Беглянке, потерявшей квартиру и иммунитет при общении с представителями закона, не имевшей ни знакомых, ни друзей в городе, одна дорога — или в гостиницу на постой, или на съемную хату. Насчет хаты — без вариантов, размышлял Косарев, найти женщину без особых примет в таком мегаполисе, как Москва, практически невозможно. Оставался небольшой шанс в гостиницах.
Припарковав машину у обочины, Косарев, подволакивая ногу, зашел в телефонную будку и набрал номер, который помнил наизусть.
— Жорик? — спросил он, когда трубка бдительно отозвалась на звонок настороженным молчанием. — У меня есть для тебя работа… Надо отыскать одну женщину. Лет двадцать пять на вид, без особых примет, глаза серые, волосы русые. Одновременно может выглядеть как старуха в рыжем парике и в очках с толстыми линзами. Проверь гостиницы, но не самые дорогие. За сколько справишься?
— Вечером позвони, — буркнул в трубку Жорик. И осторожно осведомился: — Ну, как ты?
Но Косарев уже нажал на рычаг телефона. Жорик был его верным информатором и брал за сведения с бывшего коллеги не очень дорого, со скидкой. У него были связи среди всех администраторов в гостиницах города. Гостиницы — это его излюбленное поле работы.
У Косарева было несколько лишних часов, чтобы забежать к верному человеку, врачу, который часто помогал ему в щекотливых делах. С раненой ногой нужно что-то делать…
Врач развернул повязку и осмотрел рану, озабоченно покачивая головой.
— В больницу бы тебе… — нерешительно заметил он. В голосе его не было убежденности — зная человека, который сидел перед ним, он не верил, что тот прислушается к его совету.
Через полчаса, когда новая повязка туго стянула ногу, врач протянул пациенту несколько таблеток.
— Принимай через каждые три часа, — сказал он. — Может, переходишь…
— Конечно! Спасибо, — только и ответил перед уходом пациент и скрылся в вечерней мгле.
Машина вновь медленно тронулась вдоль улицы. Что теперь? За те несколько часов, что Жорик будет проверять гостиницы, нужно что-то предпринять. Но что?
Слабо кружилась голова, немного подташнивало. В таком состоянии трудно придумать что-либо оригинальное. Припарковав машину в тихом переулке, Косарев откинул сиденье назад и устало закрыл глаза. Он должен быть в форме перед решающей схваткой…
Проснувшись, он понял — решение уже созрело в его мозгу. Вечерело. Улицы города наполнились толпами усталых людей, торопившихся с работы домой. Они спешили в свою конуру, чтобы там отгородиться от всех напастей, от неприязни окружающего мира и, прильнув к экрану телевизора, перенестись в иную жизнь, более светлую и радостную… Это время вечерних новостей, время, когда подписываются в печать утренние выпуски газет, прайм-тайм. Хорошо, если бы ему удалось успеть до вечернего девятичасового эфира…
На углу улицы Косарев нашел исправный телефонный автомат.
— Жорик? Ну что? — спросил он.
— Пока ничего, — послышался сдержанный ответ.
В памяти всплыл нужный номер телефона. Когда-то он часто пользовался этим каналом для активной дезинформации.
— Информационное агентство «Има-пресс»? — спросил он. — Курникова, пожалуйста. У меня для него эксклюзивная информация… Какая? Об этом я скажу ему лично… Привет, Слава! Да, работаю там же… У меня для тебя кое-что новенькое… Успеем до девяти?
Через несколько минут Косарев удовлетворенно нажал на рычаг телефона. Скоро телетайпные ленты мгновенно разнесут по всем информационным агентствам, по всем телевизионным компаниям и по всем газетам нужную ему информацию.
Следующий этап — камера хранения на вокзале. Забрав из нее чемоданчик с аппаратурой, Косарев погрузился в автомобиль.
Адрес Жорика стал ему известен совсем недавно. Жорик, стреляный воробей, умело прятался, часто переезжал с квартиры на квартиру — помогала выучка, полученная в органах. Косарев приберегал бывшего коллегу до того момента, когда настанет время двойной игры. Теперь этот адрес очень пригодился ему. Именно Жорик был одной из ключевых фигур в разворачивающихся событиях.
Войдя в подъезд, Косарев пешком поднялся по лестнице, отыскал нужную дверь — за ней было совершенно тихо. Он вынул из нагрудного кармана небольшой темный шарик на липучке и прикрепил на перекладину двери. Это был «жучок», который обладал способностью улавливать разговор, усиливать его, фильтровать ненужные шумы и передавать очищенную информацию в радиусе десяти километров от места установки.
Телефонный номер был занят в течение нескольких минут. Наконец Косарев прорвался сквозь сплошные короткие гудки.
— Записывай адрес, — довольным тоном произнес Жорик, гордый собственными успехами. — Гостиница «Коломенская», номер 315. Поселилась два дня назад под именем некой Кутайсовой. Администратору показалось, что фотография просто вклеена в чужой паспорт, но хай она поднимать не стала, и так клиентов мало.
— Спасибо, — удовлетворенно произнес Косарев. — Деньги завезу тебе на днях…
Отбой.
