Судя по звукам боя, пруссаки штурмовали русские позиции на соседнем холме. Впрочем, без особого успеха, подтягивая всё новые и новые резервы. Чаши на весах битвы колебались, раскачивались, но пока не склонялись ни в одну из сторон.
Я выстрелил в очередного офицера, окинул взглядом поле, выбирая новую жертву, и чуть не заорал. Он! Вот он!
Между шагающими колоннами прусских резервов двигалась группа всадников. Судя по генеральским мундирам, золотым эполетам и аксельбантам, это была свита прусского короля. Припав к магическому прицелу, я нашёл и его самого. Вот он, Фридрих! Прямой длинный нос, глаза чуть навыкате, тонкие губы. Точно он, без сомнения!
Вытащив small wand, я резкими росчерками нарисовал Знак и швырнул в сторону короля. А затем и второй, подавая сигнал Кижу. Давай, дружище, делай что должно.
Чтобы не спугнуть Фридриха, я прекратил стрельбу и только наблюдал за его передвижениями. Прошло пять минут, десять, а Кижа всё не было видно. Да где его черти носят? Я обвёл взглядом местность и наконец увидел своего личного мертвеца. Скрытый полупрозрачной дымкой, Киж уже проделал половину пути от леса к свите короля. Неудивительно, что я его так поздно заметил — издалека он казался облитым жидким стеклом. Только напрягая зрение, я смог рассмотреть его.
К несчастью, не я один оказался обладателем уникального зрения. Один из сопровождавших Фридриха, грузный усатый мужчина в чёрной треуголке, тоже увидел Кижа. Он обратился к королю, указывая на несущегося всадника, но Фридрих лишь отрицательно покачал головой. Усатый продолжил настаивать, что-то выкрикивая. Король нервно дёрнул головой, кивнул, развернулся и поскакал со свитой прочь от приближающегося Кижа. А вот усач наоборот двинулся навстречу.
Я не успел ничего сделать. Усач резко вскинул руки и метнул в Кижа зеленоватый комок эфира. Ёшки-матрёшки! Тот же почерк заклинания, каким били в нашу батарею. Вот ты где, гад!
Три выстрела я сделал почти без паузы, заряжая Печать в «огнебое» от Анубиса. И все три разбились о щит проклятого прусского колдуна. Вот ты пакость такая! А он сближался с Кижом, швыряя в него эфиром. Киж пока успевал уворачиваться, на ходу вытащил палаш и собирался атаковать мага по-кавалерийски.
Запустив руку в карман, я достал короткий стальной «гвоздь» без шляпки. Сунул его в ствол «огнебоя» и шомполом загнал в зарядную камору. Ну держись, погань!
Кижу не повезло. Очередной зелёный сгусток ударил в грудь его коня и разорвал несчастный механизм на клочки. Киж вылетел из седла, перекувыркнулся в воздухе и рухнул в какую-то канаву. Лови, вражина! Я задержал дыхание и плавно надавил на спусковой крючок.
Бух! Выстрел получился неожиданно громким. Магический заряд, обернувшись вокруг «гвоздя», огненным метеором полетел в колдуна. Чтобы расписать стальной сердечник мелкими Знаками, мне потребовался целый час, зато и эффект получился выше всяких похвал. Эфирная оболочка расплескалась по щиту прусского мага, а «гвоздь» легко проник внутрь. И на огромной скорости вонзился в грузное тело.
Маг взмахнул руками, пошатнувшись в седле. С трудом удержавшись от падения, он схватился за луку седла и раскрыл рот в беззвучном крике. Его лицо побледнело, а на его мундире расплывалось тёмное пятно вокруг раны.
Эфирные потоки подле пруссака закружились в танце. И трёх секунд не прошло, как бледность ушла с лица колдуна, губы сжались, и он начал оглядываться в поисках обидчика. Да, слухи не врали — сильные и опытные Таланты способны излечивать сами себя.
Но я не спешил стрелять ещё раз. Пять. Четыре. Три. Два. Один. Получи за мою батарею, гад!
Прусский колдун вздрогнул всем телом. «Гвоздь» в его теле, подчиняясь крохотным Знакам, нагрелся добела и взорвался на капли раскалённого металла. Маг захлебнулся собственной кровью и рухнул на землю. Убитые им артиллеристы были отомщены. А в мои «часы» водопадом посыпался чёрный песок.
К сожалению, Фридрих успел скрыться за складкой холма. Кижа тоже видно не было, и я разочарованно махнул рукой. План закончить сражение и войну полетел в тартарары, и я вернулся к обороне батареи.
Следующие три часа я стрелял, стрелял и стрелял. В офицеров, унтеров и знаменосцев, чтобы сбить полкам Фридриха управляемость и моральный дух. Поднятые артиллеристы не отставали: лупили «пустым боем» по кому могли достать, заставляя пруссаков тратить на нас пули и ядра. Вот только урона они нанести не могли — мертвецам безразличны попадания и взрывы. Они стояли, смотрели пустыми глазами на противника и с какой-то страшной ненавистью наводили орудия. Расплачиваясь за свою смерть в сто крат.
— Вашбродь! Вас господин прапорщик зовёт.
Я дал «огнебою» отдых и подошёл к Саблину. Парень лежал на шинели, бледный и страшно несчастный.
— Константин Платонович, — слабо прошептал он мне, — прошу, передайте моим родителям, что я погиб как настоящий офицер. Отцу скажите, что я не струсил, чтобы он не сомневался.
