– Где твоя рыцарская галантность? – продолжала рыжая девчонка. – Я-то надеялась посидеть потом где-нибудь, пообщаться…
– Лили, угомонись! – раздраженно вмешался носатый брюнет. – Хотя бы на время служения!
Он шагнул вперёд и встал рядом с девицей, словно собирался закрыть её собой. Да, странная пара и странные отношения…
– Никакого служения не будет, – сказал альбинос. – Вы никого не тронете. Уходите!
– Максим… – выдохнула Дашка.
Я вздрогнул всем телом, как от электрического разряда, и уставился на нее. Лицо Дашули совсем близко. Глаза смотрят с тревогой, но без страха и отвращения.
– Я знаю, что это ты. Поверь мне, пожалуйста. Ты станешь человеком, тебе помогут. Только пойдём, надо поскорее зайти на светящуюся дорогу.
Дашуля показала на зависший в воздухе свет, из которого вышли альбинос и Иоганн.
Голоса в стороне становились всё громче, звякнул металл. Пятеро на двоих… Да уж, Дашке точно нечего здесь делать.
– Им надо помочь, – пролаял я.
Глаза Дашули испуганно расширились.
– Максим, даже не думай об этом! Ты ничего не сможешь сделать. Все они намного сильнее и провели в боях по нескольку веков. И потом – судьи Грарга пришли, чтобы убить нас с тобой. Если мы уйдем, бой быстро прекратится.
Ну и во что ещё я вляпался? И во что ввязалась Дашка? Она спокойно собирается войти в загадочный свет, будто проделывает это не впервые. Откуда же приехала Дашуля, кто её родители, чем она занимается в свободное время? Скорее всего, в ответах на эти вопросы скрывается причина, по которой Грарг дважды посылал к Дашке убийц.
Ладно, Даша права, отсюда надо уходить, и поскорее. Я обязательно расспрошу её, но только позже, в безопасном месте.
– Пусти! – решился я. – Я обернусь, и уйдём.
Дашка сильнее вцепилась в мою шею.
– Не надо! Им лучше тебя не видеть. Пойдем.
Я шёл на четырех лапах рядом с любимой девушкой к яркому свету. За спиной слышались звуки ударов и лязг железа.
– Подумай ещё раз! – взревел Грарг так, что у меня заложило ухо. – Чашепоклонники не смогут дать тебе то, что дарю слугам я! Остановись! Я отзову судей, твою девицу никто не тронет…
– Ты уже обманул меня, – подумал я.
– Для твоей же пользы, – бывший покровитель заговорил чуть тише. – Вы, люди, не всегда ведаете, что творите. Мне не хотелось, чтобы ты совершил ошибку из-за этой девушки. Она не совсем честна с тобой, не находишь?
– Она мне не врала.
Я еле сдержал нервный смешок. Грарг что, всерьез думает, что я могу променять на него Дашку?
Мы с Дашулей одновременно шагнули в пучок яркого света. Заложенное ухо тут же отпустило. Шипение Грарга прекратилось, будто кто-то нажал на кнопку, и навязчивый голос повелителя оборотней выключился. Исчезли и звуки боя. В следующую секунду я осознал, что стою на четвереньках, и земли касаются не передние лапы, а руки. Рядом мягко приземлился в прыжке Эвиг. Мутант деловито обнюхал меня, жесткий лохматый хвост вильнул, хлестнул по моему плечу, и рыжее чудовище важно прошествовало дальше.
Я вскочил. Загадочный яркий свет исчез. Под ногами оказалась дорожка из коричневого камня, уходящая далеко вперед. Сразу видно, что здесь постоянно ходят люди: гладкие булыжники размером больше моей ладони полностью втоптаны в землю. Куда это Дашка меня вывела? Взгляд заметался в поисках хоть какой-то подсказки.
С одной стороны весело желтеет огромное поле подсолнухов, с другой растут очень старые деревья – высокие, крепкие, с необъятными стволами и широко раскинутыми огромными кронами. Клён, пара дубов, яблоня, увешанная крупными красными плодами так, что под их тяжестью гнутся ветви… Листья всех деревьев, несмотря на конец сентября, – сочно-зеленые, как летом.
Вместо мрачного тёмного сквера, окровавленного трупа и зрелища неравного боя за спиной поднялся огромный цветник – пышные розы величиной с кокосовый орех, большие разноцветные тюльпаны, астры, георгины, маки и экзотические цветы, каких я не встречал даже на картинках. Всё это растет аккуратными клумбами на расстоянии друг от друга, островки невысоких цветочков перемежаются с кустами, усыпанными яркими или трепетно-белыми цветками. Среди них теряется вымощенная камнем дорога. Сладкие и горьковатые цветочные ароматы смешиваются с запахом яблок.
Вдалеке уже наползает на землю огромное солнце, и кучерявые облака окрашиваются во все оттенки красного и розового. Видимо, мы пришли в такое же убежище, как лес Грарга, только время тут отличается от нашего: темнеет гораздо позже.
Хотя нет, на временное убежище не похоже: впереди за полем подсолнухов и далёкими яблонями виднеются крепкие деревенские домики. Посёлок не заброшенный, в нём живут люди. Деревянная изгородь первого дома увита белыми розами, во дворе на верёвке сушится белье, я разглядел несколько ярких ухоженных клумб. Из трубы следующего дома летит лёгкий, почти прозрачный дым. Для полноты деревенской картинки не хватает только обычных сельских звуков. Странно, из посёлка не доносится кудахтанье, гогот, блеянье, мычание, не лают собаки, да и вообще на улице не видно животных. Разве что Эвиг развалился в стороне, глаза жуткого пса полуоткрыты, хвост иногда лениво шевелится.