Сразу после того, как в трубке послышались короткие губки, Жорик, довольно улыбаясь, стал накручивать телефонный диск. Он был счастлив. Продать одну и ту же информацию дважды — такое не часто случается!
— Он мне звонил. — Жорик интимно понизил голос, и сразу стало ясно, что речь идет о лице, известном двум собеседникам. — Насчет нее… Он дал мне кое-какую наводку, и я ее нашел. Записывай адрес: «Коломенская», 315… Деньги…
— Деньги будут после того, как мы ее возьмем, — послышался металлический женский голос. — Ну, как он?
— На ходу подметки рвет! — довольно хихикнул Жорик и повесил трубку.
Косарев снял наушники и сложил аппаратуру в аккуратный чемоданчик. Он был доволен: информация ушла куда надо. Он не ошибся, поставив на Жорика.
Через несколько часов он проезжал мимо крупного магазина радиоэлектроники, в витрине которого светились таинственным светом экраны телевизоров, выставленных для рекламы.
На синем фоне замороженный мужчина с бесцветным лицом озабоченно вещал:
«Сегодня по каналам «Има-пресс» получены новые известия о местонахождении сына основателя империи одежды «Русский Мороз», Константина Морозова, который был похищен полгода назад и убит неизвестными. После гибели Константина Морозова его жена и семилетний сын исчезли. Теперь пришло сообщение о том, что мальчик, содержавшийся в Швейцарии в закрытом пансионе, тайно вывезен в Москву и захвачен преступниками. Правоохранительными органами ведется розыск…»
Услышав все это, Косарев удовлетворенно улыбнулся. Автомобиль развернулся и направился в сторону Кутузовского проспекта.
Наживка была насажена на крючок и брошена. Оставалось ждать, когда клюнет рыбка.
С Мишкой Благолеповым, кинорежиссером «Мосфильма», Косарев учился еще в школе. Они не виделись почти сто лет, и Благолепов был страшно рад, услышав голос внезапно объявившегося друга. Он немного расстроился, узнав, что тот звонит не просто так, а по делу, но, услышав просьбу о помощи, с готовностью отозвался:
— Всегда готов!.. — и удивился: — Что-что тебе надо?!
Косарев терпеливо повторил свою просьбу. Благолепов был ошарашен.
— Ну ты даешь, Серега! — только и промолвил друг детства. — Конечно, можно попробовать… Понимаешь, киностудия сейчас закрыта, весь реквизит опечатан, но…
— Я за тобой сейчас заеду, — ответил Косарев и положил трубку.
Глава 30
Небольшой холл заштатной гостиницы на окраине Москвы светился приглушенным уютным светом. Обшарпанные диваны вдоль стен, засохшая пальма в кадке, огромный фикус и старые выцветшие картины Левитана создавали щемящее ощущение чего-то временного, ненадежного, неверного. Работало только правое крыло гостиницы, а всю левую часть здания снимали вьетнамцы, торгующие на рынке. Администратор, женщина предпенсионного возраста с обесцвеченными пергидролем волосами, подперев голову рукой и тяжело зевая, сидела за стойкой, тоскливо уставившись в телевизор.
Наташа спустилась по лестнице и направилась через холл к выходу. Краем глаза она видела бледный экран телевизора, стойку администратора.
«…местонахождение сына известного предпринимателя Константина Морозова… Был похищен из закрытого пансиона в Швейцарии…»
Не веря собственным ушам, Наташа остановилась как вкопанная. В голове ее крутилась одна мысль: «Это невозможно, это невозможно, этого не может быть… Это не о нем!» Но после сообщения на экране появилась во много раз увеличенная фотография ее сына и прозвучала просьба, если кому-нибудь известно о местонахождении ребенка, сообщить в органы.
На подгибающихся ногах Наташа добрела до дивана в холле и обессиленно рухнула на него. Ее мозг был не в силах объять случившееся. Ведь она так все здорово продумала… Ведь в школе Святой Анны такая служба охраны… Ведь ей осталось совсем чуть-чуть… Только один решительный ход, только один человек, после которого они — и она, и сын — стали бы свободны! И вот кто-то опередил ее. Кто-то сделал ход конем, загоняя ее в угол. У нее не осталось шансов на успех… Почти не осталось!
«Надо что-то делать, надо что-то делать!» — пульсировала в голове тревожная мысль. Мгновенно в воображении пронеслись ужасные видения: ее сына тащат бандиты, зажимая рот ладонью, бросают в сырой подвал с крысами, может быть, его даже бьют, пытаясь узнать о ней… Она не может допустить этого! Она должна спасти сына!
На негнущихся ногах Наташа вышла из гостиницы. Куда ей направиться и что сделать? Дрожащей рукой она нашарила ледяную рукоятку пистолета. У нее остался только один выход — вступить в открытую схватку с бандитами. И она была готова к этому!
Через несколько минут в холл той же гостиницы, чуть прихрамывая, вошел высокий мужчина средних лет с «дипломатом» в руке. Махнув красной корочкой швейцару, он уверенно прошел прямо к лифту. Поднявшись на третий этаж, посетитель, сторожко оглянувшись, открыл своим ключом дверь триста пятнадцатого номера и вошел внутрь.
Из номера он вышел через несколько минут уже без «дипломата», неторопливо спустился вниз и без эксцессов вышел из гостиницы.