[6], иначе не скажешь! В общем, не играй.
Глава VI
Поскольку лорд Эмсворт повторял несколько раз наименее важные части своих рассказов, только к концу трапезы гость его узнал обо всех злоключениях. Хозяин же поправил пенсне и поглядел на него с надеждой.
– Что вы посоветуете, Икенхем? – спросил он.
Лорд Икенхем вдумчиво съел сырную соломку.
– Необходимо предпринять некоторые шаги, – отвечал он. – Вопрос лишь в том, какие именно.
– Да, да, да.
– Что у нас есть? – продолжал гость, орудуя хлебом, ножом и редиской. – Одна свинья, одна сестра, один герцог.
– Да-да.
– Герцог стремится к свинье.
– Да.
– Сестра его понимает.
– Да.
– Свинья, без сомнения, предпочла бы держаться в стороне. Прекрасно. Что же отсюда следует?
– Не знаю, – сказал лорд Эмсворт.
– Вот что: центр, сердцевина, суть этого дела – свинья, и никто другой. Устраним свинью, и все уладится. «Как, нет свиньи?» – спросит герцог и после естественного, но неглубокого разочарования переключится на… ну, на что-нибудь, чем занимаются герцоги. Следовательно, дорогой Эмсворт, выход один – спрятать свинью в надежном месте и держать там, пока герцог не уедет.
– Как же ее спрятать? – робко поинтересовался граф.
Лорд Икенхем поглядел на него с одобрением.
– Я ждал этого вопроса, – сказал он. – Ваш ясный разум не мог упустить самой сути. Отвечу: это нетрудно. Ночью, с сообщником, вы грузите ее на какую-нибудь повозку (один – толкает, другой – тянет) и везете ко мне, а у меня за ней будут ухаживать, как за любимым ребенком. Да, от Шропшира до Хэмпшира далеко, но можно кормить ее в пути. Проблема одна: кого взять в сообщники. Кому вы доверяете в замке?
– Никому, – отвечал лорд Эмсворт.
– Вон как… Это осложняет дело.
– А вы бы не могли приехать?
– Я бы рад, но жена строго-настрого запретила мне уезжать из Икенхема. Замечу, что она верит в неограниченное единоначалие.
– Но вы же не в Икенхеме!
– Да, ее нет, и я сбежал. Но она часто упоминала о дружбе с вашей сестрой. Если я приеду в Бландинг, леди Констанс меня выдаст. Напишет, как скрасил я тоскливую сельскую жизнь… В общем, вы понимаете.
– О да! Да, да, да, да, да.
– И тем не менее, – продолжал гость, поедая редиску, сыгравшую роль леди Констанс, – выход есть. Он есть всегда. Мы поручим все это Пудингу.
– А кто такой Пудинг?
– Мой близкий друг. Он любит немного подработать. Я как раз собирался к нему. Не пойдете?
– С превеликим удовольствием. Он далеко живет?
– Совсем близко. Возле Слоан-сквер.
– А то, знаете, я должен в три часа быть у сэра Родерика Глоссопа. Конни сказала, чтоб я пригласил его сюда, но это, это… нет! Вы его знаете?
– Недавно сидел с ним рядом на банкете.
– Говорят, очень талантливый человек.
– Да, так он мне и сказал. Он себя очень ценит.
– Конни хотела, чтобы я его привез, для герцога. Надо пойти к нему, а я хочу к Пудингу. Мы успеем до трех?
– Вполне. Выпьем кофе и пойдем. Вероятно, там будет мой племянник. Очень приятный, вам он понравится.
Мартышка прибыл к Плуму примерно тогда, когда графы вышли на улицу, и сразу попытался занять десять фунтов. Конечно, Хорес обещал куда больше, но пока что с деньгами как-то спокойней.
Однако он быстро обнаружил, что перед этим сыщиком сам Пуффи Проссер снял бы цилиндр. Начавши со слов, которыми Полоний[7] напутствует Лаэрта (известных, как ни странно, людям, и не читавшим Шекспира), мистер Плум сообщил, что, расставаясь с деньгами, он испытывает неприятное чувство, словно гладит бархат против ворса, а Мартышке не дал бы в любом случае, ибо слишком ценит их дружбу.
По этой причине оба графа застали некоторую напряженность. Правда, встреча с лордом Икенхемом обрадовала сыщика, но слова лорда Эмсворта вернули ушедшую было сдержанность. Красть свинью он отказался.
– Не могу, – сказал он.
– А? Что? Не можете?
– Нет. Я их боюсь. Меня укусила одна свинья.
– Императрица вас не укусит, – утешил его лорд Эмсворт.
– Вы думаете?
– Конечно. Она – как ягненок.
– Ягненок меня тоже кусал.
Лорд Икенхем удивился.
– Какая у вас странная жизнь, Пудинг! – сказал он. – Как-нибудь расскажете, от кого вам удалось увернуться. Ну что же, нет так нет. Но я в вас разочарован. А вам, Эмсворт, надо спешить, а то не успеете к Глоссопу.
– А? Что? Да, да, да, спешить.
– Вы уходите? – спросил мистер Плум. – Куда?
– На Харли-стрит.
– И я с вами, – сказал сыщик, облюбовавший мечтательного пэра. – Надо кое к кому зайти. Возьмем кеб.
Когда они вышли, лорд Икенхем заметил:
– Провал. Чистый провал. Интересно, почему свинья его укусила? Что он ей сделал? Ну ладно. Скажи лучше, где Полли. Ее нет дома?
– Есть. Она у себя. Плум сказал, одевается.
Лорд Икенхем громко крикнул:
– Полли! Ого-го-го!
