— Ещё раз прошу простить меня за достафленое беспокойстфо, — Фон Кох, окончательно вернув самообладание, поклонился. — Разрешите, я заберу сфоих людей, стафших причиной недоразумения.
— Как хотите. Мне они точно не нужны.
Я холодно кивнул ему на прощанье и вышел из номера. Раздувать скандал, в том числе дипломатический, было невыгодно. Во-первых, это меня задержит гораздо дольше, чем я планировал. А во-вторых, вернуть мумию я могу своими средствами. Поймаю беглянку, схожу с Таней в оперу и сразу поеду дальше. А они пусть ловят похитителя певичек сколько им влезет.
Кратко обрисовав ситуацию своим спутникам, я выдал указания Кижу.
— Через часик, как эти, из «чёрного кабинета», разойдутся, сходи под «плащом» и поищи следы нашего египетского друга. Я чувствую, что он где-то спрятался, не слишком далеко отсюда.
— Сделаю, Константин Платонович. Скажите, я правильно понял: за нас будет платить магистрат?
— Да.
Он расплылся в улыбке.
— Вы не будете возражать, если я немного заставлю их раскошелиться? У них тут замечательный винный погреб, а мы с Диего ещё не всё попробовали.
— Делай что хочешь, главное — найди мумию.
Взяв Таню под руку, я удалился с ней в номер.
Утром Киж явился на доклад. От него разило так, будто он не пил, а всю ночь отмокал в бочке с выпивкой.
— Дмитрий Иванович, открой окно и встань рядом с ним. Дышать же нечем!
— Простите, Константин Платонович, перестарался немного.
— Нашёл то, что я просил?
— Почти, — он вздохнул. — След уходит в какое-то подземелье под зданием. Но я не рискнул туда соваться.
Под моим взглядом Киж смутился и потупился.
— Там что-то… Не знаю, как объяснить. Какая-то магия, очень неприятная. Такое ощущение, что я зашёл на чужую территорию и передо мной повесили запрещающий знак. Вот такой вот!
Киж показал руками, разведя их в разные стороны.
— Я решил не рисковать и оставить это дело вам.
— Ладно, сам посмотрю. Сейчас закончу завтрак и сходим. Только будь другом, сделай что-то с запахом! От тебя разит, как из кабачного подвала.
— И ничего не кабачного, — Киж обиженно поджал губы, — я брал самые дорогие бутылки, какие у них нашлись.
Знай я заранее, что он сделает, оставил бы всё как есть. Киж не нашёл ничего лучше, чем вылить на себя все духи, до каких смог добраться. В результате от него пахло так, будто в кабачный подвал упал королевский парфюмер. Так что пришлось терпеть этот «аромат», когда мы вдвоём выскользнули из гостиницы под «плащом мертвеца».
Мы прошли через центр города, мимо собора святого Стефана и оказались перед большим четырёхэтажным зданием.
— Это здесь, Константин Платонович, только вход в подвал с другой стороны.
— Кернтнертортеатр, — я улыбнулся. — Хотел попасть сюда на оперу, а придётся лезть в подземелье.
— Дело вкуса, конечно, — Киж скривил губы, — но я бы сюда вовсе не ходил. Чувствуете, даже отсюда слышно колдовство?
— Пока нет, показывай вход.
Мы обошли здание, Киж отпер неприметную калитку, и перед нами предстал служебный дворик театра. Заваленный старыми декорациями, рухлядью и мусором.
— Вон туда, Константин Платонович.
Нырнув за деревянную башню замка, мы очутились перед спуском в подвал. Двери здесь никакой не было, и из тёмного провала несло сыростью и холодом.
— Теперь чувствуете?
— Сними «плащ».
Маскировка спала, и я наконец-то вздохнул полной грудью. Это Кижу хорошо, он уже мёртвый и может ходить под «плащом» хоть целый день. А мне приходится после таких сеансов приходить в себя и восстанавливать баланс эфира.
Отдышавшись, я присел на корточки и вгляделся в провал. Оттуда действительно тянуло магией, затхлой и неприятной, будто я наклонился над старым колодцем с протухшей водой. Интересно, чем это место так привлекло мумию?
— Ну как, Константин Платонович?
— Погоди, не отвлекай.
Закрыв глаза, я сплёл канатик «ловчей сети» и запустил его в вниз, будто щупальце. Ощупывая стены тонкими усиками, двинулся в глубину, с каждым вершком ощущая дыхание чужой магии. Несмотря на тошнотворность, она показалась мне далеко не чужой. Словно обладала со мной некоторым сродством — как племянник похож на своего дядю.
Не успел я углубиться на десяток шагов, как в груди заворочался Анубис. Глухо зарычал, как пёс, увидевший чужую собаку. Ой как интересно! Это что же у нас такое тут прячется? Ещё один некромант?
Ёшки-матрёшки, а вот и «вывеска», о которой говорил Киж! Проход был перегорожен подобием магического щита, серого, как могильный прах. Безмолвно предупреждающего, что вход воспрещён. Эфирная вязь заклинания складывалась в подобие рисунка, явно некромантического характера.
Анубис рыкнул снова, бросая в меня образ из своей памяти. Лич! Мёртвый маг, поднявший сам себя с помощью особого ритуала и сохранивший Талант. Родственный мне по силе, но враг по своей сути. Анубис недвусмысленно дал понять, что мы должны найти мёртвого выродка как можно быстрее и уничтожить.
