— «Простите, КП, так получилось».
— «Через полчаса буду у вас. Разбуди Таню. Приготовь дорожный костюм для императрицы. Сразу выезжаем в Петербург».
— «Поняла, всё сделаю».
— «Приступай. Конец связи».
Я облегчённо выдохнул. Всё в порядке с Таней, зря только волновался. А Сашке надо всыпать горячих за то, что не отвечала на вызов. Больше чем уверен — заснула и ничего не слышала. Придётся сделать внушение, если на это найдётся время.
Табакерка снова ожила и отбила:
— «Подъезжайте к входу со стороны гротов. Таня встретит вас и проводит».
— «Добро».
Вот, сразу видно — Таня проснулась и тотчас взялась за дело. У неё талант всё схватывать на лету и действовать без раскачки.
— Сюда поворачивай, — указал я Ермолайке, и дормез свернул на боковую дорогу.
К Петергофскому дворцу мы подъехали совершенно свободно. Никаких караулов, никаких шлагбаумов. Император не заботился о безопасности нелюбимой супруги и не удосужился прислать охрану даже из своих голштинцев. Заходи кто хочешь, бери что нравится. Вот я и загляну на огонёк, раз ему не надо, и заберу отсюда императрицу.
Чуть-чуть поплутав по дорожкам парка, мы наконец нашли нужный проезд и выкатились к дворцу. Искать в темноте вход не пришлось — впереди мелькнул свет фонаря и я увидел Таню. В плаще с капюшоном, она кинулась нам навстречу, и я спрыгнул на землю, не дожидаясь, пока Ермолайка остановит дормез.
— Костя!
Таня налетела на меня вихрем, обняла и прижалась к груди.
— Костя, я так волновалась! С тобой всё в порядке?
Я не стал ничего говорить и поцеловал её долгим нежным поцелуем.
— Всё в порядке, пойдём. У нас совершенно нет времени. — Взяв её под руку, я обернулся и бросил вознице: — Жди здесь, мы скоро.
Вход во дворец всё же охранял караул гвардейцев. Но они только скользнули по мне сонными взглядами и не сказали ни слова. Впрочем, такие сторожа были мне на руку — не придётся задерживаться и объясняться, что я здесь делаю.
Пока мы поднимались на второй этаж и шли к покоям императрицы, я коротко обрисовал Тане ситуацию.
— Вы поедете в Петербург?
— Мы, все вместе — ты, Саша и Екатерина. Будете неотлучно с императрицей, заодно посмотрите, кто к ней будет приходить.
Таня кивнула.
— Разговоры законспектировать?
— Только незаметно. Постарайтесь, чтобы Екатерина не видела вашего интереса.
— Сюда, Константин Платонович.
Мы свернули в боковую галерею и оказались перед ещё одним постом гвардейцев. Но и эти никак не отреагировали, будто спали с открытыми глазами. Таня приложила палец к губам, и мы тихо проскользнули мимо них в покои императрицы.
— Константин Платонович!
В первой комнате находилась только одна Сашка, и она тут же бросилась ко мне.
— Константин Платонович, — шёпотом затараторила она, — простите, я виновата! Сама не заметила, как заснула…
— Тихо, не кричи. Я так и понял, что заснула.
— Честное слово, больше такого не повторится.
По ней сразу было видно — чувствует свою вину и искренне раскаивается. Я кивнул и со смешком шепнул ей:
— Напомни потом, я тебя в угол на горох поставлю. Императрицу разбудили?
— Да, но она ещё не готова.
— Проводи меня к ней.
В спальню императрицы я вошёл не таясь, грохоча сапогами и освещая себе путь канделябром с тремя свечами. Екатерина сидела на постели, прижимая к груди одеяло и глядя на меня сонными глазами.
— Константин Платонович? — она часто заморгала.
— Да, Ваше Величество, это я. Пора вам вставать, всё готово для того, чтобы вас провозгласить.
— Что случилось? Отчего такая спешка?
— Пассек арестован. Нужно торопиться, если мы не хотим, чтобы Пётр Фёдорович утром раскрыл заговор.
Слова подействовали на неё, как чашка кофия. В глазах появилось осмысленное выражение, а губы сжались.
— Вы уверены? Я…
Было заметно, что её гложут сомнения. Всё же она женщина, со своими слабостями, страхами и долей неуверенности. Хоть и говорят, что цверги сделаны из камня, но сейчас Екатерина колебалась, будто тонкое деревце на сильном ветру. Как весы, на одной чаше которых лежало царство и риск лишиться жизни, а на другой бегство и жизнь с Орловым где-нибудь в германских княжествах. И слава богу, что этой ночью к ней приехал я, а не Григорий, а то вторая чаша могла бы и перевесить. Сейчас надо только подтолкнуть её к решительным действиям, дать ей сделать первый шаг, и дальше всё пойдёт как надо.
— Отбросьте сомнения, государыня.
Я подошёл к кровати.
— Ваши друзья, ваша гвардия и ваши подданные ждут, когда вы возьмёте власть в свои руки. Каждому из нас уготована своя судьба. Моя — быть некромантом, могучим и ужасным. Ваша — править во благо народа. Не мы её выбирали, но должны нести её с честью, не сомневаясь и не оглядываясь. Решайтесь, Ваше Величество.
Бледная, растрёпанная, Екатерина подняла на меня взгляд, несколько мгновений смотрела не отводя глаз, а затем кивнула. Черты лица заострились, в глазах появилась решительность.