Из недр квартиры послышался голос, который даже мрачный Мартышка признал серебряным:
– Кто там?
– Выйди сюда!
– Да кто там?
– Фредерик Алтамонт Корнуоллис Твистлтон, пятый граф доброго старого Икенхема. Неужели ты забыла дядю Фреда?
– О-о! – закричал серебряный голос, по коридору зацокали легкие ножки, и фигурка в кимоно вбежала в комнату.
– Дядя Фр-р-ред! – воскликнула Полли. – Как я рада!
– И я. А ты выросла!
– Мы шесть лет не виделись.
– И то верно!
– Вы все такой же красивый.
– Лучше, лучше. Сколько тебе лет, Полли?
– Двадцать один.
– Какая же ты красавица!
Лорд Икенхем погладил ее ручку, потом обнял за плечи и поцеловал в щеку. Мартышка кашлянул.
– Ах да! – воскликнул граф. – Ты тоже тут. Мисс Полли Плум – мой племянник Мартышка.
– Добрый день, – сказала Полли.
– Добрый день, – ответил племянник немного хрипло, поскольку он в очередной раз влюбился с первого взгляда. Влюблялся он часто, но, глядя на эту девушку, как глядел бы страус на дверную ручку, он понял, что она – лучшая из всех двадцати. Что там, она совсем другая!
Дело не в том, что они бывали высокие, а она небольшая; и не в том, что они бывали бойкие, яркие, а у нее – нежные серые глаза. В отличие от них она проста, естественна, можно сказать – уютна. Такой расскажешь все свои горести, она погладит по голове…
И, закурив сигарету, Мартышка спросил:
– Вы не присядете?
– Я бы лучше прилегла, – ответила Полли. – Я очень устала, дядя Фред, танцевала всю ночь.
– Мы все об этом знаем, – сказал лорд Икенхем, – потому и пришли. Хорес Давенпорт места себе не находит. Боится твоего возлюбленного.
Полли засмеялась. Мартышка вспомнил, что таким беззаботным, легким смехом смеялся и он, когда редко виделся с дядей.
– Рикки был просто бесподобен. Вы бы на него посмотрели!
– Он хочет сломать Хоресу шею.
– Да, что-то он такое говорил. Он часто хочет ломать шеи.
– А мы бы хотели, чтобы ты ему объяснила, что Хорес за тобой не ухаживал. Не знаю, слышал ли твой Рикки про сэра Галахада, но это вылитый Давенпорт. Что там, Хорес еще поучил бы его чистоте!
– Все в порядке, он уже понял. Вот что, я позвоню Хоресу.
– Ни в коем случае, – сказал лорд Икенхем. – Дело ведет Мартышка. Поверь, это очень важно. Иди, верни ему покой, – обратился он к племяннику.
– Иду.
– Точнее, беги. А мы тут еще побеседуем. Расскажи мне про своего дикаря, Полли. Где ты его нашла? На Чертовом острове?
– Он привел папу.
– Ты хочешь сказать, папа его привел.
– Нет, не хочу. Привел, а вернее – принес. Папу побили какие-то люди, они на него за что-то сердились.
Лорд Икенхем подумал, что при помощи карт Пудинг выведет из себя даже ягненка. Возможно, потому ягненок его и укусил.
– А Рикки, – продолжала Полли, – увидел и бросился его спасать.
– Сломал им шею?
– Наверное, а ему подбили глаз. Я прикладывала сырое мясо.
– Романтика. И влюбилась с первого взгляда?
– Вот именно.
– Как мой племянник, он всегда так. Вообще-то это правильно, время экономишь. А он тоже влюбился?
– О да!
– Это хорошо. Что-что, а вкус у него есть.
– Но я не поняла. Он сидел и молчал. Иногда – рычал.
– Невежливо.
– Нет, он смутился. Потом было не так.
– Лучше?
– О да!
– Хотел бы я видеть, как он объяснялся тебе в любви. Наверное, придумал что-то новенькое.
– Скорее – да. Он чуть не сломал мне руку.
– Что ж, дело твое. А как отец?
– Он против. Он говорит, что Рикки меня недостоин.
– Какой ум!
– Понимаете, он вздумал выдать меня за Хореса. У Рикки нет денег. Мне-то все равно, он такой милый.
– Ты уверена, что это – точное слово?
– Да, уверена. Он очень хороший. Просто он ревнует.
– Что ж, тебе виднее. Благословляю вас, дети мои. Так и быть, выходи за него.
– Куда там! У него совсем нет денег. Он же пишет стихи.
– А этот суп?
– Мы не можем купить кафе.
– Понимаю… Рад бы тебе помочь, но и у меня нет денег. А занять не у кого?
– Вы знаете его дядю?
– Слышал о нем от Хореса.
– Жуткий какой-то. Когда Рикки попросил пятьсот фунтов, он просто бушевал.
– Рикки сказал, что женится?
– Нет. Мы решили пока не говорить.
– Зря. Надо было сказать и показать твою карточку.
– Рикки его очень боится.
– Лучше всего, конечно, чтобы ты познакомилась с Данстаблом и его очаровала. Можешь, можешь! Ты не представляешь себе, какая ты красавица. Я глазам своим не поверил. Если бы речь шла обо мне, я бы тебе дал что угодно, хоть полцарства. Почему же Данстабл не даст? Герцоги чувствовать умеют. Хорошо бы вас познакомить без всякого Рикки…
Его прервал звонок. Когда он открыл дверь, он увидел Мартышку.
Глава VII
Мартышка весь дрожал, глаза у него просто вылезли, и бедами он стал делиться раньше, чем закрыл дверь. Словом, он ничуть не был похож на человека, получившего деньги.