— Погоди, — прошептал я, — не всё сразу.
Есть там лич или нет, спускаться всё равно придётся. Мумия туда полезла не просто так: то ли хотела пообщаться с «коллегой» по загробной жизни, то ли стремилась с ним разделаться. А может, лич давно уже истлел и распался, а мумия решила занять его место. В любом случае требуется обдумать ситуацию и подготовиться для похода в подземелье.
— Идём обратно, Дмитрий Иванович, накидывай «плащ».
Вернуться в гостиницу оказалось совсем не просто. Утром, когда мы уходили, в холле дежурило всего двое человек из «чёрного кабинета». А к нашему приходу возле парадного входа стояло несколько лёгких экипажей, и семь человек перегораживали вход, не пуская никого внутрь. Пришлось искать вход для прислуги, а «плащ» я не рискнул снимать до самого номера. И не зря.
— Татьяна Алексеевна. — Раздражённый голос барона я услышал ещё на лестнице. — Будьте добры открыть дверь. Мне нужно уфидеть его сфетлость.
— Он отдыхает и не велел беспокоить, — глухо отвечал из-за двери голос Тани.
— Это срочно, Татьяна Алексеевна! Вы понимаете? Дело не терпит отлагательстф.
— Ничем не могу помочь: Константин Платонович спит. Приходите позже!
— Так разбудите, чъёрт побъери!
Барон, покрасневший от гнева, едва не срывался на крик.
— Стой, — дёрнул я Кижа.
Вытащив из кармана блокнот и карандаш, я написал короткую записку и вырвал листок.
— Возьми. Тихо подойдём, и подсунешь под дверь.
Киж кивнул, и мы на цыпочках подкрались к барону. Несколько раз половицы предательски скрипели под ногами, но, к счастью, фон Кох ничего не заметил.
— Татьяна Алексеефна, прошу вас разбудить князя. Немедленно!
Барон так распалился, что на каждой фразе размахивал руками, пару раз едва не задев Кижа. Но тот легко увернулся с ловкостью акробата, присел и сунул бумажку в щель под дверью. А затем тихо отошёл гусиным шагом.
— Татьяна Алексеефна…
Дверь в номер распахнулась, и в коридор выскочила Таня.
— Я вам десять раз сказала, Кох!
— Фон Кох!
— Хоть фон, хоть вон, хоть бон! Вы ещё вчера надоели Константину Платоновичу! Чего вы опять хотите? Опять будете его беспочвенно обвинять в чём-то? Это называется знаменитое австрийское гостеприимство⁈
Таня наступала на барона, сердито бросая ему в лицо фразы, так что он вынужден был отступить. Мы с Кижом воспользовались шансом и за спиной девушки проскользнули в номер. Киж сбросил «плащ», и я ринулся в спальню. Скинул камзол, сапоги, быстро облачился в длинный халат, сунул ноги в тапочки и пошёл разбираться с бароном.
Глава 19Подземелье
Демонстративно зевая, я выглянул в коридор и окатил фон Коха тяжёлым взглядом.
— Что на этот раз, барон? Принесли ещё одно письмо с предложением покинуть Вену в течение суток?
— Нъет!
— Тогда не стоило меня будить. Таня, оставь его и пойдём пообедаем.
Девушка презрительно фыркнула на барона, круто развернулась и зашла в номер. Я пропустил её и стал закрывать дверь.
— Погодите, фаша сфетлость!
Он быстро шагнул вперёд, не давая мне уйти.
— Что вам, барон? — я утомлённо вздохнул. — Мне кажется, вы вчера уже сказали всё, что хотели.
— Я должен поговорить с фами, — фон Кох дёрнул щекой. — Очень срочное дело.
— У вас ещё что-то пропало, и вы решили узнать, не я ли это взял? Так я вам сразу скажу — нет, ничего австрийского я даже в руки не возьму после ваших инсинуаций. Или вы опять хотите устроить у меня обыск?
— Я федь уже принёс извинения за этот эксцесс! Виновные примерно наказаны, а фсем моим сотрудникам сделано фнушение. Прошу, дафайте забудем этот позорный случай!
Видя, что я не собираюсь менять гнев на милость, фон Кох затараторил быстрой скороговоркой, не заботясь о произношении, отчего его акцент стал совершенно жутким.
— Фаша сфетлость! Если хотите, я могу изфиниться ещё раз. Я никогда бы не отдал приказ обыскивать фас или фаших людей. И я не собирался фас обвинять в похищении. Но фы же некромант, фаша сфетлость! Когда там, — он взглядом указал на потолок, — узнали, что фы к нам едете и ф фашей сфите дфа поднятых мертвеца, то мне приказали уделить фам особое фнимание. Хотели даже просить фас не посещать Вену, но решили не дафать пофод для скандала.
Судя по дёргающемуся нижнему веку, последние сутки у фон Коха выдались очень нервными.
— Фчера после похищения меня ф первую очередь спросили о фас. Я не мог не яфиться к фам и не задать положенные фопросы. Фы же сами служили ф Тайной канцелярии и должны понять меня!
Я чуть не рассмеялся. Интересно, из каких источников он взял, что я служил в Тайной канцелярии? Подозреваю, в этом виновато моё несостоявшееся назначение на должность главы этой конторы. На таких местах случайных людей не бывает, вот они и сделали выводы.
— И что вы от меня хотите сейчас?