Юра порой задумывался над тем, зачем вообще нужны лекции. Не проще ли просто сбросить студентам тексты или хотя бы видео? Или, может, преподаватели полагают, что только живое общение лицом к лицу, осенённое блеском импровизации, способно зажечь в оболтусах священное пламя знаний? С этим вопросом первокурсник Самохин пока что не разобрался.
Закончилась перемена, и доцент Вай приступил к работе. Вообще-то его фамилия была Караваев, но студентам она казалась слишком длинной и малоинформативной. Прозвище ему подходило больше. Во время лекции он не стоял за кафедрой, а расхаживал вдоль рядов, повествуя о каком-нибудь Медном бунте с таким волнением, словно сам только что оттуда и до сих пор не пришёл в себя.
Одно его качество особенно нравилось первокурсникам: услышав интересный вопрос, Вай способен был тут же свернуть на новую тему и рассуждать о ней, пока его не остановит звонок. Надо ли говорить, что юные строители коммунизма этим беззастенчиво пользовались. Вот и сейчас, отвечая кому-то, преподаватель воскликнул:
- Ну что вы! Конечно, нет! Художественные произведения, вымысел ни в коем случае не являются вредными с точки зрения серьёзного, вдумчивого историка. Фантазия и наука - не враги, не антагонисты! Они скорее комплементарны - дополняют и обогащают друг друга. Беллетристика и кино способны оживить прошлое, явить его нам, так сказать, во плоти, с эмоциями и чувствами. Другое дело, что романист или режиссёр, обращаясь к исторической теме, обязан изучить факты, прежде чем браться за их интерпретацию. Факты, коллеги! Это - первооснова!
- А какие есть новые фильмы, - спросила Кнышева, - чтобы там и факты, и всё такое? Что надо посмотреть? На ваш вкус?
- Э-э-э... Сейчас к юбилею, само собой, выходит ряд масштабных картин - 'Семнадцатый', 'Октябрь. Рассвет'... Вы видели анонсы по телевизору и в сети - там всё очень красочно, ярко... Выразительно, да... Ну и фактура... Она должна быть... В общем, - ловко вывернулся доцент, - судить по анонсам я не считаю правильным. Давайте подождём до премьеры. А из достойных фильмов, которые уже завоевали признание... Конечно, 'Багратионовы флеши' - очень сильная реконструкция. 'Угличский набат' про смерть царевича Дмитрия - толково показан династический кризис. Или недавний сериал 'Ввысь', он ведь почти что документальный, авторов консультировали живые свидетели. Задумайтесь - среди нас ещё живут люди, которые не просто застали конец пятидесятых годов, но и принимали деятельное участие в тогдашних событиях...
Он продолжал рассказывать, оживлённо жестикулируя, но Юра уже не слушал, потому что сообразил наконец, какая деталь из утренней беседы с хитрецом-комитетчиком могла оказаться ценной подсказкой. То есть, конечно, это могло быть и чистой воды случайностью, но всё-таки любопытно. На ту загадочную скалу впервые высадились, по словам Фархутдинова, именно в конце пятидесятых, когда в Москве изобрели 'антиграв'.
***
Пока Юра размышлял, акценты в разговоре сместились.
- Если взглянуть на ситуацию в целом, - рассуждал Вай, - можно заметить любопытнейшую тенденцию. Хотя исторические картины снимаются регулярно, они составляют явное меньшинство. Да, коллеги, надо признать - сценаристы, режиссёры (да и зрители тоже) предпочитают другие темы. Обратите внимание, какой колоссальной популярностью пользуются сюжеты о космических приключениях! Причём это не фантастика ближнего прицела про колонию на Нептуне или про какие-нибудь марсианские яблоневые рощи, отнюдь! Киношники фантазируют о межзвёздных полётах, о контактах с иными цивилизациями...
У Юры возникло лёгкое дежавю. Он даже, пожалуй, не удивился бы, если бы доцент сейчас намекнул на базу пришельцев в Кабардино-Балкарии, но тот, как выяснилось, подводил к другой мысли:
- Что интересно, контакт происходит, как правило, не у нас на Земле, а где-то там, на галактических трассах. То есть не к нам прилетают высокоразвитые братья по разуму, а мы прилетаем к ним, чтобы наладить коммуникацию, пусть даже коммуникация эта складывается не очень удачно. Взять хотя бы пресловутое 'Отторжение'...
По залу прокатились смешки. Лектор тоже улыбнулся и выставил перед собой ладонь - погодите, мол, не спешите перебивать:
- Я, разумеется, не о художественных достоинствах этого... гм... шедевра. Я о той мысли, что имплицирована в сценарии. О том, что человек рвётся к звёздам, чтобы найти там нечто прекрасное и попытаться понять тамошних гипотетических обитателей, преодолевая все трудности. Вот мотив, который тиражируется сегодня наиболее часто. Но это в нашей стране. Если же мы посмотрим на Запад, проанализируем, что происходит там у них на экранах...
- Всех мочат! - подсказал кто-то из угла.
- А вот и нет! - Вай назидательно поднял палец. - Не нужно поспешных выводов. Мочат, как вы изволите выражаться, не всех. Попадаются, конечно, ужастики про кровожадных монстров, но это, по большей части, третьесортные фильмы для маргинальной аудитории. Мы же ведём речь о массовых трендах, которые, как я уже говорил, чрезвычайно любопытны для нас, историков!
