Анубис поднял с земли свёрток, сунул мне в руки и подтолкнул к выходу.
— Уходи, — шепнул он, — тебе не стоит слышать того, что здесь будет происходить. Жди у входа, я подам знак, когда всё закончится.
Спорить с собственным Талантом я не стал и поспешил к лестнице. А в спину нёсся голос Павшего:
— … Нежданная, грозная, неминуемая и неотвратимая. Благодатная и спасительная. Избавляющая от страданий и дарующая покой. Позволь мне припасть…
Киж встретил меня ухмылкой и спросил:
— Что, вас тоже выгнали, Константин Платонович?
Я пожал плечами.
— Даже не знаю, зачем так секретничать. И так всё совершенно понятно.
— Поделитесь? — шёпотом спросил Киж. — Ужас как интересно!
— Нет там ничего интересного и загадочного. Думаю, скоро в мире появится ещё один некромант со средненьким Талантом.
— И всё? А я-то думал, — Киж разочарованно фыркнул. — А это что у вас, Константин Платонович?
Он ткнул в свёрток пальцем.
— Давай посмотрим, что за ценность мне всучил этот коротышка.
Я размотал серую тряпку, и на свет появился свёрнутый в трубку коврик. Вместе с Кижом мы раскатали его на песке и разочарованно переглянулись. «Половичок» был старый, выцветший, с поеденной молью бахромой. Но прежде чем Киж начал бухтеть, что меня обманули, я разглядел, узор, вытканный на ковре.
— Серьёзно?
Бухнувшись на колени, я стал водить по линиям пальцем, пытаясь разобраться в деланной связке.
— Это Знак Воздуха, а это Печать Усиления. Здесь у нас связка из трёх Тильд вроде, только с добавками…
— Ну, понятно, — Киж хмыкнул. — Подсунули вам ребус, да? Теперь ночь спать не будете, пока не разберётесь?
— Помолчи, будь добр. Так-с, тут что-то непонятное, напоминающее Знак Концентрации. Только зачем? А здесь ещё Печать, похоже, для поддержки самой схемы…
Киж выдержал четверть часа и снова завёл свою шарманку.
— Бросьте, Константин Платонович. Дался вам этот пылесборник с молью. Отдадите Тане, она такие загадки любит. Лучше в тень уйдите, а то голову напечёт.
— Не напечёт, — я широко улыбнулся и с нежностью погладил коврик. — Я уже разобрался.
Приложив ладонь к центру рисунка, я медленно стал вливать в узор эфир из резерва. Ковёр подо мной стал твёрдым и медленно приподнялся над песком.
— Эт… это что такое? — Киж отпрянул, выпучив глаза. — Константин Платонович, это вы чего делаете⁈
— Это, мой друг, утерянное восточное чудо. Летающий ковёр Аль-Хорезми! Творение великого восточного гения, создавшего алгебру, точнейшие астрономические таблицы и первый свод деланных Знаков.
— Он правда летает? А высоко?
— Вот это мы с тобой сейчас и проверим. Садись!
— Вы бы не торопились, Константин Платонович. Я-то ладно, если он упадёт, только отряхнусь и дальше пойду. А вы разбиться можете! Давайте мы на туарегах испытаем?
— Трусишь?
— Я⁈ — мертвец искренне оскорбился. — Трушу⁈ Подвиньтесь, Константин Платонович, я на вашем ковре хоть до самых пирамид готов лететь. Вы, кстати, разобрались, как им управлять? Или для этого Талант нужен?
— Ничего сложного на самом деле. Здесь исключительно деланная магия, а управлять даже ребёнок может. Видишь вот эти завитки? Кладёшь на них ладони: правой регулируешь скорость и направление, а левой — высоту.
Для начала я сделал круг над песком, не поднимаясь выше пары локтей. Потом забрался повыше и прибавил скорость. Пролетел над скалами и вернулся к входу в гробницу.
— Константин Платонович, вы чего? Мы же его ещё не проверили! Надо повыше, — завопил Киж за моей спиной, — и скорости добавить! А ещё манёвры разные попробовать, на тот случай, если с земли обстреливать будут! Давайте ещё полетаем!
— Не ори, Дмитрий Иванович, а то я на одно ухо оглохну. Ковёр требуется зарядить эфиром, чтобы далеко улететь. К тому же он сразу двоих плохо тянет, лучше в одиночку летать.
— Я полечу! — тут же рявкнул мертвец. — Вас беречь надо, вам ещё мумию в пирамиду запихивать. Заряжайте быстрее, я буду ковёр испытывать по полной программе!
Он аж пританцовывал от нетерпения, пока я заряжал деланные Знаки.
— Всё? Уже можно? Вы же дадите мне полетать, Константин Платонович? А то вы уже управляли, теперь я должен, чтобы честно по очереди.
— Не канючь, пожалуйста. Сейчас дам тебе коврик, и сможешь полетать.
Залив эфир «под завязку», я разрешил Кижу совершить пробный вылет. Проще было вручить ему новую игрушку, чем слушать, как он бухтит. Меня полёт не слишком привлекал — да, забавно, но не более. А вот сама технология, которая поднимала коврик в воздух, была чудо как хороша! Если её немного доработать да поставить на что-то побольше…. Скажем, на аппарат размером с мой эфирный поезд. Тогда княжество Алеутское уже не будет таким далёким.
Мои размышления прервал Анубис, толкнувший меня изнутри.