Мне хотелось его взбодрить, отвлечь от тёмных мыслей. Я наклонился над ним и на секунду увидел — нет его смерти рядом. Проживёт семьдесят лет, станет полковником и спокойно уйдёт из жизни в окружении многочисленных внуков и правнуков.
— Отставить умирать, Саблин! Я не отдавал такого приказа.
Он удивлённо открыл глаза.
— Ч-что?
— Вы, Саблин, паникёр. Вам ещё жить да жить, а не переживать из-за царапины.
Прапорщик обиженно поджал губы.
— Я…
— Вы, именно вы. Лежите спокойно и перестаньте изображать барышню, порезавшую пальчик. Если вы под огнём противника смогли держать щит, то и с этим справитесь легко. Вы меня поняли?
— А-а-а, — он слабо улыбнулся, — вы шутите!
— Так же как и вы, когда строите из себя умирающего.
Он кивнул, разом потеряв несчастный вид.
— Вот, уже лучше.
Я похлопал его по руке и встал. Хотел вернуться на бруствер, но взгляд зацепился за вершину холма. Над редутами, занятыми пруссаками, поднималось тёмное облако эфира, похоже на огромный гриб. Кто-то могущественный творил страшное колдовство, не сулящее русским войскам ничего хорошего.
Глава 9Гвоздь, король и талеры
Подхватив «огнебой», я кинулся к выходу из редута. С разбега запрыгнул на телегу и забрался на башню боевого треножника. Пусть высота небольшая, но и с такой я разглядел происходящее.
Атака пруссаков на русские позиции захлебнулась. Там лежали тысячи убитых, раненые заходились криком, дымилась земля от смертных проклятий. Но Салтыков сумел удержать, а затем и отбросить противника. Фридриху не хватило резервов, его части начали откатываться, теряя людей и ложась под ударами русской артиллерии и магов. И тогда прусский король сыграл главный козырь.
Фридрих стоял в центре холма Мюльберг, подняв руки и запрокинув голову. В оптический прицел «огнебоя» я видел, как по его вискам катятся капли пота, а под кожей ходят желваки. Ещё бы — эфир вокруг него скручивался в толстые жгуты и поднимался вверх в виде огромного чёрного гриба.
Мне не пришлось гадать, что за колдовство он творит. В воздухе запахло озоном, палёной кожей и кровью. А из шляпки «гриба» в землю стали бить молнии. Там, куда они попадали, с земли поднимались прусские солдаты. В прицел я разглядел, как за мгновение у них закрывались раны, а в глазах появлялся красноватый блеск. Раненые, даже смертельно, вставали, брали оружие и строились, чтобы пойти в атаку.
Я знал, что это такое. Да и кто не слышал про особое умение династии Гогенцоллернов? Так называемое Mirakel des Hauses Brandenburg, «Чудо Бранденбургского дома». Колдовство поднимало в страшную атаку раненых и умирающих солдат, заставляя биться, пока не останется сил. Не чувствуя боли, не испытывая сомнений, они шли в атаку, спасая своего короля. Лишь один недостаток был у этого «чуда» — перебив врага, все, подвергшиеся страшной магии, умирали. Оттого и прибегали прусские короли к этому средству крайне редко.
Бах! Бах! Бах!
Три выстрела ушли в сторону Фридриха. Видит небо, я не хотел его смерти и пытался обойтись захватом в плен. Но, пустив в ход «Чудо», он не оставил мне выбора. Если не остановить короля, русские и австрийские войска раскатают по холмам Кунерсдорфа.
Магические заряды вспыхнули на щите Фридриха и растаяли. Вот, значит, как? Ладно, попробуем достать его «гвоздём». Я вытащил из кармана стальной сердечник и загнал в ствол. Взял на мушку короля и спустил курок.
Ёшки-матрёшки! «Гвоздь» пробил щит и тут же отклонился вверх. Потоки эфира, крутившиеся вокруг короля, круто поменяли его траекторию. Сталь царапнула Фридриха по руке, оставив длинную рану. Но тот даже не обратил внимания, продолжая творить «Чудо».
Ещё два выстрела ушли в молоко. Эфирный кокон непредсказуемо отклонял «гвозди», лучше любого щита предохраняя хозяина. Я сунул руку в карман и нашёл только один «гвоздь», последний. Дурак! «Пяти хватит, зачем больше». Так ведь я их больше для эксперимента делал, а не для массовой стрельбы.
Прицелившись, я призвал Анубиса. Давай, дружок, помоги мне! Талант загудел, будто пчелиный рой. С каждой секундой звук становился всё выше и выше, пока не превратился в оглушительный визг. Анубис содрогнулся и выплюнул в сторону Фридриха длинный сгусток горячего эфира.
«Плевок» пробил щит и ворвался под него, как пьяный кочевник в византийский женский монастырь. Круша потоки, корёжа плетения и пожирая эфирные нити. «Чудо Бранденбургского дома», будто живое, отбивалось от некромантской волшбы. Фридрих побагровел, жилы на его шее вздулись, а по лицу прошла судорога. Титаническим усилием он восстанавливал «Чудо», давя колдовство Анубиса. Но прежде чем оно распалось, я выстрелил.
«Гвоздь» вошёл прусскому королю в бок, разорвав мундир и оставив на нём кровавое пятно. Рот Фридриха беззвучно распахнулся, глаза налились кровью, а из носа потекла струйка крови.
Пять. Четыре. Три. Два. Один.
Фридрих дёрнулся всем телом. Уронил руки, закатил глаза и рухнул на землю. Король умер.