– Красиво. Но это всё лирика!
– Доказательства у вас на коленях, Виталий Витальевич. Вы пакет-то раскройте.
Валера сидел бледный и уставший. В эту минуту он понял, что в нём начинает шевелиться та жизнь, которую он не хочет вспоминать. Один маленький добрый поступок сдвигает огромные глыбы и пласты, задействуя механизмы справедливости. Но если добро делает людей и сам мир прекраснее, то зло тоже изменяет вокруг себя гораздо больше, чем может показаться, и эхо от удара иногда приносит больше вреда, чем сам удар. Как сохранить внутреннее равновесие, когда взгляд устремлён только на теневую сторону жизни и видишь постоянное, непрекращающееся падение?
Перед глазами проплыл заснеженный лес, высокие сосны, медленные снежинки и визгливо лающие щенки, которых Валера вместе с ребятами и Михаилом Юрьевичем ловил между деревьями. Щенячья мягкая, кудрявая, знающая только мамкин язык шерсть. Валера решил, что свою новую жизнь начнёт именно с этого воспоминания, больше ему ничего не нужно. Поднялся и вышел на кухню.
– Жук! Ты куда?! Вот это да! На этого я бы подумал в последнюю очередь! У тебя тут и прослушка, и фото. Глухарь-то мой, походу, раскрыт! Так, жесть какая! В отделе всё разбирать буду, это точно не для глаз малолетних!
– А что за дело?
– Нам-то хоть расскажите!
– Н-н-нечестно.
– Мы же помогли вам его раскрыть! – справедливо возмутились Двуликие.
– А можно? – неуверенно спросил Виталич, глядя на Михаила Юрьевича.
Старик сидел в кресле, положив ногу на ногу и всем своим видом давал понять всю степень своего собственного безразличия к пакету с документами: «Мне это не надо, я и так всё знал и вам рассказал».
– Можно, но не усердствуя, – слегка кивнул он.
– Ну, значит, так, было в Питере несколько убийств. Жертвы разного возраста, пола, друг с другом при жизни знакомы не были. Способы убийств разные. Следов, зацепок и свидетелей нет. Ну и всё. Слухи пошли, что орудует маньяк или даже банда маньяков, а полиция ничего не делает. А мы такую работу провели! Но всё глухо как в танке. Вот, Валера написал: «Теперь сможешь арестовать свою банду. Называют себя “Охотники”. Развлекаются. Уверены в своей безнаказанности, абсолютно жестокие, ни перед чем не остановятся. Все успешные люди, семейные, характеристики положительные. Главаря прослушивал по своему делу. Наводку на него дал партнёр по бизнесу. Человек не понял, что случайно подслушал. Испугался, что тот его собрался заказать, чтобы отнять фирму. Всё, что я успел про них собрать, здесь. Дома держать уже нельзя. Меня вычислили, прослушивают. Теперь охота по полной ведётся на меня. Так что я тоже на их счету. Знаю, теперь ты их прижучишь».
– Валера был лучшего мнения о вас. Думал, что всё будет не зря, вы быстренько арестуете банду, и город станет жить спокойнее. А знаете, в моё время тоже был такой эпизод, когда одна личность бросила товарища в беде. Но это, конечно, был резонанс! Шок, как вы теперь говорите. И полнейшее порицание общественности…
– Слушайте, я ведь уверен был, что Жук в Индию улетел! Думаете, я бы его не искал?!
– Да чего уж теперь думать. Теперь вы можете вот замочек поменять ему, чтобы он не жил нараспашку. А то опять кто-нибудь придёт и по голове тюкнет. А ещё можете забрать у меня из дома три сумки вещдоков по взлому его квартиры…
Эпилог
Под массивным зелёным абажуром в любую погоду было уютно: мела ли на улице метель, лил ли дождь, выл ли ветер.
И Михаил Юрьевич всегда был радушен, к нему можно было прийти и попить чаю в любое время суток, поделиться своими мыслями, переживаниями. Легендарный следователь мгновенно включался в разговор, сопереживал и готов был в ту же секунду выдвинуться в любом направлении, если того требовало дело, будто у него самого не было никаких забот и ему совсем не нужен был отдых.
– Теперь дело техники, – говорил Пришибленный, согревая длинные пальцы о чашку. – Все «охотнички» арестованы по моему списку – это уже очень хорошо. Я не могу по понятным причинам быть свидетелем в суде, но должен оставаться в городе до конца, потому что прохожу потерпевшим и по этому делу, и по делу вашего мага Будимира. Экспертиза доказала, что они с подельниками меня траванули какой-то ядрёной смесью.
– А что Виталич? – поинтересовался Михаил Юрьевич.
– Виталич очень мне помог с документами. Я теперь полноправный член общества.
– А чем собираешься заняться? Вернёшься к делу? У тебя настоящий талант! Призвание! Это я тебе точно говорю.
– Нет. Я ничего не помню и не хочу вспоминать из прошлого. Вот вы всё, дядя, надо мной потешались, что я на коробке спал. А сами-то что? Сами живёте всю жизнь в коробках, и ничего. Только ваши коробки одобрены обществом, а моя осуждена. А мне тесно! Закончатся разбирательства, и я сразу улечу в Индию! Там тепло, фрукты растут, люди песни поют.
– Одного не пойму, ты что, прямиком в Болливуд собрался? Это они, дорогой мой, на камеру песни поют, а так везде жизнь одинаковая: и нищета, и преступления, и несправедливость везде есть.