У лектора заблестели глаза. Он шагнул к сенсорной доске и принялся увлечённо шарить в меню, вызывая на экран каталоги и кинокадры. При этом поминутно оглядывался, не переставая рассказывать:
- Я имею в виду тот жанр, который в Америке называют alternate history. В последние годы он приобрёл там крайнюю популярность - не только в кино, но и в литературе. Это, так сказать, история в сослагательном наклонении...
Юра невольно вздрогнул.
- ...развёрнутый ответ на вопрос: 'Что было бы, если...' Простор для фантазии - колоссальный. Ещё бы! Жанр позволяет исправить исторические ошибки задним числом, заменить поражения блистательными победами. Вы, полагаю, догадываетесь, какое событие в новейшей истории переигрывается наиболее часто?
- Внедрение 'антиграва', - сказал очкастый Артём, староста второй группы.
- Да, совершенно верно. Вот, скажем, такой вариант.
На экране появилась афиша - кроваво-красные буквы складывались в надпись: Red Gravity. На переднем плане маячил взъерошенный парень со сбитым галстуком, а рядом - сексапильная брюнетка в ретро-прикиде и с пистолетом в руке. За их спинами падал объятый пламенем вертолёт.
- Представим, что 'антиграв' изобрёл не наш соотечественник, а молодой учёный из Бостона. Советская шпионка, соблазнив его, крадёт информацию. Шпионку, однако, успевают поймать, и Союз остаётся с носом.
- Брехуны, - буркнули из угла.
- Согласен. Но это, справедливости ради, чисто коммерческий, легковесный продукт без претензий на историчность, да и вообще на серьёзность, кассовый шлягер. И развлекает он, кстати, ничуть не хуже, чем 'Отторжение'. Вы следите за моей мыслью, коллеги? Мы не во ВГИКе, нас интересует, ещё раз подчёркиваю, не мастерство режиссёра, а историческая тенденция. Советский зритель идёт на фильмы про вымышленное будущее, американский - про вымышленное прошлое. Мы смотрим вперёд, а они - назад! Чувствуете разницу? Вот наше преимущество, наш несомненный козырь!
Он торжествующе ткнул пальцем в экран, прямо в лоб прекрасной шпионке. После чего немного перевёл дух и заметил:
- У меня, разумеется, и в мыслях не было утверждать, что сравнение двух этих киноподелок - достаточная база для обобщений. Кино - не довод в научном споре, но занятная иллюстрация. Штаты никак не свыкнутся с мыслью, что мы умудрились их обскакать. Страна, которую мучают фантомные боли прошлого, замедляет своё развитие. Хромает, если угодно. Массовое, повальное увлечение 'альтернативной' историей - признак такого недомогания. Вот, собственно, о чём я хотел сказать.
- А чё они вообще парятся? - спросила Кнышева в своём стиле. - Насчёт 'антиграва'? Мы же с ними поделились по-честному.
- Да, поделились, только не сразу. В первые годы секретность была полнейшей. Меры предосторожности, насколько можно судить, принимались прямо-таки параноидальные, даже писка наружу не доносилось. КБ работало на износ. Построили первые образцы, опробовали на стендах, потом начались полёты - это уже во второй половине шестидесятых. Полигон в Астраханской области. Американский спутник сфотографировал одну из машин, в Пентагоне ей дали прозвище - Каспийская черепаха. Ломали головы, что это за штуковина, с ходу ничего не придумали, но заинтересовались всерьёз. А у нас тем временем пошла подготовка к серийному производству.
Преподаватель умолк, задумчиво потёр переносицу. Сейчас он казался слегка растерянным, будто не знал, какую выбрать формулировку. Аудитория терпеливо ждала, даже хихиканье на задних рядах почти прекратилось.
- Знаете, коллеги, - заговорил он наконец снова, - я до сих пор не могу понять, как мы тогда на это решились. Это ведь был, по сути, исторический катаклизм. Добровольный, но безжалостный слом прежнего технологического уклада. 'Антиграв' внедрялся не только в военной, но и в гражданской области, повсеместно. Экономика трещала по швам, в любой момент мы могли сорваться в пропасть, но каким-то образом удержались. Чудо свершилось, потому что люди в него поверили...
Лектор развёл руками, признавая, что термин 'чудо' - не самый очевидный в рамках истмата. Опять повернувшись к доске, смахнул с неё 'Красную гравитацию' и продолжил обычным тоном:
- Так вот. Стало понятно, что очень скоро американцы выведают секрет или сами его раскроют - подсказок уже накопилось много. Поэтому наше Политбюро поступило, не побоюсь этого слова, хитро. В семьдесят пятом технологию выставили на продажу за рубежом - открыто, для всех желающих. Товарищ Шелепин объявил на Генеральной ассамблее ООН, что 'антиграв' - достояние всего прогрессивного человечества. У присутствующих глаза полезли на лоб. Пока американцы соображали, в чем здесь подвох, сориентировались французы, сказали - берём. Тогда и в Штатах тоже опомнились, первым подал заявку 'Локхид'. В Конгрессе едва не дошло до рукоприкладства - спорили, как на всё это реагировать...
На экране сменилось ещё несколько кадров. Какой-то благообразный старец потрясал кулаком с сенатской трибуны, а насупленный Роберт Кеннеди зачитывал из Овального кабинета телеобращение к нации.