу, — там можно найти и бумагу, и письменные принадлежности.
Девушка кивнула, выдвинула ящик, достала оттуда всё необходимое и вновь погрузилась в чтение, иногда что-то конспектируя на листе бумаги. Она абсолютно не обращала внимания на Велдона, полностью поглощенная книгой.
— Надо же… — вдруг протянула Шайна, внимательно изучая какую-то страницу.
— Что?
— Здесь перечислены основные законы, которым подчиняются проклятья. Вот, послушайте… «Любое проклятье тяготеет к снятию». Вы знаете об этом?
— Знаю, — подтвердил Велдон спокойно. — Это основополагающий закон. На него даже тёмные эльфы повлиять не могут.
— Но что он значит?
— Ровно то, что там написано. Любое проклятье тяготеет к снятию. Это значит, что сама судьба предоставит проклятому шанс избавиться от проклятья. Даже если поставить трудновыполнимое условие — жизнь повернётся так, что это условие станет не таким уж трудновыполнимым.
Шайна смотрела на страницу так, будто хотела выдрать её из книги и поизучать подробнее в академии.
— Интересно… Значит, я просто не могла его не встретить…
— Кого?
Она вздрогнула, словно очнувшись. Подняла глаза, улыбнулась как-то странно — улыбка была деревянной, неестественной.
— Да так… Я, кажется, обещала рассказать вам, что мне снилось, но увлеклась и забыла. Так что — рассказывать?
Умная девочка — сменила тему, чтобы он переключился и не придал большого значения случайно оброненной фразе. Вот только с императором подобный номер пройти не мог.
«Значит, я просто не могла его не встретить».
«Я запомню это, Шайна».
— Рассказывайте, конечно.
И она рассказала. А он слушал, внимательно слушал. Повествование её было сдержанным, словно Шайна изо всех сил старалась скрыть свои чувства, но Велдон всё равно видел — девушку что-то беспокоит.
А ещё в какой-то момент он вдруг осознал, что следит за движениями её губ. Они вводили императора в странный транс. Хотелось встать с кресла, подойти и дотронуться до этих губ пальцами.
Но он, конечно, не станет этого делать.
— Знаете, что я могу вам сказать, Шайна. — Когда девушка замолчала, Велдон откинулся в кресле и повёл плечами, пытаясь сбросить скопившееся от её рассказа странное напряжение. — Ваш дар — сновидчество, вы о нём знаете. Это случается с детьми, рождёнными от союза эльфа и человека. Я раньше встречал только одного сновидца, и точно помню, что его дар был хаотичен. Ему никогда не снились одни и те же люди. Вам же с изрядным постоянством снится именно Триш Лаира… Шайна, я склонен думать, что это не случайно.
Она кивнула.
— Я тоже так полагаю, Норд.
— В моей библиотеке есть книга по особенностям полукровок. Хотите, дам посмотреть?
Кхаррт, он оговорился. «В моей библиотеке». Но Шайна не заметила, только кивнула благодарно.
— А можно… я теперь спрошу?
Она чуть опустила голову и бросила на него короткий взгляд исподлобья. Смешная… и удивительно красивая в этой своей непосредственной трогательности.
— Можно.
— Триш Лаира… она действительно была дочерью Риланда? Повелителя тёмных эльфов?
— Была.
Велдон вдруг захотел рассказать, как долго Триш жаловалась ему на отца. Нет, он превосходно учил её магии, но… да, муж Эмирин гораздо сильнее любил Триш, чем Риланд.
И Триш это было обидно. Она изо всех сил боролась со своими чувствами, но… Велдон видел — Риш всегда хотелось, чтобы Повелитель ею гордился. Так, как гордились Эмирин и Нарро.
— А они и дальше так… враждовали?
— Нет. Потом, когда Триш выросла и стала менее непримирима, они неплохо общались. У них была общая страсть на двоих — они обожали экспериментировать.
Велдон чуть усмехнулся, внезапно вспомнив, что тот артефакт и заклинание, которые позволили Дамиру превратиться в девочку, изобрели именно Риланд и Триш.
Шайна задумалась, поджала губы, а потом вдруг вздрогнула.
— А вы… знали Триш? Я… вы просто… так сказали, будто знали её…
Ну что с ним такое происходит? Опять выдал себя. Впрочем, ладно, ничего страшного.
— Знал. Я учился вместе с ней. Только она была на артефакторике, а я — на боевом.
— На боевом? — переспросила Шайна удивлённо. — Боевой факультет и хранитель библиотеки у меня между собой как-то не сочетаются…
Велдон засмеялся.
— Шайна, ваша приёмная мать, Роза Тарс, тоже училась в академии. На артефакторике. Вы же знаете это, верно? Боевой факультет и библиотека у вас не сочетаются, а артефакторика и бордель, значит, сочетаются?
Она хмыкнула, покачала головой.
— Я просто привыкла, наверное. Да и матушка Роза… я ведь знаю, почему она открыла бордель.
— Да? И почему?
Велдон даже вперёд подался, так любопытно ему стало. Он двадцать лет не мог этого понять… Розалин Тарс, графиня, талантливая студентка, лучшая подруга Триш — и вдруг хозяйка борделя. Зачем?
— Она тоже была приёмной дочерью. И её настоящая мать работала в борделе. Она умерла, когда матушке Розе было пять лет. Там же поразительная смертность… во всех борделях, кроме нашего. Матушка за всем следит. И за клиентами, и за девочками. Еда хорошая, оплата достойная, и врач каждые две недели приходит. Это была её мечта… хотя, наверное, она не очень понятна большинству людей. — Шайна хмыкнула. — Но матушка Роза вообще странная.
Теперь он понял. Наконец-то понял, зачем она попросила тогда взамен именно эту услугу… Ведь бордели — по крайней мере официальные — были запрещены. И этим Роза связала Велдону руки.
Шайна вдруг зевнула, прикрывая ладошкой рот.
«Как котенок, — подумал император, улыбаясь. — Маленький и серьёзный котёнок».
— Вам пора спать, Шайна, — он сказал это мягко, но непримиримо. — Мне, по правде говоря, достаточно четырёх часов на сон, но вам, я думаю, необходимо больше. Иначе завтра будете клевать носом.
— Не завтра, — она улыбнулась в ответ. — Уже сегодня.
Когда Шайна запрыгнула в портальное зеркало Триш, Велдон вызвал Эмирин. Он понимал, что поступает эгоистично, ведь вопрос мог подождать до утра, но… сам он ждать не мог.
Когда Эмирин появилась посреди библиотеки, сонная и немного недовольная, и смерила императора хмурым взглядом, Велдон почувствовал себя чудовищем.