— Не называть «Урусовской дорогой», к примеру, — Шешковский насмешливо показал зубы. — Найдите подходящего промышленника, кто станет лицом компании. У вас слишком много недоброжелателей, и не хотелось бы их дразнить.
— Согласен, я и сам хотел так сделать. Что ещё?
— Первая ветка вашей дороги должна пройти между Москвой и Петербургом. Причём как можно быстрее. Крайне желательно построить её в течение двух лет.
А вот с этим у меня были другие планы. Для начала проложить дорогу до Мурома, а затем одновременно двигаться на восток и запад.
— К чему такая спешка, Степан Иванович?
— Есть причины, Константин Платонович, политического характера. Мы, знаете ли, тоже не в пустоте существуем. Эфирная дорога должна получить высочайшее одобрение, подгадав удачный расклад сил при дворе. Через два года мы планируем сместить некоторых деятелей и протащить нужное решение.
Шешковский что-то недоговаривал, но я не стал трясти его как грушу. Посмотрим для начала, успею ли я к назначенной дате.
— Я вас услышал, Степан Иванович. Обещать не буду, но постараюсь. У проекта есть сложности технического характера.
— Вот и хорошо. Вы решайте свои проблемы, а мы займёмся своими. Глядишь, и встретимся где-то посередине, — Шешковский хохотнул незамысловатому каламбуру. — А теперь примите от нас небольшой презент.
Шешковский вложил в мою ладонь небольшую вещицу. Кованую птицу размером с мизинец, с развёрнутыми веером крыльями и хвостом. Без украшений, узоров или инкрустаций, просто забавная железная игрушка
— Ваша личная птица счастья, — улыбнулся тайный экспедитор.
Никакой магией от амулета не пахло, в эфирном плане он был полной пустышкой. А вот мелкие буквы с цифрами на крохотном туловище навевали определённые мысли. «ТК. 1717»
— Птица счастья, говорите? Или пропуск в Тайную экспедицию?
— Скорее жетон, позволяющий получить помощь. Покажите его в случае нужды любому тайному экспедитору, прокурору или послу за границей, и он постарается решить ваши трудности. Чудес не обещаю, но кров, новые документы и немного денег вы получите.
— Благодарю, Степан Иванович. Один из лучших подарков, который мне делали.
Мы обменялись с Шешковским рукопожатием и понимающими взглядами. Можно считать, что Тайная экспедиция приняла меня в свои ряды и выдала секретный знак. Что же, презент может оказаться крайне полезным, если что-то пойдёт не так.
Отправление затянулось ещё на полчаса, пока все прощались со мной и Таней по второму, а после и третьему разу. В конце концов я прервал бесконечное прощание, усадил девушку в экипаж, помахал провожающим в окошко и велел ехать. Мурзилка, давно спавший в дормезе, открыл один глаз, посмотрел на нас и снова заснул.
Едва мы выбрались из Москвы, Таня встрепенулась.
— Ой, чуть не забыла! Он велел отдать тебе, как мы проедем заставу.
— Кто?
— Павел Петрович.
Таня протянула узкий ореховый пенал. Но вместо перьев и карандашей там обнаружился рубиновый крест на красной шейной ленте. В центре креста на белом фоне была изображена женщина в длинных одеждах.
— Это крест Святой Анны, — пояснила Таня. — Павел унаследовал орден от Петра Фёдоровича и имеет право вручать награду. Он сказал, что обязан дать его тебе и отец не возражал бы. Только просит не носить его открыто, чтобы не раздражать Екатерину.
— Так и сделаю. И поблагодарю лично, когда он приедет в Злобино.
— Наследник⁈ — Таня захлопала глазами.
— Угу. Екатерина отдала его мне в обучение деланной магии. Павел будет приезжать несколько раз в год и брать уроки.
— Ой! Это же… Надо будет Ксюшу на это время…
— Не надо, — я усмехнулся, — мальчику будет полезно пообщаться с ней. Я бы приставил к нему десяток Ксюшек для закалки характера.
Ещё час мы болтали с Таней, но девушку начало клонить в сон, и она задремала, убаюканная мягким покачиванием дормеза. А я, наоборот, был полон сил и не знал, чем занять себя.
Впрочем, одно дело у меня всё же было. Сходить за грань и поговорить с Хозяйкой. Во-первых, убедиться, что битва с той загадочной сущностью, прятавшейся под покрывалом, закончилась. А во-вторых, задать вопросы, настоятельно требующие ответов. Про масонов, их покровителя, называемого Гермесом Трисмегистом, опять же о той тётке в зале с колоннами. Так что я закрыл глаза, сделал глубокий вдох и шагнул на туманное поле.
Сухая трава шуршала под ногами, туман клубился вихрями, а я шёл вперёд только для того, чтобы не стоять на месте. Слишком уж давила тишина, отчего казалось, будто клочья молочной пелены складываются в гротескные лица то ли кающихся грешников, то ли разгневанных ангелов. А может, и не было ничего, и у меня просто разыгралось воображение.
Неожиданно в тумане возникли три серые тени. С каждым шагом они наливались густотой и в какой-то момент прорвали туман, превратившись в три высокие сосны, чьи макушки терялись за той же туманной завесой.
