Не успел я поужинать с полковником, как прибежал солдат и доложил — приехала карета из Тайной канцелярии.
— Не беспокойтесь, Аристарх Семёнович, — я поднялся из-за стола, — это мои вещи привезли. Нет-нет, кушайте, я сам разберусь.
К удивлению, возле кареты меня ждал Шешковский с Мурзилкой на руках.
— Добрый вечер, Константин Платонович, — он изобразил поклон, не переставая чесать кота за ухом. — Вот, решил лично навестить вас. Заодно проверить, упаковала ли Марфа все ваши вещи.
— Благодарю, не ожидал, если честно.
— Ерунда, мне не сложно, — Шешковский улыбнулся. — Рад, что ваше дело закончилось благополучно. В России и так слишком мало дельных людей, и уж тем более магов, чтобы ими разбрасываться.
Мурзилка открыл зелёные глаза, увидел меня и коротко мяукнул. Спрыгнул с рук на снег и занялся осмотром новой территории. Местные собаки оказались сообразительными, попрятались и знакомиться с котом не собирались.
Я забрал у Шешковского багаж, проверил, что дневники Бернулли на месте, и стал прощаться.
— Надеюсь, — он крепко пожал мне руку, — мы с вами ещё встретимся. Впрочем, вы личность неординарная, так что даже не сомневаюсь. Быть может, и в нашем ведомстве послужите.
— Боюсь, розыск и допрос преступников не моя стихия.
— Константин Платонович, вы же умный человек, — Шешковский улыбнулся, — и догадываетесь, что кнутобойничать не главная задача Тайной канцелярии. Так получилось, что в Касимове вы делали нашу работу. Без дыбы и допросов, хочу заметить. Что преступники и заговорщики? Пшик! В России есть враги и пострашнее, чем воры.
Я простился с ним, не горя желанием продолжать этот разговор. Мне, знаете ли, и без того тревог хватает. А слушать про всякую жуть — увольте, не хочу.
Топили в доме хорошо, постель оказалась мягкой и удобной, под боком уютно свернулся калачиком Мурзилка. В общем, я неплохо устроился. Конечно, службу мне навязали, придётся заниматься чужими пушками, а не своими механическими лошадьми, начальство всякое появилось. Но с этим я справлюсь, опыт какой-никакой есть, хоть и нездешний. А вот войну и вправду придётся заканчивать своими руками. Ещё не знаю как, но неохота мне несколько лет мотаться с войсками.
Некие идеи на этот счёт у меня были. Во-первых, надо подумать над боевыми машинами. Даже одной штуки, неожиданно появившейся на поле боя, может хватить для перелома сражения. Во-вторых, тактика Александра Македонского сейчас работает так же хорошо, как и пару тысяч лет назад, — бей по командованию. И здесь тоже есть где развернуться: пушку специальную подготовить или огнебой усилить до предела…
От воинственных мыслей меня оторвал шорох. Я не слышал, чтобы дверь открывалась, но от неё к моей кровати кто-то шёл. Тихо поскрипывали половицы под ногами незваного гостя, чуть слышно шуршала одежда. Не дожидаясь, когда он приблизится, я выбросил руку из-под одеяла и зажёг на кончиках пальцев огненный шар.
Глава 25— Предписание, пушки, две записки
— Константин Платонович, помилуйте! — Киж, возникший из темноты, поднял руки. — Если вы в меня огнём кинете, я про Злобино ничего не смогу рассказать.
— Тьфу ты, Дмитрий Иванович! Сколько раз тебе говорить, чтобы не подкрадывался?
— Простите, — он улыбнулся, — думал, вы спите.
Погасив огненный шар, я зажёг свечу на столике рядом с кроватью.
— Садись, — я указал ему на стул, — и рассказывай.
Он кивнул, с достоинством сел и закинул ногу на ногу.
— В имении полный порядок. Опричники несут службу, школа работает. Женщины… — Киж кашлянул. — Скучают по вам и полным составом очень переживают.
— Ты их успокоил, рассказал, что всё в порядке?
— Так точно, Константин Платонович. Объяснил, что ждёте аудиенции у императрицы.
— Документы из архива?
— Спрятал, как вы и велели.
— Бобров вернулся?
Киж помотал головой.
— Увы, я его не застал.
Мурзилка проснулся от наших голосов, потянулся и в один миг перепрыгнул с кровати на колени мёртвому поручику. Требовательно мяукнул, и Киж принялся гладить кота. Вот ведь сибарит хвостатый!
— Константин Платонович, вы были у императрицы? Почему вас сюда отправили?
— Через месяц, может чуть позже, мы отправляемся в войска на запад.
Глаза Кижа загорелись боевым задором.
— Будем воевать? С пруссаками?
Я кивнул, и поручик заёрзал на стуле, словно собирался броситься в атаку немедленно.
— Вам дали полк?
— Не смеши меня, Дмитрий Иванович. Кто мне его просто так даст? Пока капитан-поручиком артиллерии ходить буду — налаживать пушки и всё такое. В бой меня не кинут.
— Да? — он посмотрел на меня с сомнением и некоторым разочарованием. — Жаль, очень жаль. И всё же, разрешите, я обзаведусь личным оружием? Пистолеты, палаш, штуцер.
— Вооружайся, вояка, — я усмехнулся, — на войне всякое бывает, а подраться нам придётся, есть у меня такое предчувствие.