– Как вы не понимаете? Индия – это моя мечта! Буду свободным, буду бродягой. Может, приручу какую-нибудь обезьянку, и будем вместе с ней бродяжничать, – мечтательно проговорил Валера. – Мы даже голодать с ней не будем. Виталич поднял мои банковские дела, оказалось, что у меня и сбережения есть, и квартиру свою сдавать начну. Степановна обещала присмотреть.
– У каждого своя мечта, и она должна сбыться, чтобы родилась следующая, иначе жить скучно, – согласился Михаил Юрьевич. – Я тут не далее как вчера зашёл к Петеньке и забрал твои вещи.
Из комнаты Михаил Юрьевич принёс Валерину пуговицу и магнитик с Тадж-Махалом.
– Это твоё. Узнаёшь?
Пришибленный повертел в руках магнит.
– Наверное… А когда ребята придут? – спросил он.
– Не знаю, может, когда-нибудь придут. Дело-то закончено. У них своя жизнь, чего им на старика-бездельника смотреть?
– Вот не смешите, дядя! Сейчас прибежит ваша стайка. Куда они без вас? Я их подожду ещё, ладно?
– Жди, конечно, пока не надоест. Может, чайку?
– Да нет, я ещё и этот не допил.
От чая подозрительно пахло шпалами. Что в этот раз Михаил Юрьевич заваривал, сложно было даже предположить.
Жужелица подбежала к двери и начала звонко лаять ещё до того, как прозвенел звонок.
– Михаил Юрьевич! Мы к вам. У нас отличная новость. Вернее, одна плохая и одна отличная! – Подростки ввалились в прихожую, принеся с улицы свежесть дождя, задор, шум и гам, без которых стариковская квартира превращалась в музей, а сам легендарный следователь – в музейный экспонат.
Жужелица вилась юлой под ногами, повизгивала и старалась всем лизнуть руки. Михаил Юрьевич закрыл дверь и радостно сказал:
– Проходите! Как раз вас-то мы и ждём!
– Со стайкой вы, дядя, выглядите веселее, – усмехнулся Валера, встал и заговорил непривычно серьёзно: – Здорово, ребята! Я пришёл, чтобы вас всех, всю вашу дружную команду и вашего победоносного предводителя, поблагодарить за то, что сделали для меня. Не прошли мимо, напоили, накормили, когда было совсем тяжко. Пришили пуговицу. Приютили моего пса. Вернули мне мою мечту. Помогли наказать очень опасных преступников-оборотней и, значит, спасли ещё много неизвестных вам людей, которые пострадали бы от их рук. Мне трудно говорить так красиво, как дядя, он мастер этого. Он пояснит потом, какие чувства я испытываю ко всем вам. Спасибо! У меня был только вот этот магнитик и мечта. И теперь уже ясно – всё сбудется. Пусть магнитик останется у вас, чтобы и ваши мечты сбывались. И чтобы вы меня не забыли.
– Если по голове не шарахнут в подворотне, я никогда не забуду! – растроганно проговорил Колян.
– Что это ты с нами прощаешься, Валера? Напрощаешься вот так со всеми заранее на свою голову и опять не успеешь доехать до Индии. А случится что-то – тебя никто и не хватится. Ты это брось! И давай по-человечески дальше всё делать. Прощаться будем, когда билетик купишь, когда все вместе стол накроем, попьём, покушаем и посидим на дорожку. Так, а у вас что за новости? И давайте сразу с плохой. Тоже уезжаете?
– К нам в гимназию сегодня должен был приехать писатель Мел! – начала восторженно Лиза.
– Это жутко популярный и жутко скрытный писатель, – пояснила Надя. – Его вообще никто никогда не видел.
– Но он не приехал! – закончил Колян, сделав плачущее выражение лица.
– Может, он и не собирался приезжать? Может, он вас просто обманул? – предположил Пришибленный.
– Н-нет, не обманул. П-переговоры велись ч-через издательство.
– Зачем ему обманывать? – поддержала Молчуна Лиза. – Он мог сразу отказаться, и всё. Мел пропал!
– И что? – уточнил Михаил Юрьевич. – Это плохая новость или хорошая?
– Конечно, плохая! – ответила Надя.
– Вся гимназия очень ждала этой встречи. Мел такой… загадочный, необычный! У него книги завораживающие! – сказала Лиза.
– Все теперь в шоке. Он не пришёл в самый последний момент. Мы ждали-ждали в актовом зале, а он не пришёл совсем, – подтвердил Колян.
– И д-даже редактор не смогла д-дозвониться…
– Михаил Юрьевич, миленький, давайте его найдём! – попросила Лиза.
– Это будет забавно, – усмехнулся Пришибленный, – почище, чем искать чёрную кошку в чёрной комнате!
– Особенно когда её там не было, – рассмеялся старик.
– А мне кажется, это не смешно, – сказала Надя. – Вику Журавлёву искал весь город, а нашли мы. Валеру нашли мы. А Мела вообще никто искать не будет, и как ему быть, если и мы не поможем?
– Ладно, ребятки, подумаем, – примирительно сказал Михаил Юрьевич. – А какая хорошая новость?
– Отличная новость! У Двуликих появилось новое дело! – широко улыбнулась Лиза.
– Искать жутко загадочного писателя, которого никто никогда не видел, и вы называете это отличным делом?! – высоко поднял брови легендарный следователь.
– Да! – хором ответили Двуликие.