Привычный к тому, что на этом поле нет ничего, кроме травы, я опешил и замер. Не решаясь подойти ближе к рыжим стволам, появившихся из ниоткуда. Но минуты капали, и ничего не происходило. Сосны стояли скалами, и туманное море молча разбивалось о них, то густея между стволами, то освобождая маленький пятачок между ними.
Решив, что ничего дурного не будет, я подошёл ближе и окунулся в терпкий запах смолы и хвои. Ствол ближайшей сосны оказался тёплый, будто нагретый весенним солнцем, и шершавый на ощупь.
— Это всего лишь якорь.
Я обернулся на голос. На другой стороне полянки между деревьями стояла Хозяйка, ничуть не изменившаяся с первой нашей встречи.
— Госпожа, — поклонившись, я спросил: — Какой якорь?
— Мой, — она улыбнулась. — Иногда я сижу здесь, отдыхая от дел. Но если уж ты нашёл это место, составь мне компанию.
Туман рядом с Хозяйкой сгустился, превращаясь в низкую лавочку, притулившуюся возле одной из сосен. Хозяйка опустилась на неё, как обычная усталая женщина после дня полного тяжёлого труда, улучившая минутку тишины. Я не стал отказываться от предложения и сел рядом.
— Ты беспокоился обо мне, — с удивлением посмотрела на меня Хозяйка. — Как поразительно!
— Вы остались там с…
— Исидой, чаще всего её зовут так. Не стоит переживать — она не способна причинить мне вред.
— Кто она? Богиня?
Хозяйка покачала головой.
— Я могу сказать, что она женщина, получившая статус богини. Или маг, изменивший себя до предела и перешедший в эфирную форму. Или падший ангел, цепляющийся за соломинку угасающих культов. Или демон, пытающийся вырваться из темноты в реальный мир. Каждый из этих ответов будет ложью на свой лад и ничего для тебя не изменит. При встрече с ними ты должен помнить главное — никто из них не в силах лишить тебя жизни. Они могут причинить боль, заставить бояться, обмануть, но не убить. Людей убивают только люди, и никак иначе.
— С ними? Их много, верно? Исида, Гермес Трисмегист. И, вероятно, кто-то ещё?
Хозяйка кивнула.
— А вы, — я решился задать главный вопрос, — вы тоже одна из них?
Глава 13Фокусы
— Я — другое.
Она будто сделалась выше, глядя на меня сверху вниз.
— Разрушительница наслаждений и Разлучительница собраний, ниспровергающая дворцы и воздвигающая могилы. Безвременная, неизбежная, грядущая и беспощадная. Нежданная, грозная, неминуемая и неотвратимая. Благодатная и спасительная. Избавляющая от страданий и дарующая покой.
Туман вокруг сделался ледяным и стал похожим на снежную метель.
— Та, что приходит ко всем, не различая нищего и царя, святого и грешника. Неподкупная и нелицеприятная. Неизбежная и милосердная, всегда приходящая в свой срок.
Холод коснулся меня, заползая в самое сердце.
— Я — Великая Уравнительница.
Разом наваждение пропало. Хозяйка сидела рядом и устало смотрела куда-то в непроглядный туман.
— Это тяжёлая работа, человечек. Века и века я провожу души через туман, не давая заблудиться. Миллионы и миллионы уходят туда, откуда нет возврата. И лишь с единицами есть о чём перемолвиться словом, чьи истории я хотела бы выслушать.
Неожиданно повернулась и посмотрела на меня с усмешкой.
— Однажды, когда я поведу тебя через туман, ты расскажешь мне всё с самого начала. В твоей истории много интересных поворотов. Ведь так, бродяга?
Я кивнул, и Хозяйка отвернулась, снова уставившись в туман.
— По уговору я должна отвести на ту сторону всех мёртвых в свой срок. Мне обещана немалая награда за этот труд. И поверь, я делаю её на совесть, без отдыха и выходных.
Она несколько секунд помолчала, сжав губы, а затем в её голосе появилась злость.
— Павшие нарушают порядок. Глупые бывшие божки, они крадут души и обворовывают мёртвых, надеясь вернуть себе власть. Спорят с Его волей, не желая принимать поражение.
— Можно вопрос? — я вклинился в паузу. — Что значит — крадут души и воруют у мёртвых?
— Павшие часть своей силы раздали людям в виде Таланта. Если он достаточно силён, эти божки могут напрямую достучаться до носителя. Соблазняя силой, богатством и вечной жизнью, Павшие делают такого человека проводником своей воли. Помнишь, ты привёл ко мне такого, Елагина? Или твоя испанка…
— Да, конечно.
— Такие души ускользают от меня и попадают прямиком к Павшим. Вот только никакого посмертия и перерождения для них не будет. Божки пожирают души, питая себя и набираясь силы. Такая же участь постигла ту душу, что ты вёл ко мне, а перехватила Исида.
Меня передёрнуло от воспоминания. Да уж, незавидная участь.
— Я сегодня уже говорила: Павшие не могут убивать живых. Раньше они использовали для этого жрецов, а сейчас носителей Талантов. Когда такой человек убивает кого-либо с помощью своей магии, Павшие воруют у мертвеца часть силы, продлевая жизнь исполнителю и самим себе. Именно поэтому все Таланты должны умереть, а Павшие изгнаны во тьму внешнюю.