Андрей наткнулся на Наташу в приемной, ее сопровождал Игорь Львович.
– Надеюсь, я не разочаровал вас тем, что еще жив?
Наташа смотрела на него с нескрываемой ненавистью. Она готова была выцарапать глаза любовнику, но присутствие Кошмана не позволяло ей показывать свои чувства. Она еще надеялась на случай. А вдруг пронесло? Нет, так просто такие женщины не сдаются.
Кошман выглядел более приветливо.
– Сожалею, Андрей. Пришло известие о твоей гибели, и мы примчались сюда, чтобы убедиться в ошибке.
– Конечно, ошибки нам свойственны.
– Но как ты здесь очутился? – неожиданно спросила Наташа. До нее не сразу дошло, как мог Андрей оказаться в этой дыре.
– Пути Господни неисповедимы, дорогая Наталья Павловна. Я хотел взглянуть на свое тело. Но раз вы уже опознали меня, то в этом отпала необходимость.
Наступил исторический момент. Сарафанов умер и похоронен, Андрей Зарецкий лежит в морге. Кто же остался в живых?
– Я вижу в тебе большие перемены, Андрей, – заметил Кошман, и серые глаза его прищурились.
– Ну что вы! Вы просто очень давно меня не видели.
– Так ли давно?
– Давайте вспомним. Последняя наша беседа проходила в милой обстановке за коньяком, когда мы решали проблему переселения душ. Я обещал вам большое вознаграждение за вашу дьявольскую услугу. Припоминаете?
Холодное лицо Кошмана тронула слабая улыбка. Наташа также сменила гнев на милость и забыла о собственной трагедии. На их глазах рождалось новое чудо.
– Я запамятовал, – не сводя глаз с Андрея, сказал Кошман. – Может быть, вы мне напомните?
– Вряд ли вы могли забыть о том, что видели в одном бункере за огромной стальной дверью. Мне кажется, ваша память воскреснет, если мы вернемся в тот же дом, где все началось.
Андрей достал из кармана ключи и потряс связкой в воздухе.
– Вопрос о том, кто остался в живых, решился сам собой, – улыбаясь, произнесла Наташа.
– А как быть с этим? – Андрей указал на дверь с табличкой «Морг».
– Их больше некому опознать, кроме убийцы. А ее схватили в электричке, и она сидит в подмосковном СИЗО. И вряд ли из него выберется.
На секунду у Андрея защемило сердце. Он вспомнил Татьяну и теперь сожалел, что бросил женщину в трудную минуту.
– Как же мы поступим? – спросил Кошман.
– Похороним профессора Зарецкого и отправимся во дворец чудес. Вы получите все, что заслужили. Банкиры обязаны держать свое слово – иначе им перестанут доверять.
– Прекрасное решение, господин финансист! – воскликнула Наталья Павловна и направилась к дверям.
Теперь и погода, и жизнь казалась ей прекрасной. Эксперимент удался.
На секунду Наташа задержалась и, оглянувшись назад, спросила Андрея:
– Надеюсь, ты не потерял те самые четыре черные папки, которые забрал из стола Зарецкого?
Он не сразу понял, о чем идет речь, но быстро вспомнил о рюкзаке, который до сих пор лежал в машине.
– Вы их получите, но позже.
– Главное, чтобы они были целы. – Не сомневайтесь. Мы едем следом за вами. Поторопитесь.
Кошман уже включил двигатель. Наташа села рядом, и «опель» тронулся с места, оставляя за собой тонкую бензиновую нить.
– Поехали, Ван Ли! – крикнул Андрей.
Ван Ли, стоявший у машины, сделал несколько шагов вперед, достал спички, зажег одну из них и бросил на мокрую дорожку. Бензин вспыхнул, и огненная стрела помчалась вдогонку за «опелем». Все произошло слишком быстро. Андрей ничего не успел понять. Он видел, как огненная нить догнала «опель», скрылась под машиной, и через мгновение раздался оглушительный взрыв. Яркое пламя, подброшенный вверх автомобиль, грохот, и черное облако дыма взвилось вверх.
– Вот теперь поехали, – спокойно сказал Ван Ли.
«Ауди» сорвалась с места и промчалась мимо пожарища. Спустя минуту они были далеко от того места, где произошел взрыв.
– Зачем ты это сделал? – спросил Андрей.
– За смерть платят смертью. Профессор был мне вторым отцом. Теперь его душа успокоится.
– А у меня на их счет были другие планы. Правда, результат не изменился бы. Ты можешь представить себе тюремную камеру, где денег больше, чем воздуха?
– Меня не интересуют деньги. Я не знаю, что это такое.
– Ты самый счастливый человек на свете. А теперь поедем в Калугу. Мне нужен Гарик Желковский и его талант. Нам понадобится еще одно послание. Татьяне Медведевой нужен настоящий адвокат.
Машина выехала на шоссе и свернула в сторону Калуги. Андрей поднял с полу цветной рюкзачок, вынул из него черные папки и принялся их изучать.
Резко похолодало. Лужицы покрылись льдом, дожди сменились легким снежком, который, касаясь земли, тут же таял, оставаясь только не ветках мокрых, почерневших деревьев.
Машина остановилась у покосившейся хибары не берегу Иваньковского водохранилища.
– Это должно быть здесь, – уверенно заявил Андрей.
Он взял с заднего сиденья старенький портфельчик и вышел из машины.
