Зал «Малых забав» был огромным и вмещал в себя целую прорву народа. На высоком подиуме на троне сидел Людовик Шестнадцатый в горностаевой мантии. Вокруг него разместилась свита из сановников, придворных дам, министров и прочих сударей из окружения короля. Перед помостом разместились депутаты от трёх сословий. По правую руку короля — духовенство, по левую — дворяне, а по центру — третье сословие. Больше тысячи человек, как мне показалось.
По боковым стенам зала, между колоннами, сидела публика, большей частью дворяне. Среди которых затесались и мы с Кижом.
— Достать сюда пропуск было непросто, Константин Платонович, — шепнул мне Киж. — Пришлось сунуть несколько взяток, чтобы получить эти места.
Я кивнул, не отрываясь осматривая зал. Перстень Тау обжигал кожу на пальце огнём, чуть ли не раскалившись до красна. Масоны! Они были здесь, и не один-другой, а множество. Водя взглядом по людям, я прислушивался к биению перстня и определял вольных каменщиков. Большинство из них сидело среди депутатов от третьего сословия, и у всех на лицах было написано скрытое торжество. Они будто предчувствовали что-то замечательное для себя, ждали этого и заранее радовались победе. Ёшки-матрёшки, да сколько же их тут⁈ Я насчитал никак не меньше сотни и бросил это безнадёжное дело. Настоящее масонское гнездо!
За этим увлекательным занятием я чуть не пропустил небольшую возню около себя. Дворяне, сидевшие рядом со мной, вдруг встали и тихонько удалились, не сказав ни слова. А вместо них появился незнакомый мне человек в богатом камзоле. Вернее, совсем не человек. Длинные заострённые уши, вытянутое лошадиное лицо, бледная кожа и золотые глаза. Чистокровный эльф из Авалона, хотя сами они предпочитают называть себя сидами.
— Добрый день, князь. — Эльф улыбнулся, показав мелкие острые зубы. — Я не мог упустить такой случай и не побеседовать с вами.
— С кем имею честь?
— Джордж Гауэр, герцог Сазерленд. Посланник Авалона в этой прекрасной стране.
Перстень Тау обжёг меня, явно показывая, что он ещё и масон высокого ранга посвящения.
— Не скажу, что безмерно рад знакомству с вами, герцог.
— Ах, бросьте, князь! Наши с вами трения в Новом Свете — сущая ерунда, не стоящая внимания. Это всего лишь далёкие мелкие дела, которые не могут помешать двум джентльменам приятно побеседовать.
— Полагаю, у вас есть и тема для этой беседы?
— Множество, князь, множество.
— Например, ваши Тринадцать колоний?
Авалонец натянуто улыбнулся. Авалонские колонии на восточном побережье Америки уже лет пятнадцать требовали себе независимости от метрополии. Периодически там вспыхивали восстания и изгонялись королевские чиновники. Сепаратисты обращались за помощью то к Франции, то к Испании, но не могли добиться победы. И я тоже слегка помогал им оружием, чтобы поддерживать там напряжённость. В отместку за то, что судари с Авалона начали натравливать индейцев на Алеутское княжество ещё тридцать лет назад. Да и выгодно было мне, чтобы там продолжал тлеть огонь сепаратизма, оттягивая ресурсы авалонцев.
— Мы могли бы договориться, князь.
— О, неужели?
— Вы достойный противник, и нам было бы проще не ссориться. Зачем тратить зря деньги и нервы, если можно просто поделить сферы влияния. Впрочем, эта тема для отдельной беседы, не здесь и не сейчас. Просто знайте — мы открыты к диалогу и готовы заключить соглашение.
Я кивнул и улыбнулся в ответ. Ни на грош не веря его словам. О вероломстве авалонцев знают даже дикари в Африке, которых они не раз обманывали. Сначала будут улыбаться тебе, но лишь подвернётся удобный случай, как они всадят нож в спину. Потому как эльфы считают себя «старшим народом», а всех остальных либо варварами, как континентальных европейцев, либо животными, как всех остальных. И русские для них не равный соперник, а слишком возомнившие о себе дикари. Так что никакие договоры с ними не стоят и бумаги, на которой написаны.
— Впрочем, я хотел поговорить с вами о другом, князь.
— Например?
— Вы видите это, князь?
Авалонец обвёл рукой депутатов Генеральных штатов. Третье сословие, срываясь на крики, спорило и с дворянами, и священниками, не обращая внимания на раздражённого короля и церемониймейстера, стучащего в пол посохом и призывающего к порядку.
— Видите? Народ Франции проснулся и требует уважения к себе. Он хочет, чтобы его голос был услышан. Вы слышите, князь? Это голос народа, желающего получить свободу.
Герцог подался вперёд, хищно рассматривая депутатов. Его ноздри раздувались, как у охотничьего пса, почуявшего добычу.
— Они возьмут свободу, несмотря на желание короля. Их сила сметёт любое сопротивление, будто девятый вал весь мусор с палубы корабля. Король случайно пробудил народ и не сможет усыпить его обратно.
— Интересная интерпретация. — Я усмехнулся. — Но слишком пафосная.
— У меня есть для вас совет, князь.
— Кажется, я его не просил.
По губам герцога скользнула улыбка.
