«Ты же в отпуске, мой некромант. Всё тебе неймётся, — услышал я в голове ехидный смешок. — Впрочем, давай посмотрим, что за неприятности себе на голову ты нашёл».
Несколько минут она молчала, ощупывая пески тяжёлым взглядом. Когда он падал на туарега из моей свиты, тот начинал нервно оглядываться и судорожно хватался за амулеты, висящие на груди.
«Вот, значит, как, — невидимая Хозяйка вздохнула. — Какие интересные места ты посещаешь, мой некромант».
— Что это? Ещё один Павший? — шёпотом спросил я.
«Да, скорее всего. Кто-то из младших божков, без особой силы. Я чувствую, что он умеет поднимать мертвецов, не трогая души и не нарушая равновесия. Он мне не интересен и не угрожает. Впрочем, если одолеешь его и приведёшь за грань, можешь рассчитывать на награду».
Она ушла, оставив в подарок немного холода, быстро растаявшего под жарким солнцем.
— Стоп!
Я поднял руку, подавая знак остальным, и дёрнул поводья верблюда.
— Что случилось? — Ко мне подъехал аменокаль, недовольно хмурясь.
— Тихо. Смотри!
Ветер гнал над дюнами мелкий песок, отчего впереди будто стелился жёлтый туман. И в этом мутном мареве навстречу нам двигались кособокие фигуры. Стражи, охраняющие владения Падшего божка, заметили нарушителей и шли их ликвидировать.
— Гули, — сдавленно выдохнул аменокаль. — Это гули!
Глава 15Дрожь пустыни
Значит, гули? Не знаю, не знаю, по мне, так обычные покойники, только слегка мумифицированные на жаре. И даже не заложные мертвецы, а просто тела, поднятые магией, магические големы, не больше. С тем же результатом можно было «оживить» деревянную куклу вместо человеческого тела.
С другой стороны, не совсем понятно, как с ними бороться. Скудельница не поможет — душ-то нет, чтобы выдёргивать и отправлять за грань. Божедомский вертеп — тоже мимо. Придётся пробовать уничтожить этих гулей обычной магией, подбирая подходящее заклинание.
Я спешился, не собираясь изображать кавалериста и сражаться верхом.
— Отойдите подальше, — приказал я аменокалю, — и моего верблюда заберите.
Туареги не стали играть в героев и быстро ретировались. Только Киж остался со мной, вытащив «громобои» из-за пояса и щёлкнув курками.
— Дмитрий Иванович, ты бы встал в сторонке, чтобы я тебя не зацепил.
— Ерунда, — весело отозвался он, поднимая «громобои» и прицеливаясь. — Вы аккуратно колдуете, никогда меня не задевали. А я вам помогу с ними разделаться.
Он нажал спусковые крючки, выбрав целью ближайшего гуля. Вот только эффекта от его выстрелов получилось меньше, чем от мухобойки. Магические снаряды ударили в грудь покойника, но даже на секунду его не задержали.
— Давайте я их попробую порубить, — Киж убрал пистолеты и потянул из ножен клинок.
— Остынь, Дмитрий Иванович, я сам разберусь.
До приближающегося десятка гулей оставалась сотня шагов. Отличное расстояние: и целиться удобно, и времени достаточно, чтобы подобрать средство для уничтожения. Кажется, проще всего будет сжечь этих бодрых покойников.
Недолго думая, я швырнул в крайнего гуля огненным всполохом. Тот даже не подумал уворачиваться: заклятие ударило в него, и уродливое высохшее тело охватило пламя. Огонь плясал на мертвеце, горящими клочьями с него падали остатки одежды, кожа чернела, но он упорно продолжал идти вперёд шаркающей походкой. Через десяток шагов пламя погасло, и только шлейф чёрного вонючего дыма тянулся за гулем.
Так-так, огонь не сработал, попробуем силовой вариант. Я поднял ладони перед собой, сплёл армейский «молот», прицелился в вырвавшегося вперёд мертвеца и кинул заклятие.
Бумс! «Молот» ударил его в грудь огромной кувалдой и разорвал на части. Руки, ноги, голова и куски тела полетели в разные стороны.
— Красиво, — прокомментировал Киж, одобрительно кивая, — хороший фейерверк.
Но стоило ошмёткам упасть на песок, как магия потянула их обратно. Ноги запрыгали к месту взрыва, голова покатилась адским колобком, руки поползли, загребая пальцами и подбирая на ходу другие части. Не прошло и нескольких минут, как гуль сложился обратно в целую фигуру и заковылял в мою сторону, догоняя мёртвых товарищей.
— То есть, — Киж вздохнул, — порубить эту гадость на части не выйдет. Хотя, если шинковать на мелкие кусочки, то…
— Дмитрий Иванович, замолчи, пожалуйста. Ты меня отвлекаешь.
Прикинув варианты, я решил вернуться к идее с огнём. Если что-то горит плохо, нужно просто добавить температуры. И жечь сразу до мелкого пепла, чтобы невозможно было собраться в начальную форму. А что у нас из магии даёт жар сильнее всполохов? Только деланная магия.
Протянув руку, я вытащил из пустоты middle wand. Нервный принц давно не был в деле и подрагивал от переполняющего его эфира. Я нарисовал перед собой Знак Огня размером с каретное колесо и отправил его в полёт.
