Я рассмеялся и демонстративно положил себе добавку. Это она точно подметила — есть за мной такой грешок. А день сегодня будет длинный, и нет уверенности, что найдётся время на обед и ужин.
Таню я предупредил ещё с вечера об отъезде. Не собирался её будить, но она всё равно спустилась меня проводить.
— Уверен, что не нужна моя помощь? — спросила она, поцеловав. — Я неплохо отработала всполохи, если ты помнишь.
— Я только посмотрю и оценю уровень грандов. Если там мальчишки, то и сам разгоню их тряпками. Обещаю, на рожон лезть не буду.
Поцеловав её ещё раз, я подхватил толстую сумку с бумагами и вышел из особняка.
— Доброе утро, Константин Платонович!
Камбов и Киж ждали меня с лошадьми и пролёткой, в которую уже загрузили картечницу, завёрнутую в парусину.
— Доброе, судари. — я отдал сумку Кижу. — Все готовы? Тогда отправляемся.
Запрыгнув в седло, я приторочил к нему узкий кожаный чехол с разобранным grand wand’ом и сдвинул на поясе длинную кобуру с Нервным принцем. Ну что, судари гранды, проверим, какова деланная магия против Талантов?
Глава 7Ловись рыбка
— Князь! Князь!
Крик настиг меня уже у ворот. Я остановил коня и обернулся. От дальнего флигеля к нам бежал алеутский шаман. Бубен, подвешенный на ремне через плечо, колотил его по бедру, а на синем лице застыло озабоченное выражение.
— Князь! — он тяжело выдохнул, останавливаясь за пару шагов от меня. — Я с тобой ехать, однако.
— Зачем?
— Духи сказали, дело у тебя большое, помогать надо. Кроме меня никто не справится.
— Прямо так и сказали?
Смеющийся Медведь пожал плечами.
— Они словами не умеют, по-другому говорят. А я перевожу, как понимаю, — шаман почесал синий шнобель. — Разбудили, однако. Сказали, ты с плохими людьми встретишься, а я рядом смеяться буду. Духи зря тревожить не будут!
— Ну, если смеяться, — я улыбнулся, — то конечно. Садись и поехали.
Я кивнул на пролётку и пустил коня шагом. Насчёт плохих людей алеутские духи угадали, вот и посмотрим, насколько полезен окажется шаман.
До Ангельскогорска мы добрались быстро и сразу же направились в ремонтные мастерские к Кулибину. На мой вкус, их расположение выбрали неудачно: это сейчас они на окраине, а пройдёт ещё лет десять-двадцать — и здесь будет центр города. Пожалуй, надо сразу запланировать строительство промышленной зоны подальше от жилых домов и с учётом розы ветров. Не хочется, знаете ли, чтобы потом над городом стоял смог.
Кулибин тоже был ранней пташкой и уже занимался установкой станков. Подозреваю, что он и ночевал в мастерских, чтобы не терять время на дорогу. Но я отвлёк его от дел, и почти два часа мы обсуждали производственные планы.
Во-первых, я уточнил для себя по материалам.
— Железную руду добывают на острове Наследника Павла. Там же сразу выплавляют сталь, кораблями везут в Орегонщину и поездом уже сюда. Качество чуть похуже, чем было у нас в Злобино, зато стали много. Ну и готовые изделия закаляем с помощью Знаков.
— Хорошо. А что с хрусталём? Живём поставками из Гусь-Мальцевского?
— Зачем же⁈ Супруги Горобцы лет пять назад свой заводик у нас построили. Очень чистый песок нашли неподалёку и делают даже чище, чем раньше.
Во-вторых, я отложил ремонт покалеченных броненосцев.
— Как же так, Константин Платонович, — встрепенулся Камбов, сидевший в сторонке, — а испанцы? Если пехота попрёт, с двумя машинами мы не справимся.
— В любом случае они сейчас бесполезны. Придётся заставить наших соседей отложить атаку, и за это время построить новые броненосцы. Нужна усиленная модель, чтобы могла держаться против грандов. Иван Петрович, — я обратился к Кулибину. — Требуется увеличить количество эфирных накопителей в каждой машине и площадки для генераторов щитов. Кроме того, они должны нести два орудия. Картечницу, которую вы изобрели в Злобино, и ещё одно…
Киж подал мне сумку с документами. Я вытащил оттуда чертёж и выложил перед Кулибиным.
— Универсальный магический генератор.
Второе орудие было механическим wand’ом де Гуа, переосмысленным мной. Оно могло создавать парочку атакующих Знаков и защитную связку. У меня было много свободного времени, пока мы добирались сюда из Злобино, и я подготовил огромную кипу документации.
— Как знал, как знал, — Кулибин усмехнулся, открыл ящик стола и вытащил папку с чертежами. — Я уже год как вынашиваю идею нового броненосца. Там и под ваши орудия подходящая башня, и большие накопители поместятся.
Коротко посмотрев его проект, я одобрил машину. Почти в два раза больше старых моделей, с толстой бронёй и мощными ногами. Видимо, по следам случившегося с уничтоженными броненосцами была добавлена и система пожаротушения.
Третьим пунктом совещания стала картечница Кулибина. Когда я её так назвал, изобретатель на секунду задумался и скривился.
— Константин Платонович, не надо её моим именем называть. Это вы тогда идею подкинули, я только собрал. Она должна называться картечницей Урусова.
