Видение моргает. То же поле, те же мёртвые тела, но в центре уже не дядя, а я сам. Моя рука властно поднимается, беззвучно приказывая. И следом встают мертвецы. Только уже не жалкий десяток, а сотня. С горящими глазами, хищным оскалом и оружием в руках.
“Кино” заканчилось так же неожиданно, как и началось. Анубис, ёшки-матрёшки, во что ты вложил мою силу? В некромантскую мощь?!
Талант довольно угукнул и кивнул несуществующей головой.
Да какая же ты сволочь, Анубис! До чего же обидно. Три шарика “красной ртути” дали бы мне силу уделать любого мага с Талантом. А ты?! Вбухал всё в бесполезный подъём мёртвых. Зачем он мне, а?
— Ты заснул, что ли?
Резкий окрик Диего отвлёк меня от ругани с Анубисом.
— Делай упражнение, а не собственный пупок разглядывай, — испанка щёлкнула пальцами: — Быстро!
Я кивнул и принялся с удвоенной силой черпать эфир.
Диего, похоже, получала извращённое удовольствие, напрягая меня разными упражнениями. Дай ей волю, она бы меня весь день гоняла до кровавых мозолей. Но завтраки она любила больше, чем измываться, и мы прервались. Пока шли обратно к усадьбе, я спросил её:
— Диего, я мельком слышал разговоры, что “такой-то стал магом огня”, другой “талантливый маг воды”, третий “хочет выбрать землю”. Может, и мне стоит взять специализацию?
В ответ испанка возмущённо фыркнула:
— Специализация! Глупость и ничего больше. Древние маги держатся за свои предрассудки, вдалбливая в молодёжь старинный идиотизм. Маг огня! Всё равно что фехтовальщику отрубить ногу и гордиться увечьем. Однорукий стрелок! Как тебе такое?
Она со злостью метнула в землю ледяной всполох.
— Каждый маг должен уметь работать со всеми стихиями. Если “маг огня”, — Диего передразнила меня писклявым голосом, — может на полсекунды быстрее метнуть пламя, это не даст ему ничего. Полноценный волшебник встретит его щитом воздуха, ударом воды и закопает гроб в землю. А лучшие просто выжгут его чистым эфиром. Даже не говори мне больше про это извращение над магией.
Я кивнул. Понял, не дурак, учту на будущее. Эфиром, говорит, выжечь? Надо попробовать сделать домашнюю заготовку.
Осень уже чувствовалась вовсю. Зарядили дожди, парк за окном стоял жёлтый, а на меня напала хандра. Видимо, та самая, русская: смотришь на низкие тучи, голую пашню, дорогу, превратившуюся в грязь, и грустишь о тщетности бытия. Я уже подумывал съездить к Добрятниковым, чтобы отвлечься, но тут явился неожиданный гость — батюшка Андрей.
Священник смотрел на всех пронзительным взглядом и корил, что мои домашние редко показываются в церкви. Со мной-то всё понятно, некромантская душа пропащая. А остальные должны церковь посещать, и я, как глава поместья, обязан этому способствовать.
После его убедительных наставлений Настасья Филипповна, Александра и Бобров решили ехать на всенощную. Как раз праздник, кажется, Рождество Богородицы. С ними поехала и Диего — хоть и католичка, она внезапно напросилась посмотреть православную службу. Слуг я тоже с ними отправил: им и для души польза, и экипаж помогут вытолкать, если застрянет на раскисшей дороге. Так что я на целую ночь остался в одиночестве, если не считать Мурзилку.
Почитал, подремал, поел пирогов, заботливо оставленных для меня Настасьей Филипповной. Снова почитал. Красота! Даже хандра проходить начала.
Хотел поиграть с Мурзилкой — сделал бантик из ленточки, привязал на верёвочку и бросил коту. Рыжий подобрыш фыркнул и посмотрел на меня, будто спрашивая: ты чего, хозяин, с дуба рухнул? После чего отвернулся и сделал вид, что спит.
За окном сумерки налились темнотой, и я стал решать, чего мне больше хочется: доесть пироги или сразу пойти спать. Додумать мысль я не успел. Мурзилка подскочил, будто его ударили. Выгнулся дугой, распушил хвост и зашипел.
А на меня дохнуло запахом сырой земли, могильным холодом и тихим скрежетом, будто ножом по стеклу.
— Ёшки-матрёшки, — я вскочил, призывая Анубиса.
Сетью эфира окинул дом и прислушался. Нет, чужих, ни живых, ни мёртвых, вокруг не было.
— Мяу!
Кот повернулся ко мне, прижав уши. Мяукнул, будто зовя за собой, и медленно двинулся к двери. Правильно, Мурзилка, надо разобраться, кто это безобразничает.
Едва выйдя из гостиной, я почувствовал источник вторжения. Подвал! Ёшки-матрёшки, собирался же туда раньше сходить и замотался, забыл. Кто там барагозит? Тот мертвец в гробу проснулся? Души неприкаянные? Сейчас посмотрим.
Мурзилка бежал впереди на два шага. Кот был настроен по-боевому и готовился навести порядок. Только его мышам позволено шастать по подвалу ради котячьего удовольствия. А всякие мертвецы пусть идут строем на выход!
Глава 20 — Киж
В подвале стояла мёртвая тишина. Даже собственного дыхания не было слышно. Но стоило пройти десяток шагов, как в уши стал лезть навязчивый шёпот. Слов, даже отдельных, было не разобрать, но чувствовалось — кто-то зовёт меня. Манит из-за грани, стучится в сознание, словно пьяный сосед, желающий поговорить.
— Мяу!