Вжух! Со свистом фигура полетела над песком, заставляя воздух дрожать и распространяя вокруг себя волны жара. Но я слегка промахнулся, и Знак задел гуля по касательной. Впрочем, так тоже вышло неплохо — деланный символ дотла сжёг руку гуля и «отгрыз» кусок туловища. Тот не заметил потери, продолжая переть вперёд, но стал кособочиться и припадать на одну ногу. Отличненько! Только целиться надо лучше, и с бандой покойников разобраться не составит труда.
Я принялся рисовать Знаки и один за другим отправлять в гулей. Сжёг первого, выпустив подряд три фигуры. Затем второго. С третьим получилось даже смешно — Знак спалил верхнюю часть туловища, а нижняя продолжила шагать как ни в чём не бывало. Когда гули подошли шагов на двадцать, мы с Кижом отбежали подальше, разрывая дистанцию, и я продолжил кидаться Знаками.
Пустив в расход половину мертвецов, я услышал за спиной крики и обернулся. Где-то в половине версты от нас на невысокой плоской скале стояли туареги и размахивали руками.
— Константин Платонович, смотрите!
Киж дёрнул меня за рукав, указывая на два часа от гулей. Ёшки-матрёшки! Это что вообще такое? На первый взгляд показалось, будто песок стал жидким и по нему бегут настоящие волны. Но стоило присмотреться, как стало ясно — в песке двигались тела метров по пять в длину, гоня над собой пологие барханчики. Шесть сухопутных «торпед», закопавшись в песок, шли на перехват ходячих мертвецов.
— Что это, Константин Платонович? — Киж схватился за рукоятку меча-такубы, — Вы такое раньше видели?
Ответить я не успел. «Торпеды» настигли гулей и разошлись веером, нацеливаясь на каждого из мертвецов.
— Мать моя женщина! — выдохнул Киж, непроизвольно отступив на шаг.
Мертвецы начали рывком уходить в песок, будто их хватали за ноги и утаскивали под землю. Как морковки, которых дёргают наоборот. Раз — и всё, и ни одного гуля не осталось, будто их и не было.
Одной «торпеде» гуля не хватило, и она вынырнула на поверхность. Толстая кожаная туша, похожая на огромного червя, утыканная со всех сторон короткими шипами. Её голову венчал длинный «клюв», открывшийся в виде четырёх «лепестков». И из этой жуткой пасти показались толстые щупальцы, оканчивающиеся зубастыми тупыми рылами.
— Едрить-колотить! Это что за дрянь такая, Константин Платонович?
— Бежим!
Я развернулся и кинулся прочь, к рыжей скале, на которой стояли туареги. Обернувшись на ходу, я увидел, как жуткий червь скрылся в песке. И все шесть «торпед» двинулись следом за нами — шесть барханчиков, бегущих по песку, как стая, загоняющая добычу.
Бороться с песчаными червями, или что там они за животные, змеи или теплокровные, жизнь меня не готовила. Но ситуация требовала немедленно что-то предпринять — они уверенно догоняли, явно собираясь закусить и мной, и Кижом. Взмахнув рукой, я швырнул в один из барханчиков «молот». Слабее, чем обычный, но на бегу колдовать не слишком-то удобно.
На месте удара взметнулся фонтан песка, но, увы, песчаную тварь достать не удалось. А вот сбить с толку получилось — 'черви’ сворачивали с курса, оглушённые взрывом. Им потребовалось некоторое время, чтобы снова взять след, позволив нам выиграть шагов пятьдесят.
Ещё трижды я бросал «молоты», сбивая преследователей с толку. Пока на последнем дыхании мы не добежали до скалы. Запрыгнув на камень, я рухнул на спину. Сердце бухало в груди загнанным бегемотом, дыхание хрипело в горле, а в животе дрожала натянутая струна. Таких спринтерских забегов в моей жизни ещё не было!
— Арабы зовут их Аль-Граб-Боиди, — рассказал мне аменокаль, — а племена, живущие на западе, называют Дрожь пустыни. Эти змеи приходят в самые жаркие годы, нападая на караваны и пожирая людей и животных. От них нельзя убежать — они слышат любой шаг и догоняют даже бегущую газель.
Он вздохнул, глядя, как вокруг скалы не спеша кружат барханчики Аль-Граб-Боиди.
— Мы все умрём, Акотей. Или от жажды, когда кончится вода. Или будем съедены, если не выдержим и ступим на песок. Мне жаль, что наш поход заканчивается таким образом.
— Это мы ещё посмотрим. Сейчас отдышусь, приду в себя и придумаю, как их убить.
Вождь не поверил мне. Покачал головой и отошёл к своим туарегам. А на его место пришёл Киж и сел рядом со мной.
— Давайте я попробую их выманить, Константин Платонович? Пробегусь вокруг скалы, спровоцирую, чтобы червяки вылезли, а вы их…
— Они сожрут тебя, как гулей: утянут в песок — и всё.
— Тогда…
— Дать им проглотить тебя, чтобы ты их зарезал изнутри?
— Ага! Что вы улыбаетесь? Хороший вариант!
— Если они тебя не пережуют или не порвут на части. Нет, у меня есть вариант получше. Найди мне пару камней размером с кулак и верёвку.
Я сел на краю скалы, свесил ноги и принялся искать взглядом ровное место на песке. Ага, вон там есть подходящая площадка, шагах в пятидесяти. Далековато, но в пределах моих сил.
— Вот, Константин Платонович, как просили.
Киж положил около меня два булыжника и моток бечёвки.
— То, что нужно. Спасибо, Дмитрий Иванович.