Он сверлил их взглядом, держа в опущенной руке пистолет. Марк подумал, что надо бы возразить, привести достойные аргументы, но те почему-то не находились. Римма сориентировалась быстрее:
- Зря надеешься, утопист, 'Город Солнца' тут уже не отстроят. Пир духа не состоится - урожай сгнил, консервы протухли...
Марк, услышав последнюю фразу, вздрогнул, а спутница продолжала:
- У нас тут, напоминаю, свободный рынок. Поэтому задаю простой рыночный вопрос - сколько? Называй сумму. Поехали, отдам сразу - компенсация за стресс и нервные перегрузки.
- Засунь свои деньги в...
- Не поместятся. Итак, подытожим. Протокол - не хочешь, деньги - не хочешь. Так что ж тебе надо, родной? Пристрелить меня?
- Оно бы, конечно, не помешало, да только мелковато получится. Неохота руки марать. Вот если бы того выродка, который начальнику позвонил...
- Ах, вот оно что, - она пожала плечами. - Тоже не вопрос, могу поспособствовать.
Мент поглядел на неё с сочувственным любопытством - так смотрят в зоопарке на обезьянку, которая бросается своими какашками. Но всё же спросил:
- И как это понимать?
- Сейчас объясню. У тебя с собой 'жало' есть?
Кондратенко, похоже, решил досмотреть аттракцион до конца. Молча вынул из кармана матерчатую полоску с пазами, в которых было несколько 'жал', похожих на сапожные гвозди. Протянул одно из них Римме. Та невозмутимо кивнула, поддёрнула рукав куртки и вдавила остриё в кожу:
- Обязуюсь в течение ближайших трёх дней принять активные меры, чтобы человек, приказавший вам по телефону не вмешиваться, понёс наказание и потерял самое ценное в своей жизни. Обязательство вступает в силу с момента произнесения.
Капля крови выступила у неё на запястье.
- Устраивает такой вариант?
Кондратенко брезгливо сморщился и процедил сквозь зубы:
- Видеть вас больше не могу. Валите отсюда, жрите друг друга.
- Сказала же - постараюсь.
Римма потянула сыщика за рукав, и они пошли к привокзальной площади. Удалившись на полсотни шагов, Марк оглянулся - патрульный по-прежнему торчал у киоска, как мокрое изваяние. Госпожа Кузнецова тем временем уже высматривала такси. Подвернулась антикварная 'волга' двадцать первой модели, только что подъехавшая и высадившая семейную пару с двумя детишками и тремя чемоданами.
- Не ходите на вокзал, - бросил Марк, открывая дверцу.
- А что такое?
- Стреляют.
Он сел впереди, рядом с водителем. Тот опасливо покосился и спросил:
- Кто стреляет?
- Мы, - сообщила Римма. - Заводи молча. Марк, куда едем? Зацепки есть?
Сыщик припомнил её разговор с ментом - она в одной фразе упомянула солнце, в другой - консервы, а в третьей ввернула что-то про рыночный механизм. Ладно, сочтём это искомой подсказкой.
- Давай на рынок, - сказал он шофёру.
- Почему именно туда? - спросила стреляющая блондинка.
- Сам пока толком не знаю, там разберёмся.
'Волга' покатила по улице. Сыщик сидел, таращась на дорогу и лужи, но перед глазами вставали эпизоды побоища - Толик выпускал очередь охраннику в голову, мужик с обрезом подыхал у окна, хоронилась под лавкой толстая тётка. Кровь, хрип, лязг, тошнотная мерзость...
Он взглянул в зеркало над лобовым стеклом - Римма полулежала сзади в свободной позе. Она выглядела не то чтобы довольной или обрадованной, но и не особенно перепуганной - лицо её выражало, скорее, сосредоточенность и некоторую досаду из-за возникшего форс-мажора. Ну да, непредвиденные задержки и осложнения, но цель ясна, сомнения неуместны...
Марк подумал - может, и правильно, что вокруг Ареала воздвиглась невидимая стена? Может, нас действительно следует держать взаперти, чтобы мы не покусали соседей, не заразили их своим бешенством? Пусть лучше мы будем вариться в собственном ядовитом соку, жрать друг друга, как только что сформулировал мент, пока территория не очистится полностью. И тогда наконец барьеры падут, а люди вовне получат наглядную иллюстрацию, до чего можно себя довести, если не остановиться вовремя...
- Слушай, - сказала Римма, - я вот вспоминаю, как ты показывал класс. Дерево и всё остальное. Это ведь даже не туз в рукаве, а натуральный джокер, универсальный козырь. Так, может, вместо того чтобы мотаться по городу взад-вперёд, ты сядешь спокойно, достанешь свои... э-э-э... рабочие принадлежности и напрямую попытаешься глянуть, где находится моя вещь?
- Думаешь, раньше я не пробовал так работать? На заре своей, так сказать, карьеры? Напрямую это не действует. Вернее, я вполне допускаю, что если дозу увеличить раз в пять, то результат таки будет, вот только сам я после этого отброшу коньки. Извини, но к подобным жертвам я пока не готов - даже ради твоих очаровательных глаз.
- А жаль. Было бы неплохо.
Она умолкла, а Марк против воли задумался над её замечанием. Нет, он, конечно, не собирался ставить над собой подобные опыты (ему после сегодняшней дозы и так предстоял могучий 'отскок'), но закономерность нельзя было отрицать - чем больше семян, тем ярче эффект. Сегодня, к примеру, удалось не только вырастить дерево, но и лучше прочувствовать подземную силу.
