– Лучше мы! – вставил папа.
– Хорошо, пусть будет так. Валера не помнит ничего из твоей истории. Его узнал пёс, кое-что рассказали другие бомжи. Нам удалось сопоставить факты, но сейчас, в новом расследовании, нам нужна стопроцентная уверенность, что это был именно он. Именно он увидел тебя, пытался помочь и собрал улики. Мы тебя ждём на детской площадке. Узнаешь ли ты этого человека?
– О! Привет, девчонка из фургона, – встрепенулся Пришибленный, когда Вика с папой подошли к нему. – Это, значит, ты та самая, из-за которой весь сыр-бор! А то меня всё спрашивают, а я-то чё помню?
– Здравствуйте, – Вика внимательно всматривалась в бомжа. – Вы изменились… Если дреды вернуть… И куртка была другая, такая большая, и шея торчала красная… Да, я тоже вас узнаю! – уверенно добавила девочка. – Спасибо, что меня спасли!
– Да это не я! – усмехнулся Пришибленный. – Эти вот спасали. Я их теперь себе нанял. Их там целая толпа, и они все очень сердобольные. Видишь, приодели, кормят хорошо, а ещё возвращают в социум. Тебе, кстати, щенок не нужен?
– Не нужен! – испуганно проговорил папа. – У Виконьки аллергия.
– Жаль, – пожал плечами Пришибленный. – Сегодня в лесу целую коробку набрали.
Из подъезда выбежала Викина мама. В руках она держала два больших раздутых пакета.
– Ой, – поставив пакеты на скамейку, сказала мама, присмотревшись к бомжу Валере. – А я вот вам принесла поесть, а вам, наверное, этого не надо.
– Поесть – всегда хорошо! – обрадовался Пришибленный, и хоть выглядел он франтовато и стал красавчиком, но оставался бомжом без роду и без племени.
Найден!
– Конечно-конечно, занят-занят, – любезно соглашался и кивал седой головой Михаил Юрьевич. – Но, Петенька, это не версия, это наша коллективная убеждённость, основанная на фактах! Валеру нужно искать среди пропавших полицейских. Это не иголка в стогу сена, полицейский – служащий органов внутренних дел Российской Федерации! Не абы кто! Два года черепно-мозговой травме, значит, два года как он пропал. Сейчас я не понимаю твоего упорства. Нас, Петенька, учили по-другому: плечом к плечу, один за всех. А если бы ты сам оказался на его месте? Тебя бы тоже бросили? Списали бы вот так просто и забыли?!
Ребята тоже были убеждены, что Валера – полицейский. По крайней мере, лучше этой версии они ничего изобрести, найти, откопать и изловить не смогли.
Но Петенька, Пётр Васильевич Мамонтов, следователь уголовного розыска, громко фырчал из трубки, и это был очень плохой знак. Скорее всего, он был слишком занят и ничего проверять не собирался. А без Петеньки их собственное расследование утыкалось в закрытую стену большого неприступного здания МВД, где хранились все личные дела сотрудников полиции.
– Не думал, что когда-нибудь произнесу это вслух, – отключая трубку, проговорил Михаил Юрьевич. – Мой Петенька, мой дорогой мальчик, который подавал такие большие надежды, – очень тяжёлый человек!
А дальше потянулось томительное ожидание. Все в полном сборе сидели за столом под зелёным абажуром и молчали.
– Ну чего, я пошёл тогда? – спросил Пришибленный.
– Нет, нет и нет! Мы своих не бросаем. Если скучно, можешь пойти посмотреть телевизор, может, чего интересного там найдёшь. А мы будем думать дальше.
Возвышенно-трагично в набрякшей тишине заиграл Баха телефон старого следователя.
– Петенька! – оживился старик. – Слушаю тебя, мой дорогой! Фотографии? Нет, я ещё не успел проявить отснятую плёнку. Вот-вот, сейчас этим и займусь и сразу привезу.
– Михаил Юрьевич, у меня на телефоне полно фоток! – сказала Лиза. – Мы их в два счёта перешлём!
– Ох, Петенька, стар я стал. Моя молодёжь опять впереди! Сейчас пришлют тебе фотографии.
– А дело-то идёт! – радостно сказала Надя.
– Если не впустую. Может, опять не там ищем, никто не отменял, что Валера – космонавт, – принялся за своё Клоун.
Краткое оживление угасло.
– Заварю-ка я свежего чая, – потирая бледные ладони, сказал Михаил Юрьевич. – Кто хочет чая «Счастливые ожидания»?
«Счастливые ожидания» состояли из большого количества ингредиентов. Чайник пыхтел на плите, старик хлопал ящичками, доставая различные коробки и баночки, расставляя их на столешнице. Ещё не все «ожидания» были собраны в пузатый заварочный чайник, когда снова зазвонил телефон.
– Есть информация, – вяло пробурчал Петенька, – но её нужно проверять. Приезжайте в понедельник в участок вместе с Валерой. Без малолеток, конечно. Увидимся. Перед тем как ехать, наберите меня на всякий случай.
– Так, Петенька, дорогой, и это всё?! Мы же не первое десятилетие знакомы! Ты не можешь вот так сейчас взять и повесить трубку. Какая информация? И я не могу приехать без малолеток, они, между прочим, моя опергруппа! И как это – до понедельника?! Сейчас же только воскресенье!
– И что вы предлагаете? Я должен сорвать людей в выходной день и пригнать их в ваш пионерский штаб? – сопя, спросил Пётр Васильевич.