— Вы правы, Константин Платонович. Не я выбрала, но мне нести эту ношу до конца. Я поеду с вами в Петербург и сделаю всё, что должно.
Отбросив одеяло, она встала с постели и поёжилась, ощутив под ногами холодный пол.
— Позовите моих камер-фрейлину и статс-даму, Константин Платонович, я буду готова через пять минут.
Поставив канделябр на комод, я поклонился и вышел из комнаты.
Едва я переступил порог, в спальню проскользнула Сашка и плотно закрыла за собой дверь. Со мной осталась Таня, у которой я спросил:
— Екатерина попросила позвать статс-даму и камер-фрейлину. Где они?
Таня тихо рассмеялась.
— Это мы с Сашей. Она статс-дама, а я фрейлина. Екатерина Алексеевна решила дать нам придворные звания, чтобы мы не привлекали внимания.
О как! Однако, мои девчонки растут в чинах покруче иного царедворца.
— Пить хочешь? Там, — Таня указала в соседнюю комнату, — в буфете посмотри, что-то с вечера осталось. А мы пока Екатерине Алексеевне поможем собраться.
Из другой двери выскользнула некрасивая девица, которую я уже видел у Екатерины. Держа в руках мундир Преображенского полка, она беззвучно юркнула в спальню, а следом за ней там же исчезла и Таня. А я воспользовался приглашением и покопался в императорском буфете.
После ночной поездки и переживаний хотелось не только пить, но и есть. Так что я соорудил себе бутерброд с ветчиной и налил стакан морса. Всё равно, если я что-то понимаю в женщинах, пятью минутами не ограничится. Переворот переворотом, а выглядеть надо императрицей, а не растрёпанной крестьянкой.
С бутербродом в одной руке и стаканом в другой я подошёл к окну. Вид открывался на противоположную сторону от дворца — Верхний сад. Дорожки, широкая прямая аллея, ровные ряды подстриженных деревьев. В лунном свете всё это казалось декорацией к сказке. А огоньки, появившиеся на аллее, походили на стайку летящих фей. Вот только феи не водят за собой толпу вооружённых мужчин и ружейная сталь не блестит хищной рыбой в их волшебном сиянии.
Бросив бутерброд и стакан, я кинулся к спальне императрицы.
— Ой!
Оттуда как раз выходила Сашка, но налетела на меня и чуть не упала.
— Быстро! Нужно уходить!
— А…
— Бросайте всё, немедленно. Бегом!
Из комнаты показалась Екатерина, на ходу застёгивая пуговицы.
— Что случилось, Константин Платонович? Я уже…
В этот момент снаружи донеслись первые выстрелы «огнебоев», и императрица вздрогнула.
— Как…
— Быстро! Саша, Таня, уводите Екатерину Алексеевну к дормезу. Ну же, вперёд! Я вас догоню.
Убедившись, что они меня поняли, я метнулся обратно к окну. Неизвестные нападающие с расстояния в сотню шагов расстреляли караул гвардейцев и теперь быстрым шагом приближались к входу во дворец. Факелы в их руках напоминали уже не фей, а крошечных демонов.
Анубис хотел подсунуть мне Последний довод, но я отказался. Среди нападавших были маги, и чистой силой их даже не поцарапаешь. А если grand wand’ом метнуть Знак, то от дворца останутся только развалины.
Я сунул руку под камзол и отцепил от кобуры Нервного принца. Вот он будет в самый раз для такой ситуации! Ударом ладони я распахнул створки окна, отчего стёкла жалобно зазвенели, и поднял middle wand. Принц не стал упрямиться, загудел, принял силу от Анубиса и швырнул в нападавших связку из Знаков Огня.
Пламенное колесо с воем разорвало ночь и взорвалось прямо на аллее, взметнув в небо фонтан из земли, песка и бордюрных камней. В свете пламени я заметил, как разбегаются в разные стороны уцелевшие враги. А затем из-за деревьев загрохотали выстрелы «огнебоев».
Пригнувшись, чтобы не зацепило выстрелами, я рванул к буфету. Схватил графин с остатками морса и кинулся прочь из покоев императрицы. Нет, сейчас не время разбираться с неизвестными, главное, вывести Екатерину.
В дверях застыли гвардейцы с оружием в руках. Они не понимали, что происходит, и хлопали глазами, а вот их руки сами по себе, на автоматизме, ставили «огнебои» на взвод.
— На дворец напали пруссаки! — крикнул я им первое, что пришло в голову. — Мы должны защитить императрицу! За мной!
На поясе в такт моим словам завибрировала пайцза. Гвардейцы рявкнули «так точно!» и последовали за мной.
— Ты! — на ходу я указал на одного пальцем. — Прикажи прислуге и всем, кто тут есть, чтобы убегали из дворца. Здесь может начаться пожар. Понял? Бегом!
Со вторым гвардейцем я спустился по лестнице на первый этаж.
— Где выход в Верхний сад?
— Там, ваше сиятельство.
Я не стал его поправлять и повернул в указанную сторону. Но не успел сделать и двух шагов, как оттуда раздались выстрелы.
Защитные контуры Таланта вовремя предупредили, и я успел нырнуть за мраморную колонну. А вот гвардейцу не повезло — выстрелы ударили его в грудь, и он рухнул на пол уже мёртвый.