Девица побледнела и сжалась, будто ожидая удара.
— Знаю я про запрет для некротов, не может у вас детей быть. Но есть способ обойти его, — старуха осклабилась, отчего её лицо стало ещё больше похоже на череп. — Она тебе родит ребёночка. Только мёртвенького, даже вздоха не сделавшего. А потом оживит с помощью крови родовой магией. Как тебе, князь, подходит такой выкуп?
Глава 39Ловушка для некроманта
Анубис толкнул изнутри, привлекая моё внимание. Он узнал ритуал, о котором говорила старуха, — много-много лет назад Талант уже имел с ним дело. И, вытащив из закромов мутное видение, продемонстрировал мне.
Полумрак, трещат фитили масляных ламп. Прыгают на стенах уродливые тени. На смятом ложе распростёрлась мёртвая роженица, залитая кровью. Смотреть на её лицо, искажённое мукой, нет сил. Рядом с ней лежит ребёнок лет трёх с перерезанным горлом. А дальше, на грубо выточенном из камня жертвеннике, привязан мужчина. Со вскрытой грудной клеткой, в которой ещё бьётся сердце.
Тук. Тук. Тук. Ту…
В тот момент, когда оно замолкает, оживает младенец на руках того, чьими глазами я смотрю. Оживает и надрывно кричит, слабо дёргая крохотными ручками. Проклятое от рождения дитя, вырванное из-за грани чёрным колдовством.
Видение ушло, и меня передёрнуло от омерзения. Бессмысленный в своей жестокости ритуал всё ещё стоял перед глазами. Одна жизнь по цене трёх. Дешёво ли это, некромант?
— Думай, князь, — проскрипела старуха на постели. — Не бойся, всё сделают мои внуки — я их научила. А ты останешься чистеньким и получишь сына. Ты ведь этого хочешь, я знаю.
Искушение? Да, без сомнения. Великое искушение для любого некроманта. Формально не нарушая запрет, получить наследника по плоти и крови. Вот только я чувствовал в этом предложении скрытую опасность, словно в мягкой траве прячутся острые лезвия. Слишком уж дорогую плату предлагала Еропкина за собственную смерть. А ещё жизнь научила меня одному правилу: если не знаешь, кто за карточным столом богатый дурачок, которого собираются раздеть, — значит, этот дурачок ты сам.
Я моргнул, глядя на старуху. И почувствовал еле слышные запахи, на самой грани восприятия: свернувшейся крови, пролитого на землю вина и волчьих ягод. Очень знакомые и связанные с очень неприятными событиями за гранью.
Стоило вычленить это ощущение, как следом я «увидел» внутренним взором и другие «улики». Кровать старухи стояла на призрачном перекрёстке трёх дорог. А где-то далеко, еле слышимые, выли псы. И на звук их голосов болью отозвались запястья, прокушенные их клыками.
Геката! Обознаться невозможно. Не искушение, вовсе нет. Это была ловушка на некроманта, ловко расставленная Падшей. Знала ли Еропкина или Геката использовала её втёмную?
— Ну же! Твоё слово, князь, — простонала старуха. — Нет больше сил терпеть.
Девица встретилась со мной взглядом, тихо всхлипнула и опустила голову. Ей не хотелось рожать мёртвое дитя и умирать ради его оживления. Как старая колдунья сумела её заставить? Не уверен, что хочу знать этот секрет.
— Решайся, Константин Платонович. Больше тебе никто такого не предложит.
Вот уж точно: вряд ли Павшая будет второй раз ставить несработавший капкан. А без её «благословения» одной силой чёрных Талантов ритуал может и не сработать.
Как же хитро Геката ко мне подобралась! Через умирающую Еропкину, которую сложно заподозрить в подвохе. Зацепить ребёнком, чтобы затем повязать кровавым ритуалом. А дальше как в пословице: увяз коготок — всей птичке пропасть. Павшая дёргала бы за ниточки, чтобы я помог ей подобраться к Хозяйке. Вот только она не угадала главного: мне не нужен ребёнок от Еропкиной, когда есть Таня. И трогать опасную наживку я не собирался. Скорее, даже наоборот.
Я воззвал к Хозяйке за грань, буквально требуя обратить на меня внимание. И она отозвалась практически сразу. Но не стала являться лично, а пришла изнутри. Взглянула моими глазами на старуху Еропкину и принялась шарить у меня в памяти, отчего под черепом завыла ледяная метель.
— «Хорошая попытка, но нет. — Голос Хозяйки усмехнулся у меня в голове. — Молодец! Всё правильно сделал».
Еропкина беспокойно завозилась под одеялом, глядя на меня с раздражением:
— Ну что? Решился?
— «Приведи её ко мне, мой некромант. У меня будет о чём побеседовать с этой прекрасной девой — Хозяйка рассмеялась, вызвав у меня холодок по хребту. — Не беспокойся, я проложу тебе дорогу, чтобы ты не встретился с Трёхтелой».
Холод в голове пропал — Хозяйка ушла, оставив мне замёрзшие пальцы и лёгкий озноб. Я облегчённо вздохнул, радуясь, что остался в собственном теле один. А вот Еропкина поняла этот вздох по-своему и снова поторопила меня:
— Говори, князь, что выбираешь.
— Вы ошиблись, Калиста Михайловна, причём дважды. Во-первых, я не горю желанием получить наследника любым путём. И ваша правнучка меня не слишком привлекает.