«Можешь спуститься в гробницу, — сказал он. — Всё закончилось».
— Где-то родится новый некромант? — я мысленно ему подмигнул.
«Уже родился».
Анубис насмешливо рыкнул и замолчал, не желая больше обсуждать эту тему.
Глава 17Аль-Сихр
Возле Габаль-Эль-Увейнат мы пробыли чуть больше недели. Как только я сообщил аменокалю, что гробница очищена, он тотчас отправил гонца в оазис Аль-Джауф. Через два дня караван племени был уже здесь и встал в кольце скал большим шумным лагерем. Туареги каждый день спускались в гробницу Тин-Хинан, проводя какие-то ритуалы. А вечерами устраивали празднования с музыкой, угощением и своим бесконечным чаем.
Кстати, подземное озеро так и осталось замёрзшим, вызывая у туарегов благоговейный трепет. Они касались корочки льда пальцами, отдёргивали руки, ощутив холод, и смеялись, поражаясь такому чуду. А лёд и не собирался таять, став нечаянным подарком от Хозяйки.
Пока племя шло к Габаль-Эль-Увейнат, я облетел округу на ковре и зачистил оставшихся гулей. Беспокойные мертвецы, лишившись подпитки от Павшего, сгорали даже от простого всполоха и проблем не доставили. А когда туареги привезли Таню, я устроил ей вечерние полёты над горой. Днём же мы просто наслаждались отдыхом, тенью и обилием воды.
— Мы держим своё слово, Акотей, — вечером на седьмой день заявил мне аменокаль, — завтра племя Ифорас отправится в Каир, как я и обещал. Это меньшее, что мы можем сделать для тебя.
Ранним утром наш караван покинул Габаль-Эль-Увейнат и двинулся на северо-восток. Почти таким же порядком, как и раньше, но теперь дозором впереди летел Киж на ковре-самолёте.
Через день пути мне начал являться Анубис. Не в виде призрака, а лично, во плоти. Я даже уловил запах собачьей шерсти и таких же благовоний, которыми пахла мумия в багаже.
Анубис появился рядом с моим верблюдом во время перехода. Невидимый и неслышимый для других, он на ходу повернул шакалью голову, строго посмотрел на меня и рявкнул:
— Ты зря тратишь время! Я же сказал, чтобы ты учился использовать силу крови Исиды!
— Раньше ты был не слишком разговорчивым. Что-то изменилось?
Он пожал плечами.
— Мы близко от тех мест, где я был когда-то богом. Здесь даже песок хранит память о моей силе, и я могу снова вспомнить себя.
Несколько минут Анубис молчал, шагая по песку и глядя вдаль.
— Это всё неважно, — рыкнул он, — сейчас речь о тебе. Ты должен прясть из бывшей силы Исиды нить, будто пряха. Тянуть её и сматывать, как пряжу.
— Зачем?
Глаза шакала недовольно сверкнули, но он всё же ответил:
— Я не знаю, что нас ждёт в городе мёртвых. Где-то там прячутся Павшие, не выступившие, как Исида и Геката, против Хозяйки, но полные злобы и ненависти. Они ждут, надеясь, что мир изменится, и могут почувствовать моё присутствие. А ещё там спят древние чудовища, вроде Аммат, готовые проснуться в любой момент и пожрать живую душу. Тогда нам понадобится любая сила! Понял? Моей мощи может не хватить, и ты должен будешь сражаться рядом.
— Тебе нужно было сказать мне об этом раньше, чтобы я не соглашался везти сюда мумию.
Он рассмеялся.
— Трусость не поможет избежать своего страха. Только взглянув ему в глаза, мы обретаем настоящее могущество. А для этого ты должен копить силу! Каждый день, каждую секунду!
Спорить с собственным Талантом было невозможно. Анубис оказался настоящим деспотом и заставил меня тянуть из крохотного источника силы тонкую эфирную нить. Я сматывал её внутри себя в клубки и складывал «на полочку» про запас.
Когда же я научился «прясть» её на автомате, даже занимаясь другими делами, Анубис показал, как использовать эти нитки. Оказалось, что из эфирной пряжи легко плести любые заклятия, представляя их в воображении. Впрочем, как и деланные Знаки с Печатями.
Вот только одна беда: даже на простейший всполох требовалось огромное количество эфирной пряжи. Такое, что до Каира я не смог бы накопить и половину необходимого. Анубис же только отмахнулся на мой вопрос об этом.
— Я чувствую, что ты должен её прясть. Каждая капля силы будет иметь для нас значение.
Большего я не смог от него добиться, как ни старался. Однако обнаружил и для себя определённую пользу — из эфирных нитей можно было делать замечательную «ловчую сеть», гораздо более чувствительную, чем обычная. Полагаю, даже если запас не пригодится в Египте, я потом найду куда его применить.
Через пять дней караван достиг оазиса Дахла. Здесь обитали бедуинские племена, которых туареги обычно грабили, не считая сильным противником. Но в этот раз они не стали отвлекаться на войну и ограничились торговлей. Как сказал аменокаль, обещание доставить меня в Каир было важнее, чем десяток верблюдов и худосочные рабыни-бедуинки.
Не слишком задерживаясь, караван двинулся дальше. Через два дня аменокаль предупредил меня:
— Сегодня мы будем пересекать Эс-Сахра Эль-Бейда, Белую пустыню. Вели своим людям не смотреть по сторонам, Акотей.