Я повернулся к Дашке. Пока осматривался, девчонка успела сесть на траву в стороне от каменной дороги. Чувствует себя здесь Дашуля уверенно, как будто часто бывает в странном месте. Она встретила мой взгляд и улыбнулась.
– Ну и что всё это значит? – спросил я.
Прозвучало банально и глупо, как в низкопробной мелодраме.
– Это значит безопасность, – мягко ответила Дашка.
Я сел рядом. На языке вертелось множество вопросов:
– Откуда ты знаешь о Грарге? Почему он хотел тебя убить? Как тебя вообще угораздило связаться с охотниками на оборотней? Что это за место?…
– Я здесь выросла, – сказала Дашуля.
После этих тихих слов остальные мои вопросы застряли в горле.
– Это долгий разговор, – нерешительно продолжала она.
– Мне спешить некуда, – с усилием выдавил я. – Правда?
– Правда. Нам придется дождаться, пока там всё закончится. Даже не знаю, с чего начать… Я сразу, как только поняла, что с тобой случилось, хотела всё тебе рассказать, но тогда я выдала бы Мартина. И с ним о тебе тоже не могла поговорить, потому что не знала точно, хочешь ли ты стать обычным человеком…
Впервые Дашуля выглядела такой растерянной. За три года я привык к Дашкиным чётким мыслям и правильной речи, слышать от неё бессвязное бормотанье было удивительно. Девушка сразу показалась более живой, словно освободилась от приросшей к лицу карнавальной маски.
– Дашуль, рассказывай о чём-то одном, а то я пока ничего не соображаю, – перебил я. – Кто такой Мартин?
– Ты уже несколько раз его видел в ночь обращения, потом в сквере, и на дороге, когда была охота оборотней. Сейчас он остался там, с судьями.
Чем дальше, тем больше загадок! Значит, Дашке о моей волчьей жизни известно гораздо больше, чем я думал. Понятное дело, кто ей всё рассказал. Неясно только, зачем?
– Альбинос, что ли? – кисло спросил я.
– Да. Вон его дом, самый первый, с белыми розами. Так вот, Мартин начал искать тебя сразу, как только ты стал оборотнем, – сбивчиво пыталась объяснить Дашка. – А я почти сразу поняла, что молодой волколак – это ты, но никак не могла поговорить ни с тобой, ни с ним. Понимаешь?
– Пока что не очень, – признался я. – Давай по порядку. Ты сказала, что здесь выросла. Как так получилось? Что общего у тебя с охотниками на оборотней?
– Они не охотники… Вернее, не совсем охотники. Они рыцари…
– Да знаю я, кто они! Тебя-то как угораздило с ними связаться? Или это тоже сложная история?
– Со мной как раз всё просто. Я вообще не должна была выжить в обычном мире. Мартин нашёл меня зимой в мусорном баке в большом городе. Не знаю даже, в какой это было стране, он не любит об этом говорить. Знаю, что поздним вечером Мартин подошёл что-то выкинуть и услышал слабый писк… Мне было несколько часов, и я замерзала, когда Мартин вытащил меня из мусора. Он понимал, что по документам меня не существует, и вряд ли кто-то станет искать выброшенного младенца. Конечно, Мартин мог куда-то позвонить, даже анонимно, и меня пристроили бы в дом малютки. Возможно, для меня даже нашлись бы вполне благополучные приёмные родители, самые обычные люди. Мартин решил иначе, он просто забрал меня с собой и сразу от мусорника шагнул сюда. Тамара говорила, что он боялся не донести меня до этой земли живой, я уже синела, и важна была каждая секунда.
Что-то не вязалось в Дашкином рассказе. Мартину же на вид лет тридцать! А Даше, получается, девятнадцать-двадцать.
– Дашуль, а сколько лет было Мартину, когда он тебя нашёл? – осторожно спросил я.
– Он и сам точно не знает. По моим подсчетам получается, что Мартину сейчас около четырехсот, но может быть и больше. Здесь не стареют, – с улыбкой добавила она, поймав мой обалдевший взгляд. – И не умирают. Мартин пришёл сюда лет в тридцать, таким на вид и остался…
Не стареют? От Грарга я тоже слышал о нестарении. Только вот расплата за это благо оказалась велика. Неизвестно ещё, чем оплачивают вечную молодость чашепоклонники!
– Зачем Мартин тебя забрал? – перебил я.
В воображении одна за другой быстро сменялись картины загадочных тёмных ритуалов, для которых альбиносу мог понадобиться младенец.
– Мартин посчитал подкидыша Божьим благословением. Он и его жена Тамара для меня единственные родители, они одинаково воспитывали меня и свою родную дочь, Злату, она на три года младше. Здесь принято давать всем мирское образование, чтобы у молодых был выбор – остаться на этой земле или искать свой путь в миру. Кстати, тут тоже нужны мирские знания. Честно говоря, рыцарям давно не помешал бы экономист, – улыбнулась Дашуля. – Своими прогнозами я уже втрое увеличила их счета в банках.
– Чашепоклонники же, вроде, считаются святыми, – не сдержал я ехидства. – Разве святым нужны деньги?
– Они не святые, у каждого, как у любого об