До Амалии донеслись дружные крики солдат, взламывающих дальнюю дверь. Ещё несколько минут — и они ворвутся в комнату, где висят мертвецы, а значит, появятся и здесь, в этом тупике, ставшем для Амалии ловушкой… Она зашарила руками по стене, надавливая на малейшие выступы, вмятины, даже на ровные места. Где же, где же, где же кнопка?…
Щелчок раздался совершенно неожиданно, когда Амалия задела локтем какой-то кирпич сбоку от себя. Она вздрогнула и изо всех сил надавила на него ладонью. Впрочем, нажим этот не увеличил скорости секретного механизма — дверь, как и все потайные двери в здании, открывалась с надсадным скрипом и страшно медленно, грозя в любую минуту замереть и оставить вампиршу наедине с её преследователями.
В таком темпе дверь будет открываться ещё минут пять, не меньше. Амалия в смятении бросилась назад. Она должна задержать солдат, пока открывается потайная. В этом ей помогут темнота, нож и эти висящие на верёвках трупы.
Первые два солдата, появившиеся в комнате, держали наперевес штыковые лопаты. Третий, шедший за ними, подымал над их головами горящий бумажный жгут. Прежде чем они успели оглядеться, Амалия толкнула висящих в их сторону. Солдаты в испуге взвыли, когда из полумрака на них надвинулись две странные фигуры с лицами как у зомби. И в ту же минуту прогнившие верёвки лопнули и трупы рухнули прямо в объятия заревевших благим матом солдат, которые тоже не удержались на ногах и вместе с мертвецами упали на пол. В ужасе закричал солдат, державший жгут. Он отшвырнул свой факел и бросился вон из комнаты, но ему навстречу шли его товарищи, и впереди — сержант, который с руганью и криком: «В штаны наложил?» — вмазал ему кулаком по лицу.
Амалия наступила сапогом на брошенный жгут, и комнату затопил мрак. В нём слышались бессвязные выкрики, матерщина и шум возни. На полу двое солдат, осатанело воя, в буквальном смысле слова боролись с трупами, которые показались им живыми людьми. Выворачивая мертвецам руки, они оторвали их, и это напугало вояк ещё больше.
— Поймали его? — раздался голос сержанта.
— Кто-то поймали, — откликнулись солдаты. — Тут их, вроде, двое…
— Что за чёрт! — сержант зашарил у себя по карманам. — Догадается кто-нибудь зажечь спичку, или нет?
В комнате на какое-то время установилась тишина, и все услышали отчётливый скрип отворявшейся где-то двери…
— Зажигайте быстрее! — взревел сержант. — Я ничего не вижу!
Амалия кинулась в коридор, но потайная раскрылась ещё недостаточно широко. Чертыхнувшись, вампирша сжала нож и беззвучно вернулась в комнату. Один из солдат уже вытащил из кармана коробок и достал спичку. Первый удар ножом пришёлся ему по пальцам. Солдат вскрикнул от боли. Спички полетели на пол. Только так, подумала Амалия. Темнота должна сохраняться как можно дольше! Темнота и паника — вот что поможет ей выиграть несколько драгоценных минут!
Перехватив нож, она бросилась раздавать удары направо и налево. Солдаты метались в кромешной тьме, как слепые щенки. По удару в спину получили те, что прижимали к полу мертвецов; лезвие полоснуло по шее солдата, который шарил руками по полу в поисках рассыпанных спичек; то же лезвие по самую рукоятку вошло в живот сержанту…
Темноту огласили крики и стоны. Амалия не стала добивать раненых: потайная уже раздвинулась, а из кабинета входили ещё солдаты с бумажными факелами…
Она протиснулась в дверь и оказалась в одном из пустынных замковых покоев второго этажа. Подбежала к проёму, откуда начиналась лестница в нижние галереи, и отпрянула: внизу, возбуждённо переговариваясь, сновали солдаты! В их толпе выделялась нескладная фигура старика-сторожа с суковатой палкой. Он голосил громче остальных и в ужасе хватался за свою взъерошенную голову. Амалия бросилась к окну. Выглянула в него, щурясь на яркое солнце. На какое-то мгновение застыла, с ностальгией рассматривая запущенный вид. Как неузнаваемо изменился ландшафт! Словно здесь прошла орда дикарей, или пронёсся ураган, превратив великолепный парк с боскетами, статуями и фонтанами в заросший пустырь.
Она спрыгнула на штабель полусгнивших досок, скатилась с них и, морщась от боли в пятках и коленях, метнулась к кустам.
Глава пятая,в которой Амалия, отчаявшись, использует палец
Под прикрытием кустарников вампирша добралась до утопавшего в бузине дощатого забора. Кругом не было ни души, и в замковых окнах не видно было ни одной физиономии. Похоже, Амалии удалось обмануть преследователей…
Свиристели кузнечики. Поднявшееся солнце вовсю пригревало мокрую после ночного ливня зелень. Пробираясь к забору сквозь ветви и перелезая через него, голая по пояс вампирша зябко ёжилась от брызгавшей на неё со всех сторон прохладной росы.
За забором стоял домик сторожа. Подкравшись к его окну, Амалия оглядела убогую внутренность комнаты. «Укромное местечко, — подумала она. — Здесь вряд ли догадаются меня искать…»
Когда беглянка подходила к крыльцу, на неё с лаем кинулся пёс, живший у сторожа. Вампирша полоснула его ножом. Собака заскулила, отбежала в сторону. Она уже не представляла опасности, но Амалия всё же догнала её и перерезала ей горло. Так-то будет лучше. Раненая собака могла обратить на себя внимание преследователей.