Голос Мурзилки разорвал видение. Шёпот тут же пропал, растворившись снегом в кипятке. Кот обернулся, блеснул зелёными глазами и побежал дальше.
Прикрыв свечу ладонью, я двинулся вслед за ним. Не нравится мне этот подвал, ой как не нравится. Не будет рачительный хозяин складывать сюда что-то полезное. Зачем вообще его построили прошлые хозяева? Может, приказать засыпать его?
Шёпот хоть и смолк, но беззвучный призыв ощущался. Он-то нас и привёл в дальнюю комнату, где стоял закрытый гроб. Мертвец шалит? Устал лежать в одиночестве и желает пообщаться? Сейчас проверим.
Мурзилка вспрыгнул на крышку гроба и демонстративно принялся царапать дерево.
— Тихо, тихо, сейчас разберёмся.
Крышка легко сдвинулась, и я снова увидел мёртвого офицера. Гордый профиль с орлиным носом, чёрные усы, синий мундир с красными отворотами. Ни следа тления и трупных пятен, будто спит обычный человек. Я склонился над ним, разглядывая горжет — эдакий стальной “слюнявчик” на груди с гербом полка. На нём, если не ошибаюсь, ещё звание должно указываться, и мне хотелось узнать, что за военный у нас лежит.
Пока я рассматривал золотой герб на серебряном поле, мне всё время лезла в голову мысль — офицер мёртв как-то неправильно. Не спрашивайте, в чём разница, всё равно не смогу ответить словами. Талант мне в свидетели, смерть военного произошла не так, как положено.
Анубис, будто услышав меня, оживился, невнятно рыкнул и вдруг ударился в рёбра. Раз, другой, третий, как огромное сердце, с трудом помещающееся в груди.
Мертвец дёрнулся, точно его ударила молния. Крышка гроба съехала вбок и, с грохотом рухнула на пол, а Мурзилка с мявом шарахнулся куда-то в сторону. И в тот же момент рука покойника взлетела вверх и схватила меня за горло.
Я попытался разжать холодные пальцы, но хватка оказалась железной. В горле клокотало, а воздух в лёгких обернулся ядовитым огнём. И вместо попыток вырваться я воззвал к магии. Анубис, зараза ты эдакая, помогай!
Бух!
Зачерпнув силы, я швырнул в мертвеца чистым эфиром.
— Ы-ы-ы!
Пальцы разжались, мертвец завыл и кувыркнулся, переворачивая гроб. Тело ожившего покойника покатилось по сырому полу подвала.
Бух!
Я добавил ему огоньку, швырнув ещё эфира. Ага, не нравится?
Следом к укрощению мертвеца присоединился Мурзилка. Стоило тому встать, кот бросился ему под ноги и снова уронил на пол.
— Ы-ы-ы!
Анубис, ну-ка, дружок, доставай свой арсенал некроманта. Что есть против мертвецов? Упокоение? Отлично!
Талант услужливо откликнулся, и в голове тут же всплыло нужное действие. За мгновение я “вспомнил”, что делать с такими агрессивными покойниками. Сгусток эфира, свёрнутый хитрым образом, в голову, засыпать соль в рот и похоронить. Всё просто и понятно, приступим.
Зачерпнуть силы оказалось легко, скрутить эфир в нужную фигуру — проще простого, а вот попасть в мертвеца было гораздо сложнее. От первого удара он ловко увернулся — эфир врезался в стену и обсыпал бодрого покойничка кирпичной крошкой. От второго он ушёл, сделав перекат. Бешено вращая глазами, он отскочил от мявкающего Мурзилки и кинулся прочь. Ха! Не уйдёшь, гад!
Я ударил в него огненным всполохом. Да так удачно, что зашвырнул мертвяка в угол. Вот и всё, бай-бай, упырь.
— Владыка!
Неожиданно неугомонный покойник упал на колени и жалостливо посмотрел на меня.
— Владыка, прости! Не узнал!
Он поклонился — низко, но с достоинством.
— Владыка, не надо упокаивать, прошу. Поклянусь на твоём Таланте, буду служить не за страх, а за совесть. Только дай быть. Не хочу из могилы духом завывать до страшного суда!
В груди рыкнул Анубис — Талант узнал заложного покойника. Что? Дядя его поднимал и обещал помочь? Не исполнил? Интересное кино. Анубис рыкнул чуть тише: если взять с мертвеца клятву, он действительно будет служить. Только мне оно зачем? Упокоить и никаких проблем.
Анубис толкнулся под рёбрами и недовольно заворчал: дядя действительно давал обещание помочь этому мертвецу. Судя по всему, он и поднял его в таком виде, используя как подручного. А поскольку Талант у меня тот же, то и обещание переходит ко мне. По крайней мере, я так “услышал” Анубиса. Он крайне не одобрял упокоение и требовал взять мертвеца под свою руку.
Несколько минут мы препирались с Анубисом. Он жаждал, чтобы я завёл себе мёртвого “питомца”. Уж не знаю, зачем он ему понадобился, но Талант “топал ножками” и чуть ли не впадал в истерику. Хочу, хочу, хочу! Взамен Анубис обещал быть паинькой, слушаться и не шалить. В принципе, меня такая сделка устраивала.
— Клятву, говоришь?
— Да, Владыка. Разреши, я встану?
Ты смотри, какой гордый, на коленях стоять не хочет.
— Сначала клянись.
Он закрыл глаза и приложил правую руку к левой стороне груди. Вокруг мертвеца скрутились жгуты эфира, заплетаясь в сложный узел. Ого, никогда бы не подумал, что так выглядит клятва мертвеца.