Калитка открьшась сама. За ней стояли двое. Крепкие ребята – с такими лучше не встречаться на узкой дорожке в безлюдном месте.
– Мне нужен Кадило и его гость. У меня к ним разговор.
Андрея пропустили на заброшенный заросший участок и проводили в дом. Перед тем как впустить гостя в комнату, его обыскали.
Человек, похожий на лешего, сидел за огромным столом и подозрительно разглядывал пришельца. Окладистая борода, длинные волосы и черные очки.
– С чем пожаловал, приятель? – зычным голосом задал вопрос хозяин.
– Я курьер от господина Сарафанова. Мне нужно повидать Михал Абрамыча Тихомирова. У меня к нему письмо.
– Заждались уже. Забыл о нас Паша.
– Вы знаете обстановку. Пока не закончит начатое дело, казначей не покажется в свете.
Дверь соседней комнаты открьшась, и на пороге появился адвокат. Несмотря на расслабляющую обстановку, Тихомиров выглядел безукоризненно. Чисто выбрит, выглажен, в белой рубашке, галстуке и до блеска начищенных ботинках.
– А почему я вам должен верить, молодой человек? – спросил он с порога. – Я вас никогда раньше не видел.
– Видите ли, Михал Абрамыч, я сын профессора Зарецкого. Пал Матвеич доверил мне вести его дела. Не финансовые, конечно, а скорее фельдъегерские. А также он попросил меня взять на себя заботы умершего Марфуты.
– Я сожалею, что Марфута сбежал.
– Пытался сбежать. С моей женой. Теперь они оба лежат в морге Тихоновой пустыни и будут похоронены за государственный счет.
– Где письмо?
Андрей достал из портфеля видеокассету.
– Пал Матвеич посчитал, что такое послание будет более убедительным. Вы человек недоверчивый.
– Любопытный ход. Паша всегда отличался оригинальностью. Что ж, посмотрим.
Они устроились в небольшой комнатушке, где стоял видеоплейер и телевизор.
Адвокат вставил кассету и сел на кровать, где спал какой-то парнишка, а точнее сказать, что-то непонятное, среднего рода. Гладкая грудь, длинные, крашеные волосы, остатки помады на губах, маленькие сережки и свежая белесая щетинка на подбородке.
– Не обращайте внимания, молодой человек. Сашенька – моя последняя слабость.
– А почему бы нет, – равнодушно ответил Андрей и уставился в телевизор.
С появлением на экране Сарафанова лица присутствовавших напряглись.
"Рад видеть тебя в здравии, Миша. Я знал, что гы сделаешь все как надо.
Терпи, друг мой, терпи. Еще не время выходить нам на большую арену. Следи за новостями. Как только сдохнет последний масон, мы вернемся в свет. Знаю, что такому человеку, как ты, трудно сидеть без дел. Советую тебе поработать не периферии, где о тебе и твоей смерти мало кто знает. В одном из подмосковных СИЗО сидит женщина. Дело, заведенное на нее, не стоит выеденного яйца. Все выдвинутые против нее обвинения ты разбомбишь в считанные минуты. Эта женщина нужна мне на свободе. Зовут ее Татьяна Михайловна Медведева. Ты должен знать, о ком идет речь. Подробности ее дела изложены на пяти страницах машинописного текста, который передаст тебе мой человек, сидящий в данный момент рядом с тобой. Остальное узнаешь сам. Я на тебя надеюсь, Миша.
Об этом все. Теперь о главном. Передай моему курьеру свой знаменитый портфель с договорами. Особенно меня интересуют те, которые подписывал Чегорин.
Пора этого парня отправлять на зону. Ну а потом Кадило позаботится, чтобы нашему высокопоставленному другу жилось вольготно в местах, не столь отдаленных. Каждый должен получить то, что он заслуживает. Мы обязаны расчистить себе дорогу, прежде чем ступить на нее. На этом я закругляюсь, друг мой. Надеюсь, ты мне веришь!"
На экране появилась сетка. Все молчали.
Тихомиров встал и начал расхаживать по комнате, где больше трех шагов в одну из сторон сделать было нелегко. Андрей молчал. Кадило не отрывал глаз от адвоката.
– Совсем не этого я ждал, – бурчал себе под нос Тихомиров. – У Сарафанова поехала крыша. Слишком большой риск вылезать мне из норы. Зачем ему нужна эта чертова баба? Какую роль он ей отводит?
– Простую, – вмешался Андрей. – Обмен. Полковник Медведев не в силах вытащить свою жену из петли. Татьяна не согласится встретиться с мужем, а уж тем более рассказать ему всю правду. С вами она пойдет на контакт, потому что знает, кто вы и кем присланы. Если Медведев арестует Чегорина, то получит свою жену. Хочу добавить: следствие заинтересовано в обвинительном приговоре. На Татьяну можно повесить всех собак и закрыть ряд провальных дел. Спасти ее может не просто адвокат, а такой мэтр, как вы. И это надо сделать.
– Вынужден! – заключил Тихомиров и остановился. – Он мне не оставляет другого выхода, к сожалению. Риск – это не сарафановский метод борьбы. С его фантазией можно было придумать более смелый ход.
– Конечно: выкрасть Татьяну из тюрьмы. А дальше что? Бега? Нет. Она должна выйти чистой. Ей придется жить с мужем среди людей, а не скитаться по пригородным дачам. Она свое отбегала. Вот почему Павел Матвеевич избрал этот метод, а не другой.