— Мать моя женщина, — выдохнул Кожемяка за моей спиной.
Вместо негра-охранника посреди улицы стоял окровавленный скелет, со свисающими ошмётками плоти. Потом он покачнулся и с глухим стуком рухнул на мостовую. Облако довольно загудело, развернулось широким фронтом и ринулось на меня.
Есть такой приём в магии, называется «бить по-гасконски», когда Талант швыряет сразу два заклинания, одновременно с обеих рук. Забавное упражнение, развивающее концентрацию, но в реальном бою я так и не нашёл ему применения. А сейчас как раз было ему место.
Я вскинул руки, раскрыл ладони и послал навстречу насекомым облака раскалённого эфирного тумана. Превращая воздух перед собой в пылающую стену и выжигая пространство, будто из огнемётов. На открытом воздухе такой приём бесполезен против мага, да и обычному человеку подобная преграда не помеха. Но для мелких насекомых она стала смертельной ловушкой.
Гудение затихло, а затем и вовсе смолкло. Эфир сгорел, оставив в воздухе удушливый запах перегара. На камнях мостовой остался плотный ковёр из мёртвых насекомых. И на улице наконец установилась тишина.
— Жозеф!
Из дома выскочила та смешливая негритянка, что провожала меня. Надрывно крича, она кинулась к останкам охранника. Упала рядом с ним на колени и разрыдалась. Следом выбежали ещё несколько женщин. Окружив бедняжку, они принялись громогласно сочувствовать и утешать на странной смеси французского и какого-то африканского наречия.
Последней на улице появилась Мария Лаво. Кутая плечи в цветастый платок, она хмуро обвела взглядом поле боя, с каждой секундой становясь всё мрачнее и мрачнее. Сделав несколько шагов, она наклонилась и прикоснулась кончиками пальцев к мёртвым насекомым и тут же отдёрнула руку. Обернулась и наткнулась взглядом на меня.
— Ты был прав, князь, — в её голосе сквозила горечь. — Я обязана тебе помочь. В городе появился злой бокор, использующий ндумбу, самую чёрную магию. Если его не остановить, то он установит здесь свою власть и прогонит всех мамбо.
— Значит, договорились, — я кивнул ей. — Ты найдёшь колдуна, а я разберусь с ним.
Она наклонила голову, будто прислушиваясь, и скривила губы.
— Бокор сегодня напал не на одного тебя. Я слышу, что где-то в городе ещё одно ндумбу собирает жатву.
Мне хватило секунды, чтобы осмыслить её слова. Я обернулся и приказал Кожемяке:
— В посольство, быстро!
Чутьё не обмануло. Едва мы повернули на перекрёстке и показался особняк посольства, как я увидел вспышки магии. В окнах второго этажа вспыхивали огни, наружу вырывался горячий перегар эфира, и мелькали тёмные облачка насекомых.
— Гони! Ещё быстрее!
Кожемяка хлестнул вожжами и направил экипаж к воротам посольства. Механические кони выбили узорчатые кованые створки. Брызнул песок из-под их копыт на подъездной дорожке. И у самого входа в особняк опричник резко остановил экипаж, подняв механических скакунов на дыбы. А я уже спрыгнул на землю и рванул в посольство. Взлетел по парадной лестнице и бросился к нашим с Таней комнатам.
Бух!
Я с ходу выбил дверь и ворвался внутрь. Успел! Успел вовремя!
Таня была жива и даже отбивалась, кидая в гудящую тучу огненные всполохи. Но основная тяжесть обороны лежала на плечах её телохранителя-туарега и Мурзилки.
Кот «плясал» перед тучей, подпрыгивал и бил её лапами. Отчего на пол сыпались целые горсти насекомых. Облако пыталось атаковать в ответ, но каждый раз, когда оно касалось кота, шерсть в этом месте вспыхивала. Так что Мурзилка был цел, но весь покрыт чёрными подпалинами.
С туарегом же происходила другая история. Туча просто не могла к нему приблизиться, словно мертвец был укрыт защитным полем. Чем он и пользовался, прыгая по комнате и не пуская насекомых внутрь. А вот особых средств для борьбы с напастью у него не нашлось, и он убивал насекомых по старинке — хлопая в ладоши и давя мелкую пакость. В общем, феерическое зрелище, будто я попал в сумасшедший дом в палату буйнопомешанных.
— Все назад!
От моего крика и Мурзилка, и туарег прыгнули назад. А я вытянул руку и выпустил поток раскалённого эфира. Повторять фокус по-гасконски в помещении не рискнул — слишком велик шанс спалить самого себя. Но и одного потока хватило, чтобы подпалить гадость.
Туча дрогнула, сгорая под напором пламени. Загудела на пределе и стала собираться в плотный комок. Плотнее, ещё плотнее, превращаясь в блестящую чёрным хитином фигуру. Человеческую фигуру. Сложена она была гипертрофированно атлетически — бугрящиеся мышцы, мощные руки, длинные стройные ноги. А черты лица были скорее европейские, чем негроидные.
— Хрррр!
Рот на чёрном лице, сложенном из насекомых, распахнулся, покрытый изнутри тысячей шевелящихся лапок. Меня аж передёрнуло от такого отвратительного зрелища. И что хуже всего, взвесь раскалённого эфира не причиняла фигуре никакого вреда.
— Хрр… Гхххехррсссооохххх!