— Называйте как хотите, — я отмахнулся. — Только доработайте, чтобы не нужно было вращать ворот, и немедленно начинайте производство.
— Сколько штук вы хотите сделать? Десяток?
— Самое меньшее — полсотни в течение полугода.
Кулибин посмотрел в потолок, прикидывая что-то и кивнул.
— Не думаю, что у нас возникнут сложности.
— Тогда двигаемся дальше. На очереди у нас покорение воздушного океана.
Мои слова не стали новостью для Кулибина. Похоже, «деланные инженеры» уже рассказали ему об «этажерке».
— Первым делом нужен цех для производства лёгких машин воздушной кавалерии, — я протянул Кулибину очередную стопку документации.
— Первым? Будет ещё и второе?
— Обязательно, Иван Петрович, но чуть позже. Сначала картечницы, новые броненосцы и воздушная кавалерия, именно в таком порядке.
— Вы столько задач поставили, Константин Платонович, что разорваться впору. — Кулибин вздохнул. — Но выбора у нас нет, насколько я понимаю.
— Иван Петрович, я не собираюсь вас бросать в одиночестве. Через несколько дней присоединюсь к вам и приму самое деятельное участие. Кроме того, у меня есть кое-что особенное.
Я выложил на стол последнюю стопку бумаг и развернул большую склейку из листов — мой главный козырь.
Знания — сила, как говорили мудрые. Посещение венецианского Арсенала стало для меня откровением. Все богатства дожа и деньги императрицы не могли сравниться с сокровищем, что я нашёл там. Арсенальская Grande linea di assemblaggio стала основой для разработки моего собственного магомеханического конвейера, который должен был во много раз ускорить производство. Нет, я не совершал открытия и прорывы, просто взял лучшее, дополнил всякой мелочью и подогнал под наши нужды. Ну и вишенкой на этом торте стали несколько очень полезных станков, идеи которых я беззастенчиво стащил у венецианцев. Будем считать это справедливой платой за мою помощь в восстановлении работы Арсенала.
Кулибин с сомнением пододвинул к себе склейку и со скептическим выражением на лице принялся читать. Похоже, он подумал, что я ему подсовываю задание на очередное оружие. Но затем его брови полезли вверх, а глаза лихорадочно забегали по листам.
На добрую четверть часа изобретатель застыл над бумажной склейкой, водя пальцем и беззвучно шевеля губами. Он так увлёкся, что мне пришлось его похлопать по плечу, чтобы вывести из ступора.
— Иван Петрович!
— А⁈ — Кулибин обернулся. — Константин Платонович, это потрясающе! Вы гений! Какая задумка! Какой масштаб! Да мы им всем покажем с такой штукой!
— Конвейером.
— Конвейер? — он покатал слово на языке, пробуя на вкус. — Отличное название, мне нравится.
— Не торопитесь, Иван Петрович. Полагаю, для полноценного внедрения нужно будет переделать всё производство. Но можно использовать какие-то части для ускорения работы. Подумайте, те же цеховые краны можно соорудить прямо сейчас.
— Да, надо прикинуть и посчитать. Если позволите, я возьму паузу до завтра.
— Не нужно спешить. У вас есть неделя, чтобы всё хорошенько обдумать.
Я оставил Кулибина разбираться с чертежами конвейера, а сам пошёл в цеха мастерских и нашёл Черницына. С помощью его и пары мастеровых мы немного изуродовали пролётку. Намертво закрепили на её корме станок картечницы и, что называется, «присобачили» вместо ворота конструкцию из шестерней с кучей Знаков. Получилось некрасиво, зато гораздо удобнее: вместо того, чтобы крутить здоровенную ручку, нужно было всего лишь дёрнуть маленький рычажок. Теперь с орудием можно было справиться в одиночку и спокойно вести огонь, ни на что не отвлекаясь.
— Знакомая конструкция, Константин Платонович, — усмехнулся Киж. — Только в прошлый раз вы ставили на дрожки наших «близнят». Как вы её называли? Тачанка?
— Угу, — я кивнул, — было дело. Но в этот раз будет гораздо лучше.
Закончив монтаж, мы выкатили пролётку на пустырь за мастерскими и испытали её в деле. Пожалуй, вышло даже лучше, чем я ожидал. И темп стрельбы подобрали достаточно удачный, и стрелку было удобно целиться. А вот ехать ему придётся очень аккуратно, чтобы не разбить голову о торчащие ручки картечницы.
— Моя пробовать, — неожиданно заявил шаман и полез в пролётку, отодвигая Кижа.
Мертвец в первый момент так обалдел от наглости, что выпустил рукоятки и позволил синекожему занять место стрелка. А тот прицелился и двумя короткими очередями срезал несколько молодых деревьев на другом конце пустыря.
— Хорошее ружьё, — заявил Смеющийся Медведь и похлопал картечницу ладонью. — Много плохих людей можно в Нижний мир отправить.
— Где ты так стрелять научился?
— Шаман тоже охотник, однако, — он рассмеялся. — Плохо стреляешь — голодный будешь. А я кушать шибко-шибко люблю.
Мы с Кижом переглянулись.
— Дмитрий Иванович, тогда ты командуешь и правишь, а он стреляет. А теперь поехали, пока все испанцы не разбежались.