— Можете считать, что я передаю вам пророчество Авалонских пророчиц. Не пытайтесь вмешиваться, князь. Король через несколько дней подпишет договор с вами о Луизиане, и вам стоит сразу же уехать. Судьба Франции и Бурбонов не должна вас волновать.
— Какое неожиданное предсказание. И что же мне грозит, если я его ослушаюсь?
— Грозит⁈ Вы меня неправильно поняли, князь. Это всего лишь дружеский совет, не больше. Но для вас же будет лучше, если вы сразу же вернётесь в своё княжество. В Париже уже начинаются волнения, а город, охваченный беспорядками, не самое безопасное место. Тем более что с вами находится ваша чудесная супруга.
Любезный тон и обтекаемые фразы не могли меня обмануть — авалонец угрожал мне и Тане.
— Ах, дорогой герцог, — я наклонился к нему и шёпотом произнёс: — вы не представляете, как я дорожу княгиней. Впрочем, и жизнями моих людей я дорожу не меньше. А когда кто-то покушается на них, я буквально выхожу из себя.
— Да что вы говорите!
— Представьте себе, впадаю в бешенство и крушу всё и вся. И боюсь, после ваших слов я буду винить в произошедшем ваших Авалонских пророчиц.
— Как, вы поедете мстить бедным женщинам?
— Я никуда не поеду, герцог. Я к чертям утоплю весь ваш остров вместе с пророчицами, колдунами и королём. И вам, увы, некуда будет возвращаться.
— Даже так? — В глазах герцога полыхнул огонь. — А вы уверены, что у вас хватит сил, князь? Это не партия в карты, и блеф здесь не работает.
— Желаете проверить?
Мы несколько секунд смотрели друг другу в глаза. Авалонец хмыкнул и покачал головой.
— Князь, у меня и мысли не было испытывать вас. Всем известно, что вы могущественный маг. — Авалонец поднял открытые ладони. — Я ни в коем случае не хотел оскорбить или задеть вашу светлость. Просто беспокоился о вас и княгине. И вырази вы желание поскорее покинуть Францию, я бы приложил все усилия, чтобы ваша сделка с королём состоялась как можно скорее.
Он встал и отвесил мне лёгкий поклон.
— Прошу простить меня, князь. Разговор с вами доставляет мне немало удовольствия, но сейчас меня зовут дела службы.
Авалонец резко развернулся и быстро ушёл, словно торопился на пожар.
— Крайне неприятный субъект, — шепнул Киж. — Что он хотел, Константин Платонович?
— Потом, Дмитрий Иванович, всё потом. Что за крик там в зале? Что случилось?
— Король объявил, что отменяет постановление третьего сословия и не допустит ограничения своей власти и ущемления прав дворян. Ну и приказал депутатам разойтись до следующего заседания.
Людовик действительно встал со своего трона и двинулся со свитой к выходу. Почти все дворяне и большинство священников тоже направились за ним. А депутаты от третьего сословия все как один остались на своих местах. Шумя и выкрикивая что-то, но разобрать слова в этом гаме было невозможно.
— Идёмте, Константин Платонович. Всё самое интересное уже закончилось.
— Нет, — я покачал головой, — всё только начинается, Дмитрий Иванович. Смотри!
Король и дворяне вышли из зала, но оставшиеся депутаты даже и не думали расходиться.
— Господа, — церемониймейстер ударил в пол посохом, — вы слышали повеление короля. Вам приказано разойтись!
Один из депутатов третьего сословия вскочил и выкрикнул:
— Собравшейся нации не приказывают!
Следом поднялся ещё один, толстяк с изрытым оспинами лицом.
— Де Мирабо, — шепнул Киж, — граф, но избрался депутатом от третьего сословия.
А перстень Тау подсказал, что и первый крикун, и толстяк — масоны.
— Да, — громко возвестил де Мирабо, — мы слышали намерения, которые были внушены королю. Пойдите и скажите вашему господину, что мы находимся здесь по воле народа и уйдём отсюда, только уступая силе штыков!
Тут же все депутаты зашумели, подтверждая его слова. Крики и ругань обрушились на церемониймейстера, а следом в него полетели комки бумаги. Так что тот был вынужден чуть ли не выбежать из зала.
— Хах! Вы как всегда правы, Константин Платонович, сейчас действительно начнётся веселье.
Киж указал на вход в зал. Там появились вооружённые королевские гвардейцы, настроенные исполнить приказ короля и выгнать всех из зала. Но стоило им войти, как навстречу кинулись несколько оставшихся депутатов-дворян. Одного из них, обнажившего шпагу, я даже узнал — маркиз де Лафайет отметился в борьбе за независимость Тринадцати колоний, став там крайне популярным персонажем. И даже приезжал в Алеутское княжество, ища моей поддержки. Но я решительно отказал, опознав в нём масона.
Гвардейцы не решились применить оружие, а затем де Лафайет уговорил их покинуть зал.
— Уходим, — я встал со своего места. — Больше здесь не будет ничего интересного для нас.
Уже в экипаже Киж спросил меня:
— Как думаете, Константин Платонович, чем всё это кончится?
— Не знаю, Дмитрий Иванович. Но есть у меня чувство, что король может не успеть продать нам Луизиану, и придётся договариваться совсем с другими людьми.