– Конечно, Петенька! Я старый человек, да я, может быть, не доживу до понедельника! Да, может быть, честное имя Валерия – это последнее моё дело! Оно не должно остаться не раскрытым!
На этом разговор оборвался. Михаил Юрьевич только что не пел и, продолжив заваривать «Счастливые ожидания», сказал:
– Сейчас приедет Петенька и всё нам доложит. Попрошу не расходиться!
Петенька прибыл, как раз когда допили чай и доели последний кусочек яблочного штруделя.
– Не знаю, что с вами, Михаил Юрьевич, делать! Изолировать вас нужно от общества.
– Да бог с тобою, Петенька! Разве я представляю для кого-нибудь хоть какую-то угрозу?! – старичок был искренне рад своему гостю и встретил его с распростёртыми объятиями.
– А разве нет? – нахмурился Петенька. – Сейчас приедет мой товарищ, у него на этот счёт, наверное, будет больше претензий. – Пройдя на кухню и плюхнувшись на первый свободный стул, он продолжил: – Информация такая: пропавших полицейских нет. Были криминальные случаи, но вас всех это никаким боком не касается. Примерно два года назад с радаров пропал Валерий Павлов, бывший полицейский, который перешёл в частный сыск, то есть на вольные хлеба. Но вроде как он собирался закрыть свою деятельность и уехать в Индию. Была у него такая мечта. Я с ним лично знаком не был. В отделе его по вашей фотографии, можно сказать, опознали. Но нужно проверить. Сейчас подъедет его товарищ.
– Наш! – воскликнул Михаил Юрьевич. – Точно он! Индия! Что может быть прекраснее из подтверждений, чем Индия? Можно больше уже ничего не опознавать! Молодец, Петенька! Я всегда знал, что ты далеко пойдёшь, я верил в тебя. Да что говорить, я всегда тебя любил!
Бомж Валера Пришибленный – бывший полицейский, частный сыщик Валерий Павлов – дремал перед телевизором в обнимку с Жужелицей и не подозревал, что в его деле начался серьёзный поворот.
Следователь Жуковский Виталий Витальевич, бывший коллега Пришибленного, прибыл в квартиру без лишнего шума.
– Нам нужен эффект неожиданности! – хлопотал Михаил Юрьевич. – Необходимо будить память, нужна встряска. Он может всё вспомнить в любой момент.
Жужелица зло зарычала. Пришибленный приоткрыл глаза и вдруг подскочил:
– Виталич! Ты ли это?
– А, жук! Вспомнил своего боевого товарища! Вспомнил!
Валера заморгал глазами, пытаясь понять, откуда всплыл Виталич, где они воевали или где учились, но в голове, как в пещере, было темно, бездонно и абсолютно пусто.
– Понятно. Рожу помнишь, а больше ничего, верно? Ну я не гордый, представлюсь. Мы с тобой вместе ловили преступный элемент в городе Санкт-Петербурге. Бок о бок. А потом ты слинял из органов внутренних дел, решил денег подзаработать в частном сыске, открыл контору. «Виталич, пробей того. Виталич, пробей этого». Я тебя стал видеть чаще, чем когда в одном отделе служили. Потом у тебя было дело с махинациями в какой-то фирме, подробности ты не рассказывал, а говорил, что до чёртиков устал от этого всего, закончишь и махнёшь в Индию, потому что там люди добрее, песни поют, танцуют, и климат лучше. Хандра у тебя началась. Ну и всё. Пропал, не попрощавшись. Мы решили, что ты уже в Болливуде индийский чай пьёшь, песни слушаешь, а может, и сам уже запел. А тут, оказывается, такое! Кто бы мог подумать?
– Виталич, а как меня зовут? – спросил Пришибленный.
– Валерий Иванович Павлов, сорок лет. Да я захватил выписку из твоего личного дела – тут все параметры, какие тебя могут заинтересовать. Рост, вес. Несемейный. Прописан…
– Так что, Виталич, у меня и квартира есть? – встрепенулся Пришибленный.
– Если ты её никуда не дел, то есть. Это отцовская квартира, ты в ней вырос. Вот адрес прописки: Санкт-Петербург, Калининский район, Гражданский проспект, дом 110, корпус 3. Третий этаж. Вот и номер квартиры, пожалуйста. И на твоих счетах, наверное, что-то должно водиться, ты же на большие деньги позарился…
– Виталич, брат, пробей, а? Продал я квартиру или она всё ещё моя? Ну вы даёте! Ну вы все даёте! – закрыв лицо руками, Пришибленный сидел как истукан, то ли стараясь что-то вспомнить, то ли осознать, что с ним происходит.
Глава IVВозвращённая жизнь
Перевёрнутая квартира
Квартира была найдена! Невозможное оказалось возможным. Чудо воплотилось! Чтобы закончить дело, оставалось только отправить Пришибленного по адресу его прописки, в квартиру, которая преданно ждала его всё время, пока он бродяжничал.
Михаил Юрьевич с особым воодушевлением сегодня предводительствовал своим тайным обществом, пополнившимся ещё одним человеком – Виталичем. Следователь Виталий Витальевич Жуковский решил пожертвовать выходным и сопроводить товарища, а заодно присмотреть за стайкой малолеток, чтобы они не влипли в новую историю – это уже была личная просьба Петеньки.
В воскресенье в метро народу было немного. Азарт и волнение каждый переживал по-своему, общий разговор не складывался.
– Ну чего, жук, чувствуешь, что домой едешь? – пихая в бок Пришибленного, спрашивал Виталич чуть ли не каждые пять минут.