Он снова взбодрился и одобрительно кивнул.
— Благодарю, Константин Платонович.
— Лошадь у тебя есть?
— Так точно, авалонский рысак.
— Тогда держи его наготове и поселись поближе ко мне.
— Простите, но можно я всё-таки в Петербурге? Приехать к вам я смогу за полчаса, а комфорту там гораздо больше.
Ты смотри, второй сибарит! Ладно кот, я понимаю, но мертвецу зачем комфорт?
— Если полчаса, то сойдёт. Иди развлекайся, пока время есть.
Киж встал и поклонился.
— Ах да, чуть не забыл. Вам записочки, Константин Платонович.
Он вынул из кармана сложенные листки и положил рядом со мной на кровать. Прежде чем я успел хоть что-то спросить, Киж растворился в темноте. Впрочем, «записочки» сейчас меня интересовали больше, и я развернул бумаги.
Ровный, как по линейке, почерк Александры узнавался сразу.
«Возвращайтесь, Константин Платонович! Мы вас ждём и любим. Без вас в усадьбе стало грустно и одиноко. Прошу, только вернитесь! Я буду вас ждать, даже если потребуется сто лет. Ваша Саша.»
Вторая записка была написана криво, буквы дрожали и шатались из стороны в сторону, как пьяные. Без подписи, но мне и не нужна была она — это точно писала Таня.
«Берегите себя, Константин Платонович! За нас не беспокойтесь, мы всё делаем, как вы приказали. Марья Алексевна и Настасья Филипповна передают вам привет.»
Но в Танином коротком письме было кое-что ещё. Под пальцами чувствовалось лёгкое покалывание, и я поднял листок на уровень глаз. Ох, Танька! По бумаге тянулись тонкие ниточки эфира, складываясь в рисунок сердечка. Это надо умудриться такое сделать! Вплести эфир в бумагу — кропотливая работа, требующая усердия и самоконтроля. У девочки настоящие способности к деланной магии.
Перечитав записки второй раз, я сунул их под подушку, задул свечу, лёг и закрыл глаза. День сегодня получился сложный, опасный, но закончился самым приятным образом. Так что, засыпая, я непроизвольно улыбался. А вот кто мне снился, говорить не буду — слишком личные были эти сны.
Рассчитывая разобраться с пушками за неделю, я страшно заблуждался. Стоило мне отправиться на склад, как появился старичок-полковник.
— А, Константин Платонович! Желаете приступить к работе? Похвальное трудолюбие. Сейчас поедем на стрельбище.
Как по команде прибежал десяток солдат-инвалидов — старых, но ещё крепких орков. Они принялись грузить одну из пушек на сани, запряжённые парой мощных битюгов.
— Идёмте, Константин Платонович, сейчас нам возок подадут.
Через двадцать минут мы выехали небольшим поездом: сани с пушкой, сани с солдатами и наш возок. Уже за воротами полковник, будто извиняясь, похлопал меня по руке:
— Вы уж простите старика, но я должен проверить вашу квалификацию. А то, знаете ли, разных мастеров мне привозят, а за орудия я лично отвечаю. Бывает, такое наделают, что приходится за молодыми умниками переделывать.
— Конечно, Аристарх Семёнович, всё понятно.
— Будьте добры, покажите ваш kleiner Zauberstab.
Я моргнул, пытаясь сообразить, что полковник имеет в виду. Ёшки-матрёшки, он про small wand! Только называет его на немецкий манер.
— Аристарх Семёнович, вы учились в Кёльнском университете?
— Точно, — полковник заулыбался. — Самые весёлые три года в моей жизни. Увы, способностей сдать на диплом бакалавра не хватило, но для пушкарской науки этого и не требуется. У нас свои тонкости и секреты, не всегда очевидные дипломированным деланным.
Вытащив из кобуры small wand, я продемонстрировал его полковнику. Он, как и положено правильному магу, не стал хватать его руками. Рассмотрел не прикасаясь, уважительно цокнул языком и покачал головой.
— Замечательный инструмент. У меня попроще, но для работы подходит идеально.
Он вынул из кармана kleiner Zauberstab — тот же small wand, только немного толще и короче моего. На мой вкус, грубоватый инструмент, не годящийся для мелких Знаков и тонких связок. Хотя для пушек его должно было хватать за глаза.
Пока сани тащились по дороге через лес, мы обсудили с полковником разницу в преподавании между Сорбонной и Кёльном. И сошлись во мнении, что русских не любят ни там ни там, вставляют палки в колёса при сдаче экзаменов.
Дорога пропетляла через лес и вывела нас к тому же стрельбищу, что я посещал с Шуваловым. Солдаты потащили пушку на позицию, а полковник, выбравшись из саней, остановил меня.
— Константин Платонович, покажите, пожалуйста, что вы собираетесь делать.
Пришлось мне нарисовать в воздухе Печать, запальный Знак и пояснить, куда что ставится. Обижаться смысла не было — я здесь человек почти случайный, а полковник отвечает за мою работу. Мне, собственно, несложно и времени отняло всего ничего.
— Хорошая техника, — одобрил старичок, — только, Константин Платонович, вы сделали рисунок чуть меньше, а эфирные нити толще. Понимаю, так Печать прослужит дольше, но…
Он вздохнул, будто разочарованно.