Собачий труп Амалия оттащила за дровяной штабель и забросала поленьями. Затем, оглядевшись, проскользнула в приоткрытую дверь сторожки.
В единственной комнате никого не было. Пахло подгоревшей рыбой, табаком и той специфической нечистотой, которой обычно несёт от хронических алкоголиков. Посредине громоздилась печь. Пыльный солнечный луч лежал на замызганной тумбочке и кровати с ветхой солдатской шинелью вместо одеяла. Спрятаться тут было решительно негде, и потому Амалия вскрикнула от восторга, увидев лестницу на чердак. Это то, что ей нужно!
На чердаке было пыльно и жарко, но только тут Амалия смогла наконец-то отдышаться. Тщательно закрыв за собой дощатую крышку люка, она выглянула в чердачное окно, откуда открывался вид на замок и его окрестности.
В ворота замка на полной скорости въехала грузовая машина и резко затормозила. Из неё посыпались солдаты. Некоторые остались возле машины, другие вошли в здание. На сторожку никто не обращал внимание.
Амалия наблюдала за этой суетой и думала о том, что, как только стемнеет, она уйдёт отсюда в незнакомый и так неприветливо встретивший её мир. А уж там, среди сотен тысяч существ из плоти и крови, она найдёт возможность покинуть тело солдата и перейти в какое-нибудь другое тело, ведь Амалия обладает секретом подобных перемещений… Тело Мелентьева перестало быть надёжным убежищем. Его ищут. Его ждёт кара. И если его убьют, то и Амалии настанет конец. Её духу придётся вернуться к старым костям и продолжать влачить безрадостное существование возле гроба. И неизвестно, сколько ещё пройдёт времени, пока в грозовую ночь судьба снова не пошлёт в её склеп человека…
Из дверей замка начали выносить носилки с трупами. Амалия скривилась в довольной усмешке. Всё-таки повезло ей с этими безмозглыми солдатушками. Всего пару часов пробыла она в человеческом облике, а крови натрескалась всласть.
Незаметно её сморил сон. Ей приснилась та, прежняя, погоня, толпы разъярённого мужичья, мельканье вил и топоров, оскаленные пасти собак. Их угрожающий лай с каждой минутой приближался. Нарастающее чувство тревоги заставило Амалию встряхнуться, вынырнуть из липкого омута сна. Выглянув в окно, она отпрянула в ужасе: вот они, собаки! Солдатушки оказались не такими уж безмозглыми! По её следу пустили собак!
Целую минуту Амалия беспомощно наблюдала, как овчарки, натягивая поводки, ведут преследователей к дому сторожа. Из оцепенения её вывел скрип открывшейся двери.
Что? Они уже тут? Амалия кинулась к люку и заглянула в щели. Нет, это пока ещё не солдаты. В дом входила полная белолицая женщина лет сорока, в цветастой косынке, с авоськой в руке.
Таисья, дочь сторожа, раз в неделю наведывалась из города к отцу, чтобы убраться в доме, наготовить еды, заменить бельё. Едва войдя, она принялась деловито расхаживать и по своей привычке думать вслух:
— Опять у них что-то неладное… В прошлое воскресенье драка была, милиция приезжала… И сегодня не слава богу, вон их сколько понаехало. Опять, небось, передрались спьяну…
Между тем овчарки неумолимо приближались. Они были уже в сотне метрах от забора, окружающего сторожку. Амалия в панике переходила от одного чердачного окна к другому. Местность за забором открытая, куда ни побежишь — всюду увидят…
— Сколько раз повторять одно и то же, — недовольно ворчала Таисья. — Убирай за собой, старый хрен, убирай… Поел — сразу вымой посуду, не оставляй на завтра… Живёт как в свинарнике…
Она осеклась, когда из чердака чуть ли не на голову ей спрыгнул голый по пояс солдат. Бледный, с безумно сверкающими глазами, весь перепачканный кровью, с ножом в руке, он напугал женщину до полусмерти. Из её рук выпала бутылка с молоком и покатилась по полу, расплёскивая содержимое.
— Ну! Лезь быстрей! — прохрипел солдат и махнул ножом в сторону чердака. — И не вздумай закричать, а то зарежу!
Она залопотала:
— Не погуби, миленький… У меня семья, ребёночек малый… Всё возьми, вот, на, всё, что у меня есть… Все деньги… Четыре рубля семьдесят две копейки…
— Деньги твои мне не надобны, — отрезал солдат. — Ты мне нужна как женщина. Хочу соединиться с тобой. Ясно тебе? Быстро лезь на чердак.
— Ага. Поняла, — закивала перепуганная Таисья. — Сделаемся, солдатик, сделаемся хорошо, ты не волнуйся…
На чердаке она сразу принялась снимать с себя платье. Амалия тем временем опустила крышку люка и надвинула на неё ящик с каким-то железным хламом. Крышку теперь так просто не открыть, хотя надежда на неё слабая. Она задержит преследователей в лучшем случае на несколько минут.
Она обернулась к Таисье. Голая толстая дебелая баба глядела на неё с заискивающей улыбкой. Амалия стянула с себя сапоги, сняла перепачканные кровью штаны. Топот преследователей и нетерпеливое сопенье собак слышались уже на крыльце…