Поняв, что не может ничего внятного сказать, фигура вперилась в меня жутким взглядом чёрных слепых глаз.
— Уходите, быстро!
Я шагнул вперёд, загораживая Таню и её защитников и разворачивая вокруг себя магический щит. Они не стали спорить, понимая, что здесь сейчас начнётся, и кинулись к выходу. А вокруг меня уже начинал дрожать эфир от пробуждающейся мощи.
Противник медлил, словно не зная, что делать. Переминался с ноги на ногу, его лицо ходило ходуном, а тело всё время меняло очертания. Разглядывая его в магическом зрении, я начал подозревать, что он впервые применяет подобное колдовство, не слишком в нём разбираясь.
Структуры заклятий не были похожи ни на работу Таланта, ни на деланную магию. Грубые, местами достаточно примитивные, больше полагающиеся на силу, а не на мастерство. И одновременно весьма сложные — даже мне пришлось бы попотеть, захоти я удалённо управлять роем насекомых. А неведомый колдун, хоть и создал такое нетривиальное колдовство, едва справлялся с управлением. Части заклятия были плохо синхронизированы и постоянно расползались. То рука, то нога отделялись от тела, нос бродил по лицу, а глаза уползли куда-то на макушку.
Воспользовавшись паузой, я не только дал время Тане уйти, но и кое-что подготовил. Хоть Знаки мне чертить и не требуется, но доли секунды на их создание всё же уходят.
— Хххеххссоооххх! Ууууххххююю!
Колдун наконец справился со своей магией, и фигура обрела цельность. Он шагнул вперёд, занося руку для удара. Ёшки-матрёшки, он что, реально собрался драться со мной на кулачках? Потратить кучу силы на создание роя и заставить его действовать грубой силой? То ли колдун не слишком умён, то ли опыта у него в таких делах нет вовсе.
Естественно, я не собирался с ним драться руками. Вместо этого к чёрной фигуре полетел десяток мелких Знаков Силы. Будто пули, они вонзались в него, заставляя колдуна отшатываться и размахивать руками. На месте каждого попадания оставалась воронка, а на пол сыпались мёртвые насекомые.
Едва Знаки закончились, колдун выпрямился и криво ухмыльнулся. Воронки от попадания затягивались на чёрном теле, не оставляя никаких следов. Он поднял руку с вытянутым указательным пальцем и покачал кистью из стороны в сторону. Мол, не-не, ничего у тебя не вышло, некромант.
Я не стал ждать, когда он снова кинется в атаку, и «выстрелил» в него снова. Но в этот раз только единожды. Вот только «снаряд» был особенным: Знак Силы с завёрнутым в шарик эфира Знаком Огня.
Выстрел вонзился в грудь фигуры, отчего по хитиновой коже прошла рябь, как от брошенного в воду камня. Мгновение — и внутри колдуна рванул заряд. Разрывая тело на части и превращая в гротескное изваяние. Руки висят полуоторванные, вместо тела дыра, а голова съехала набок.
Пожалуй, он мог бы восстановиться, если бы ему дали время. Вот только там был ещё Знак Огня, и вспыхнувшее пламя начало пожирать фигуру. А я добавил, шарахнув «молотом» и раскалённым эфиром.
Ду-дух!
Кажется, я немного перестарался. Фигура мгновенно сгорела, рассыпавшись серым пеплом. Но силы было много, и она снесла стену на улицу, превратив комнату в открытый балкон.
Остаток ночи мы с Таней не спали, ликвидируя последствия нападения. Сначала пришлось лечить двух посольских опричников, попавших под удар колдуна. Одному ободрало кожу с обеих рук, а другому насекомые превратили половину лица в кровавую кашу. К счастью, Знаки Тау прекрасно справлялись с механическими повреждениями, требовалось только обработать раны от заражения и обеспечить больным покой.
Затем больше часа чертили вокруг особняка защитные связки. Если колдун решит повторить свой фокус, то его ждёт очень большое разочарование — пройти наш периметр не сможет ни одно насекомое. А силы мы влили туда столько, что и через сто лет на территорию посольства не сможет залететь даже муха.
Закончив ставить защиту, мы вернулись в особняк и занялись последним пострадавшим, Мурзилкой. Вымыли подпалённого кота, вычесали в четыре руки рыжую шерсть и накормили сметаной с ложечки. Мурзилка изо всех сил изображал умирающего и жалобно мяукал, едва шевеля хвостом. Мы демонстративно его жалели и восхищались отвагой. Что поделать — кота мы избаловали, но в критические моменты он всегда приходил на помощь.
В углу комнаты появился хмурый Анубис и уселся в кресло.
— Мяу! — Мурзилка повернул голову и осуждающе посмотрел на шакалоголового.
— Кстати, он прав, — я покосился на свой бывший Талант. — Мог бы и помочь.
— Не мог, — мрачно буркнул тот в ответ. — Чужая магия, не понимаю, как р-работает. Нет ор-ружия против.
— Но взять след ты можешь?
— Сложно. Не чувствую Павшего.
— А ты постарайся, — добавил я нажима в голос. — Найди колдуна, через которого он действовал. Он смертный и, значит, доступен тебе.
Анубис рыкнул, вздохнул и кивнул.
— Сделаю.
И тут же растворился в воздухе.
— Мяу!
Мурзилке надоело изображать смертельно больного. Он вскочил, потянулся и ушёл куда-то по своим кошачьим делам.