Девица, так и стоявшая в ногах своей прабабки, вскрикнула и зажмурилась. Только что я подарил ей счастливый билет, и она получила свою жизнь обратно.
— А во-вторых, — я склонился над старухой, — я и так собирался увести вас за грань. Просто было интересно, что вы можете предложить. К несчастью, ничего интересного. Пройдёмте, Калиста Михайловна, закончим прямо сейчас.
— Что⁈
В глазах старухи плеснулся страх, когда Анубис обхватил её невидимыми щупальцами.
— Оставь меня! — она надрывно закричала. — Оставь! Мне обещали…
Закрыв глаза, я «дёрнул» её со всей силой.
— Нет! Она обещала мне! Я буду жить вечно! Я…
Анубис сжал её в объятьях, как страстный любовник новую пассию. Словно гнилой зуб, мы с Талантом выдрали дух старухи из тела и шагнули за грань с ценной ношей.
Как и было обещано, никаких проблем не возникло. Мгновение — и я вновь оказался на поле, окружённый плотным туманом.
Душа старухи оказалась чёрной, как ночь, и липкой, будто обмазанная густой смолой. Прикасаться к ней было противно, и я сразу же бросил её на ломкую сухую траву. Она заскулила и принялась барахтаться на земле огромным жуком, пытаясь подняться на ноги.
— Ты пожалеешь, некрот! Пожалеешь! Госпожа достанет тебя! Будешь вечно умирать на её жертвеннике!
— Замолчи, глупая.
На этот раз ждать не пришлось. Хозяйка сразу появилась из тумана и забрала у меня добычу. Старуха больше не произнесла ни звука, превратившись в покорную куклу.
— Замечательно! — Хозяйка кивнула, довольно улыбаясь. — Ты отлично поработал. А теперь возвращайся обратно, там у тебя могут возникнуть некоторые проблемы.
Ничего не объясняя, она развернулась и повела в туман тёмную душу. Но прежде чем исчезнуть, обернулась:
— О награде не беспокойся, ты получишь её полной мерой. И ещё я дам небольшую премию: сегодня Скудельница не будет для тебя ничего стоить. Но только сегодня, мой некромант.
Она подмигнула и исчезла, а я зажмурился и вывалился обратно в привычный мир.
Мёртвая старуха, скрюченная, лежала на постели. Тощие ноги, покрытые тёмными пятнами, торчали из-под ночной рубашки, а руки в последнем усилии держали скомканное одеяло.
Бубух!
Пол под ногами затрясся, а с потолка посыпалась побелка. За дверью послышался шум и глухие удары.
— Константин Платонович! — ко мне подскочила девица Еропкина и принялась дёргать за руку. — Константин Платонович, очнитесь! Там что-то происходит! Там убивают!
Я тряхнул головой и встал с кресла, усилием прогоняя туман из головы. За стеной загрохотало, будто кто-то уронил шкаф с посудой. На дверь обрушились тяжёлые пинки, девица пискнула и спряталась за меня. А я почувствовал удушливый запах псины, слишком резкий, чтобы быть настоящим.
Створки дверей не выдержали и разломились, засыпая пол щепками. Послышался рык, и в комнату вступил человек. Вернее, он ещё утром был человеком, кажется, Михаилом Петровичем Еропкиным, лысоватым пожилым дядечкой, любящим хорошо покушать и глупо пошутить. Сейчас же черты его лица исказились, превратившись в гротескную маску пса, а глаза горели тёмным огнём, полные злобы и жажды крови. В запястьях снова кольнуло, напоминая об укусах, полученных за гранью, но и без этого я опознал противника. Пёс Гекаты! Ловушка не сработала, и Павшая отправила за мной свою свору.
— Рр-р-р! — брызгая слюной, человеко-пёс зарычал. — Р-р-разор-р-р-р-ву!
Что там Хозяйка говорила? Сегодня Скудельница не будет ничего стоить? Понятно, для чего она дала мне «скидку». Награда, значит? Или средство, чтобы её «ценный сотрудник» смог выбраться живым? Терпеть не могу такие приёмы начальства, но и отказываться не собираюсь.
Я взмахнул рукой, и в ладонь легла плеть Скудельницы. На этот раз она соизволила стать видимой, и я впервые увидел её воплощение: кнутовище сделано из человеческой бедренной кости, отполированной до блеска и украшенной серебряными вставками. А длинный бич собран из костяных позвонков, становящихся всё меньше к концу и утыканных острыми шипами. Иллюзия, сплетённая из эфира, но выглядящая достоверно и жутко, как раз под стать некроманту.
Впрочем, времени разглядывать страшное орудие у меня не было. Взмах, и бич ударил по морде человеко-пса, бросившегося на добычу.
— Хр-р-р-у-у-у!
Костяная плеть разорвала собачью морду до кости, заставив её хозяина выть и кататься по полу. Старый скрипучий паркет заливало кровью, забрызгивало стены, но тварь не желала сдаваться. Потребовалось ещё три удара, чтобы она затихла и перестала дёргаться. Да, это вам не людей упокаивать — Скудельница оказалась не таким уж убойным оружием против слуги Павшей.
Едва пёс Гекаты перестал вздрагивать, как по особняку разлетелся многоголосый вой. Свора почувствовала смерть своего сородича и обещала отомстить за него. Похоже, надо срочно выбираться из усадьбы, пока меня не порвали на тряпочки.
— Константин Платонович, не оставляйте меня здесь! — девица схватила меня за руку и прокричала, срываясь на визг: — Они убьют меня! Убьют!