— Осторожнее и разумнее действуй на выходах. Но и не бойся покидать ворота, если это необходимо. Внимательно изучи книгу Льва Ивановича Яшина «Записки вратаря». Учись у него не только технике и тактике, но и честному, бескорыстному, беззаветному служению отечественному футболу.
— Твоя воля, господи!
— И ещё! — сурово продолжал господь бог. — Специально работай над взятием одиннадцатиметровых ударов. Чтобы они стали для тебя обычным делом.
— Так и будет, господи!
— И последнее. На производстве или, вообще, куда поступишь работать, будь примером для других. Это тоже закон спортивной жизни. Тебе, безбожнику, многому придётся учиться заново. Можешь не верить в меня, — господь бог уныло махнул рукой, — но не забывай моих советов. Они скорее просто спортивные, чем божеские.
— Я твоих советов вовек не забуду, — с благодарностью в голосе сказал дядя Коля.
— Дай-то бог, как говорится, — грустно ответил господь бог. — А сейчас пойдём немного разомнёмся… — Он встал, прислушался, вытянув шею. — Вот и «Торпедо» отквитало один гол!.. Играть мне с моими ангелятами неудобно, но когда их нет, мы с одним апостолом отрабатываем одиннадцатиметровые. Он — в воротах, я — бью.
Лоб дяди Коли мгновенно покрылся очень холодным потом. Только представьте себе, уважаемые читатели: сейчас ему, хоть и бывшему, но попу, слуге господню бывшему, будет бить по воротам сам господь бог.
В совершенно страшном смятении дядя Коля и не заметил, как оказался между стойками, а в одиннадцати метрах от него перед мячом, в торпедовской форме, правда, с нимбом над головой, предстал господь бог.
— Готов, сын мой? — спросил он.
В горле у дяди Коли до того пересохло, что он даже и не попытался ответить, лишь судорожно кивнул несколько раз.
Господь бог отошёл далеко от мяча, поправил нимб над головой, решительно двинулся вперёд, занес для удара ногу и…
…и…
…и дядя Коля проснулся!
Проснулся он весь в очень холодном поту, долго не понимал, где он, что с ним, и даже некоторое время не мог никак сообразить, кто он.
Сначала дядя Коля вспомнил, кто он такой, затем догадался, где он находится, и только после этого осознал, что спал и видел поразительный сон. Сам господь бог собирался ему бить по воротам! По воротам ему бить собирался сам господь бог!
А вот что интересно… Интересно вот что…
Дядя Коля вскочил на ноги.
Интересно: пропустил бы он гол или нет?
В великом смятении дядя Коля взглянул на небо и еле слышно, но в высшей степени страстно прошептал:
— Господи, был бы гол или нет?
Конечно, с неба ни ответа ни привета. А дядя Коля не мог успокоиться.
Эх, как жалко, что он не вовремя проснулся!
А что, если снова заснуть?
Сказано — сделано. Дядя Коля рухнул на траву во весь свой богатырский рост, крепко-накрепко закрыл глаза и даже попытался храпеть. Но чем крепче он жмурил глаза, чем громче старался храпеть, тем яснее становилось, что ему сейчас ни за что не заснуть и уже никогда не узнать, взял бы он или не взял пенальти от самого господа бога!
Грустно стало дяде Коле, а потом даже и тяжко. Но пора было идти к Шурику Мышкину, хорошему человеку, обязательно рассказать ему о поразительном сне и задать невероятно важный для дальнейшей судьбы дяди Коли вопрос:
— А забил бы или нет мне одиннадцатиметровый сам господь бог?
ГЛАВА ШЕСТАЯСамый ужасный конфуз, обнаруженный бабушкой Анфисой Поликарповной. Появление футбольного тренера Жоржа Свинкина, личности предельно подозрительной и на редкость хитрой
И мы, уважаемые читатели, вместе с дядей Колей спустимся, как говорится, с небес на грешную землю.
— Никаких попов, даже бывших! — весьма возмущённо сказала бабушка Анфиса Поликарповна.
— Он уже давно не поп, а будущий вратарь, — упавшим голосом возразил Шурик. — Он станет замечательным футболистом.
— И футболистов никаких! — ещё более возмущённо заявила бабушка Анфиса Поликарповна. — Пустить в квартиру на ночь попа, вратаря и футболиста! Ужас!
— Ужаса никакого, — ещё более упавшим голосом возразил Шурик. — Бывший поп, вратарь и футболист — это один дядя Коля. У него самоварчик есть, соленые огурцы, луковицы во-о-о такие, сало…
— Сало я в пищу не употребляю! — презрительно оборвала его бабушка Анфиса Поликарповна. — Ты лучше подумай, дорогой внучек, чем мы с тобой будем полдничать и ужинать. Неужели скудными остатками обеда? А что у нас завтра на завтрак?
— Тогда я уйду с ним, — нерешительно проговорил Шурик, — я не могу бросить его одного. Ему негде ночевать. Я пригласил его — и вдруг… Нет, нет, он будет ночевать здесь! Я обещал!
— А я тогда вызову милицию, и заберут твоего поповского вратаря куда следует. И уж точно выяснят, поп он, вратарь или обыкновенный жулик.
— Вы не имеете права так говорить! — Шурик вскочил и даже очень крепко сжал кулаки. — Вы его в глаза не видели! А он, дядя Коля, замечательный человек!
— О, у тебя, дорогой внук, оказывается, есть характер! — с большим уважением заметила бабушка Анфиса Поликарповна. — Это замечательно. А то, что дядя Коля, твой бывший поп, замечательный человек, меня не касается. Что будет, если все замечательные люди станут приходить к нам ночевать?