Прежде ему казалось, что земля под городом 'злится' на упрямых людишек, которые покрывают её асфальтом. И, в принципе, то впечатление было верным - но в ходе сегодняшнего сеанса оно обогатилось новым оттенком. Земля 'злилась' не просто так, а из-за того, что люди её не слышат и отвергают её дары. Не понимают, что она пытается им помочь.
Да, вот именно. Пытается помочь.
К сожалению, Марк так и не успел уяснять, в чем конкретно заключается эта помощь и во что она может вылиться. Впрочем, ему простительно - он спешил завершить сеанс, чтобы не словить пулю.
И всё же осталось стойкое ощущение, что на вокзале он - пусть и всего на миг - прикоснулся к чему-то важному и значительному. Получил, выражаясь метафорически, некий ключ, хотя до сих пор не понял, куда этот ключ вставляется...
- Приехали.
Водитель затормозил. Пассажиры выбрались из машины и окинули взглядом аляповатую арку с полукруглой надписью 'Рынок'. Бабки, сидевшие вдоль забора, продавали укроп с петрушкой, семечки, шерстяные носки, резиночки для волос, шнурки, шоколадки, календарики, зажигалки, чеснок, мужские трусы, чурчхелу, сигареты поштучно, расчёски, крышки для закатки солений, фруктовую пастилу и газету 'Из клюва в клюв'. Товар был накрыт прозрачной клеёнкой в мокрых пупырышках, а сами торговки казались замшелыми валунами, обломками местного Стоунхенджа, который построили в позапрошлой эпохе, а потом забыли, зачем.
- Заметь, - похвалилась Римма, - я даже не спрашиваю, что ты тут будем делать. Уже сама догадалась - шататься туда-сюда с умным видом, пока нас кто-нибудь не узнает. После чего подъедет сменщик Толика с пулемётом.
- Предлагал же тебе - оставайся в клубе.
- Ой, только не начинай. И давай, веди уже куда-нибудь.
Марку пришло на ум, что бодрость новоявленной соратницы вряд ли объясняется только неисчерпаемым запасом стервозности и цинизма. Видимо, эйфория от недавней стрельбы по людям ещё не развеялась окончательно. Интересно, бабёнку теперь до вечера будет вот так переть? Остаётся только завидовать. А вот ему надо срочно принять лекарство...
Он подошёл к ларьку:
- Водку ноль пять и сникерс.
- А чё не ириску? - спросила Римма. - Была бы классика.
Марк, не ответив, присосался к бутылке - выхлебал граммов сто, зажевал прилипчивой сладостью. Спутница, приняв эстафету, тоже от души приложилась; некоторое время они молча стояли и разглядывали прохожих.
В девяностые медноярский рынок считался самым крупным и популярным на европейском юге России. Сюда везли шмотки из Турции, технику из Европы, игрушки из Китая и ещё гору разнообразнейших прибамбасов из прочего зарубежья (зачастую, справедливости ради, через московские Лужники). Это, разумеется, не считая продуктовых рядов, где было всё - от сушёных фиников до прибалтийских шпрот. Но однажды лафа закончилась...
Римма угостила Марка 'Капитолийским холмом', и он затянулся, жмурясь от наслаждения. Жизнь пока ещё не налаживалась, но уже хотя бы не пыталась вцепиться в горло. Пора было, однако, задуматься, как вести себя дальше. Просто 'шататься туда-сюда', как выразилась блондинка-мотоциклистка, не было ни малейшей охоты - усталость напоминала о себе.
Но с чего тогда начинать? Можно, к примеру, поинтересоваться у Риммы, не держит ли её папа какой-нибудь рыночный павильон. Или он такими мелочами не занимается?
Яркое пятно мелькнуло под аркой - Марк пригляделся и почесал в затылке, не зная, как реагировать: с территории рынка только что вышла Эля в своей помидорно-красной короткой курточке и очередной микро-юбке, едва прикрывающей филейную часть.
Сам факт её появления здесь, конечно, не являлся чем-то невероятным - сегодня воскресенье, ещё не вечер, и торговля в самом разгаре. Но вот именно в эту минуту? Нет, таких случайностей не бывает - во всяком случае, с тем, кто пропитан подземным ядом по самое 'не балуйся'.
Попутно мелькнула мысль - а ведь в мире теней, виденном во сне, уже закончился понедельник, шестое. Тамошний паренёк-студент благополучно уснул, готовясь завтра на демонстрацию. Откуда такая разница в хронологии? Впрочем, почему бы и нет. Время - вещь субъективная, зависит от восприятия, и даже в реальной жизни течёт, то ускоряясь, то замедляясь. Что уж говорить о стране, которая только снится...
Эля тем временем направилась к стоянке маршруток, но приостановилась, почувствовав его взгляд. Обернулась, заулыбалась радостно - и тут же опять помрачнела, заметив Римму. Та, в свою очередь, лениво спросила у сыщика:
- Твоя, что ли? Сочувствую. Хотя видала и пострашнее.
Он воздержался от комментариев; помахал, подзывая Элю. Она подошла, неприязненно косясь то на блондинистую секс-бомбу, то на бутылку с водкой. За плечами у девчонки висел матерчатый рюкзачок с дурацкой аппликацией - лисичка с ромашкой в лапе. Марк, кивнув на него, спросил: