– Едем! – через пять минут объявил уже из прихожей легендарный следователь.
– В ротонду можно попасть только с двенадцати часов, – сказала Надя.
– Отлично, значит успеете всласть попить моего чайку, – хитро улыбнулся Михаил Юрьевич. – У нас полно времени, я правильно понял?
Подростки притихли, сегодня перспектива с чаем не радовала. Михаил Юрьевич, рассмеявшись, добавил:
– Так, молодые люди, шутки в сторону. Одеваемся. Сейчас не время для промедления! Разгадка всему ощущается ярче, чем лавровый лист и бузина моего чая! Полдень близится, а у нас столько дел!
Путь Двуликих лежал не в центр города, а в сторону Гражданского проспекта. Дорогу к дому Валеры лучше всего помнил Молчун, потому что вместе с Пришибленным он отмечал и запоминал все приметы и особенности, которых в этих однотипных серых хрущёвских дворах, «хрущёбах», было очень мало.
– Интересно, Валера дома? – спросила Надя.
– Это, конечно, вопрос. Но мы не к нему. Нам нужны прекрасные бабушки, – сказал Михаил Юрьевич, выискивая во дворе подходящих пожилых дам с собачками.
Удача не отвернулась от Двуликих. Из-за угла показалась сначала маленькая хромая собачонка, потом и её хозяйка. Прогулка была окончена, старушка собиралась зайти в подъезд дома № 110.
– «Чуть свет – уж на ногах! и я у ваших ног!» – подошёл Михаил Юрьевич к даме с собачкой, решив завязать знакомство с декламации.
– Так, я не поняла, что надо? – спросила дама, а собачка зарычала. Произвести впечатление строкой из пьесы Грибоедова не получилось, тем более само произведение называлось «Горе от ума».
– Доброе утро, сударыня! – учтиво поздоровался Михаил Юрьевич и приподнял шляпу.
Подошли ребята. Лицо старушки смягчилось.
– Доброе утро! – ответила она.
– Вы живёте в этом доме?
– Ну да, а что нужно-то?
– Вы слышали новость, Валерий Павлов нашёлся? С третьего этажа.
– А! Валерчик-то? Слышала, слышала! Но он вроде как не в себе. Встретила его вчера вот с этим мальчиком, – старушка ткнула пальцем в Молчуна, – но Валерчик меня не узнал. А где два года пропадал, неизвестно! Вот и всё, что я могу вам сказать, – развела она руками.
– Ну про эти-то два года мы можем вам рассказать, – Михаил Юрьевич не торопился. – Какие страдания! Какие непереносимые страдания Валере выпали на долю! Вот эти девочки, Лиза и Надя, нашли его, грязного, измученного бомжа, под мостом.
– Ох, боже! Наш Валерчик бомжевал?!
– Да. Валерий занимался частным сыском. Одно дело, когда работаешь в полиции, когда тыл прикрыт. А тут остаёшься один на один со всем преступным миром! Получил Валера травму головы, да такую, что лишился памяти. Ни документов, ни телефона, ни воспоминаний – вот и остался на улице. Хорошо хоть девочкам на глаза попался!
– Спасибо, родненькие! Валерчик очень хороший мальчик! Всем всегда помогал. Кому он мог помешать-то?!
– Преступному миру! – убеждённо ответил Михаил Юрьевич. – Расскажите, дорогая, о Валерии всё, что знаете, о его детстве, о том, при каких обстоятельствах он пропал. Было ли что-то подозрительное? Почему в полицию не сообщили, что сосед, ваш Валерчик, дома не появляется?
– Знаете, про полицию мне Валерчик так однажды сказал: «Не волнуйся, Степановна, работа у меня такая – пропадаю, появляюсь. А вот если полиция приедет и скажет “жук”, то, значит, конец мне, Степановна, прощай! И всё полиции отдавай». А о детстве-то что рассказать ещё? Хороший Валерчик и маленьким был, и большим, когда вырос: всегда поможет, всегда совет даст. И ещё у него такое в душе было: если видит, что кто-то в беде, сам бросится вперёд, на себя удар примет, а того защитит. Бесстрашный. Как будто сам бессмертный. Я всё говорила ему: «Валерчик, у тебя только одна жизнь!» Да он не слушал.
– Точно! Он так и Вику Журавлёву спас! – с гордостью за Валеру сказала Лиза.
– Сам себя не помнит, а душа себя, значит, помнит? – спросила Надя, когда Валериной соседке рассказали про его последний подвиг.
– Душа-то она такая, она всегда себя помнит, – растроганно сказала старушка. – Кстати, мы стоим-то здесь, а этот клён посадил Валера. Ему тогда было лет восемь. Умер у него любимый попугайчик – маленькая зелёная такая пташечка. Валерчик очень горевал и похоронил его тут, под своим окном, чтобы попугайчику не было одиноко где-то в стороне лежать. А чтобы по могилке никто не ходил, посадил маленький клёник. Посмотрите, как он уже вымахал! Красивое дерево. А по осени и того краше! Листья у него не жёлтые и не оранжевые – алые!
Дверь в квартиру Валеры Пришибленного была не заперта, но сам он мирно похрапывал в спальне.
– Доброе утро, наш коллега и друг! Мы к тебе с подарком! – громко сказал Михаил Юрьевич.
Валера, всклокоченный и помятый, румяный и тёплый после сна, вскоре появился в дверном проёме. Видно, что вчера он завалился спать в чём был, не переодеваясь. То ли его вымотала уборка, то ли бремя собственности, то ли сказывалась двухлетняя привычка бродяжнической жизни.
– Мы к тебе с подарком, Валера, – повторил Михаил Юрьевич. – Выгляни в окно. Ты просил найти не только твой дом, но и дерево. Знакомься заново, прямо перед тобой твой собственный клён. Ты посадил его на могилке любимого попугайчика тридцать с лишним лет назад. Помнишь?
– Нет, – почесав макушку, честно признался Валера. – И попугая не помню.
– И напоследок отвечу, почему эти молодые люди прогуливают школу всей компанией, – они нашли дьявола, исполняющего желания, у которого есть собственная лестница. Ребята, покажите фотографии ротонды. Адрес: Гороховая улица, дом 57 – тебе о чём-нибудь говорит?
Адрес Валере показался незнакомым, но он долго всматривался в фотографии, силясь преодолеть заполнивший голову мрак.
– Нет, не могу, только мозг сейчас взорвётся. У меня там вакуум нагнетается от этого.
Все внимательно смотрели на лицо Пришибленного, на волнение, на тени, которые по нему пробегали, и все понимали, что Валера там был!
– Когда взрывается мозг – это очень и очень нехорошо. Что ж, тогда на разведку в ротонду едем мы! – провозгласил Михаил Юрьевич.
Звонок «Маркизы»
«Осторожно, двери закрываются!» – сообщил спокойный голос, и в подтверждение его слов дверцы вагона захлопнулись.
В этот самый момент, когда поезд метро начал набирать скорость и вошёл в тоннель, зазвонил Лизин телефон. Это была «Маркиза»!
– Здравствуйте, Василика! – испуганно проговорила Лиза. Перед глазами девочки поплыли чёрные сверкающие точки. Всё! Сейчас Василика, пиар-менеджер «Маркизы Полли», скажет, что Лиза им больше не нужна, доигралась, сама во всём виновата.
– Привет, Лизок! Как дела? У нас тут было совещание, решили сменить рекламную концепцию…
Василика говорила дальше, но Лиза не понимала, что она говорит, связь то пропадала, то появлялась, но девочка всё время слышала только голос своей мамы: «сама виновата», «доигралась в детективов»…
– Василика, простите, плохо слышно! Я в метро. Я перезвоню…
– Не нужно перезванивать. Лучше подъезжай, Лизок, и чем скорее, тем лучше! Ждём! – В трубке замерла тишина.
– Что случилось? – спросил Михаил Юрьевич, вглядываясь в побледневшее, грустное лицо Лизы.
– Пока ничего. Василика позвонила, хочет, чтобы я приехала поговорить. Ничего хорошего, в общем.
– Почему? Разговор – это всегда хорошо. В разговоре рождается истина. Все едем к «Маркизе»! Тем более, нам по пути. Согласны, ребята?
– Конечно! – обрадовался Колян.
– Мы же теперь команда, – смущённо улыбнулась Надя. – Раз Лиза со мной в лес, то я с Лизой по её модным брендам.
– Ага, – кивнул Молчун, признавая справедливость отклонения от главного маршрута. Он даже не догадывался, под чем в этот момент подписался!
– О! Какие люди! Михаил Юрьевич, моё почтение! Вот вы-то мне все и нужны! – обрадовалась Василика, увидев всю компанию в сборе.
Сама Василика ни одним своим параметром не соответствовала бренду, на который работала: маленькая, кругленькая, с разноцветными короткими волосами, она была одета как второгодник с последней парты, а не как «Маркиза».
– Ну что, ребята, для вас не секрет, что нам придётся заменить практически все Лизкины плакаты. А раз менять, то по полной и с шиком – это же «Маркиза Полли», понимаете, да?
Ребята поняли, что Лизины опасения были не напрасны.
– На совещании обсуждали это и вот к чему пришли. Вы же крутые сыщики! Суперподростки! Это можно шикарно обыграть. И да, вы не имеете права отказаться – подставите подругу, – Василика подмигнула Лизе. – Фотограф свободен, визажист и костюмер в вашем распоряжении. Лизок, проводишь?
– Т-т-так, подождите! К-к-куда п-п-проводит? – взволнованно переспросил Молчун.
– В студию. Не бойтесь, это не страшно. Сделаем несколько пробных фотографий из серии «Суперподростки и Маркиза Полли», и будете свободны, – улыбнулась Василика. – Если проект одобрят, с каждым из вас будет заключён контракт.
– Мне визажист?! Вы это серьёзно? – расхохотался Колян. – И чё? Он из меня тоже маркизу сделает?
На Молчуне не было лица. Надя, как мышка, вжалась в стул и надеялась, что её никто не заметит.
– Михаил Юрьевич, пойдёте посмотреть или налить вам кофейку?
– Конечно, пойду смотреть. Так, моя команда, не раскисать! Строевым шагом за Лизой! – распорядился старик. – И помните, у нас на сегодня дел гораздо больше, чем времени.
Из примерочных вышли не разношёрстные шестиклассники, а суперподростки в стильных чёрных костюмах. На Молчуне и Наде были чёрные шляпы. А несколько штрихов визажиста даже Клоуна превратили в цивильного человека.
Михаил Юрьевич был в восторге!
– Какие костюмы! Виртуозно! Идеальная форма для нашего общества! – радостно потирал он руки.
– Это н-н-не с-со мной, – отказывался верить в происходящее Молчун.
– Держись, – пожала его руку Надя, – не с таким справлялись.
– Спасибо, ребята! – улыбнулась Лиза. – Вы мои супергерои!
– Ну, где вы там? Заходите скорее! – выглянул из соседней комнаты фотограф.