— Я уйду с дядей Колей искать ему ночлег, — совсем тихо и не совсем твёрдо произнес Шурик.
— Пожалуйста, пожалуйста, уходи, уходи, — бабушка Анфиса Поликарповна явно обиделась. — Уходи, пожалуйста, уходи, — насмешливо продолжала она, — а я посмотрю. Я люблю, я обожаю смотреть, как люди делают глупости… Интересно, а чем я буду питаться, когда ты уйдешь? Ты об этом подумал?
Хотел Шурик в сердцах ответить, что это его нисколечко не касается, но сообразил, что грубить старшим нельзя, и сказал:
— Чем вы будете питаться? Питаются пищей.
— А я и не знала! — Бабушка Анфиса Поликарповна гордо и оскорблённо поднялась. — Где тут нам с тобой оставленные деньги? Мы их с тобой разделим, дорогой внук, на две равные части и будем отдельно друг от друга питаться пищей. Итак, где оставленные нам с тобой деньги?
— Понятия не имею, — Шурик пожал плечами. — А у вас разве нет денег?
— Немножко есть. Но слишком мало. Неужели они, твои родители, ничего не говорили тебе о том, на какие деньги мы будем с тобой питаться пищей?
Шурик отрицательно помотал взъерошенной головой.
— Какой конфуз! — жалобно и возмущённо воскликнула бабушка Анфиса Поликарповна. — О! — Она в бессилии опустилась на стул. — Это что же такое получается?! Смерть от голода… Шурик, что ты как воды в рот набрал? Я чуть не упала от ужаса, а ты даже не пошевелился!
— Я не знал, что вы собираетесь падать, — уныло ответил внук. — Скоро придёт дядя Коля, и мы с ним пойдём куда-нибудь искать ему угол.
— Нет, нет, дорогой внук, никуда ты не пойдёшь, пока мы с тобой не найдем выхода из создавшегося положения… Ну, почему ты молчишь?
— А что мне говорить?
— Скажи, например: бабушка, успокойся.
— Бабушка, успокойся, пожалуйста.
— Вот, мне сразу стало легче. А я и не беспокоюсь, внучек. Я просто злюсь. Вместо отдыха — самый ужасный конфуз! Но будем действовать. Обыщем в квартире каждый уголочек. Постараемся обнаружить деньги. Предположим наиболее страшное: денег мы не найдем. Тогда будем ждать письма от твоих преступно забывчивых родителей… Но ведь за это время мы можем погибнуть с голоду. — Бабушка Анфиса Поликарповна очень тяжко передохнула. — Остаётся ещё одно: ждать твоего поповского вратаря. Если он не вызовет у меня особых подозрений, пусть ночует. А я впервые в жизни поем сала.
Шурик от радости пискнул и запрыгал по комнате, но бабушка Анфиса Поликарповна остановила его грозным голосом:
— Прекрати радоваться раньше времени! Дня два-три-четыре мы продержимся. Дальше — мрак, неизвестность, голод. Ты не знаешь, сколько времени человек может прожить без пищи? Не знаешь. А я забыла. Нам придётся лежать и не двигаться, чтобы экономить силы… Сначала я иду на проверку запасов продовольствия, затем будем разыскивать деньги.
Она стремительно ушла на кухню, а Шурик запрыгал по комнате: ведь скоро придёт дядя Коля, который считает его, Шурика Мышкина, хорошим человеком!
Из кухни раздался голос бабушки Анфисы Поликарповны:
— Конфуз, честное слово, конфуз! Самый ужасный конфуз! От обеда, оказывается, ничегошеньки не осталось! Только вот компот остался, но я его уже допила! Посуду не вымыли! Рассчитывали, что это сделаю я! А я уже семнадцать с половиной лет не мыла посуду! Кошмар! Я безумно хочу есть! Я скоро упаду в обморок — и очень глубокий обморок — от голода! — Она вошла в комнату, остановилась в дверях, покачнулась. — Ты умеешь ходить в магазин?
— Конечно, — подумав, ответил Шурик. — С мамой. Или с папой. Или с дедушкой.
— Кошма-а-а-ар… — Бабушка Анфиса Поликарповна медленно дошла до дивана, легла, зашептала: — Сначала я росла избалованной дочерью, затем — избалованной женой, а последние семнадцать с половиной лет — избалованной бабушкой. Я умею только руководить. Но для этого мне нужны умные, опытные, знающие подчиненные. А как же руководить тобой, если ты, как я, ничего не умеешь делать?.. Скорее бы пришёл твой вратарский поп или поповский вратарь! Ведь он-то уж наверняка может сходить в магазин! Учти, что если я минут через двадцать девять не приму пищу, то упаду в очень глубокий обморок!
— Придумал! — радостно крикнул Шурик. — Придумал! А… а… а холодильник?
— Ты гений, внучек! — ещё радостнее крикнула бабушка Анфиса Поликарповна и так же радостно села. — Я обшарила всю кухню, а на холодильник не обратила внимания. Вперёд, к еде!.. Шурик, Шурик! — звала она уже из кухни, и, когда внук пришёл за ней следом, растерянно спросила: — Ты не знаешь, каким образом делают яичницу с колбасой? А?
— Мама говорит, что нет ничего проще.
— Это я тоже знаю. Вообще-то можно поесть колбасу и так. Но жаренная с яичницей она полезнее и вкуснее!.. Вот что, дорогой внук, — бабушка Анфиса Поликарповна ненадолго, но довольно глубоко призадумалась. — Быстренько иди к соседям и разузнай, как именно готовят яичницу с колбасой. Только ничего не перепутай. Учти, что моя жизнь в твоих руках. Через двадцать семь с половиной минут я, по всей вероятности, упаду в невероятно глубокий обморок от недоедания.