— Приведите себя в порядок, подпоручик. Офицер должен выглядеть достойно.
Он судорожно застегнул воротник, с ужасом глядя на меня.
— В следующий раз думайте, прежде чем словами кидаться. Особенно в незнакомого человека. Вы поняли?
— Д-да.
— А теперь идёмте в оранжерею. Не будем огорчать хозяйку этого дома.
Взяв подпоручика под локоть, я практически потащил его по коридору.
— Надеюсь, — шепнул я ему, — когда мы снова встретимся, то будем считать друг друга просто знакомыми.
— Д-да, с-согласен.
Мы догнали княжну с гостями уже в оранжерее.
— Вы молодец, — я подбодрил раскисшего парня, — отлично держите себя в руках. А теперь отправляйтесь смотреть цветы.
Я подтолкнул подпоручика в сторону компании молодёжи. Даст бог, он не станет искать реванша и будет обходить меня стороной. Дуэли я люблю, но не с такими желторотиками.
Дворянская молодёжь столпилась вокруг клумбы, или в чём там растут орхидеи, ахала, охала и восхищалась. Бледный подпоручик присоединился к ним — поначалу кидал на меня опасливые взгляды, а потом увлёкся беседой с одной из девиц и, видимо, забыл об инциденте. Я даже позавидовал такой лёгкости характера, у меня так не получается.
— Вам неинтересно, Константин Платонович?
Ко мне подошла княжна в сопровождении Ягужинской.
— Увы, — я развёл руками, — ботаника не входит в сферу моих интересов.
— А красота? Входит?
— Предпочитаю ей наслаждаться в более спокойной обстановке. Толкаться, чтобы взглянуть на цветок, не в моих правилах.
Софья внимательно посмотрела на меня, раздумывая о чём-то.
— Вы достойно обошлись с Серафимом. Не каждый бы сдержался и повёл себя как настоящий дворянин.
— Я соблюдаю правила чести всегда, — я улыбнулся и изобразил лёгкий поклон. — Иначе какой толк зваться дворянином?
— Отлично сказано! Ваши поступки старше, чем ваш возраст. Серафим ненамного вас младше, а на вашем фоне смотрится мальчишкой.
— У меня были хорошие учителя.
— Кто же?
— Жизнь, нужда и магия.
Она рассмеялась глубоким грудным смехом.
— Вы необычный человек, Константин Платонович. И что ещё интересней, вы деланный маг.
Что-то она от меня хотела, связанное с моими знаниями. Но ходила вокруг да около, не решаясь спросить. Что же, сыграем на опережение.
— Вам нужна моя консультация?
Взгляд княжны стал опасным, как стилет в рукаве убийцы. На краткую паузу она держала меня на прицеле, а затем потупилась.
— Да, Константин Платонович, нужна. Я хотела бы вам кое-что показать.
— С превеликим удовольствием помогу вам.
— Тогда проводите меня в кабинет.
Она опёрлась на мою руку. Вместе с Ягужинской мы вышли из оранжереи, поднялись по лестнице и зашли в небольшую комнату.
Кабинет? Очень похоже. На стене карта Сибири, с пометками, значками и стрелочками, видимо торговыми путями. На полках за стеклом колбы с заспиртованными животными, какие-то крысы, бурундуки и чучела птиц. Шкафы с книгами, названия показались знакомыми: что-то по общей теории эфира и магии. На столе медный прибор из круглых дуг — магическая астролябия.
— Присаживайтесь, — княжна указала на стул, — это мой личный кабинет, не обращайте внимание на беспорядок.
Ха! Беспорядок? Да здесь педантично убираются раз в день минимум. Если сравнить с моим кабинетом в усадьбе, то я грязнуля и лентяй. Я ещё раз пробежал глазами по сторонам и покачал головой: похоже, княжна совсем не праздная натура и погружена в торговые дела семьи. Это заслуживает как минимум уважения и требует отнестись к ней со всей серьёзностью.
— Константин Платонович, что вы можете сказать насчёт этого?
Ягужинская, тенью следовавшая за княжной, протянула мне полированный деревянный футляр.
Это оказался ларец, без украшений и резьбы, только серебряные накладки по углам. В центре крышки было круглое углубление, тоже отделанное серебром. Не торопясь, я оглядел ларец со всех сторон — заперт, причём магическим образом. Деревянные стенки были пронизаны струнами эфира, крепко удерживающими крышку. Если нет ключа, открыть такой запор невозможно.
Софья терпеливо ждала моего вердикта, только глаза выдавали нервное напряжение.
— Это «Лейбницева шкатулка». Устройство заперто стоячими волнами эфира.
— Её можно открыть?
Я пожал плечами.
— Конечно. Что один человек запер, другой всегда отпереть сможет. Только нужен специальный ключ. Видите круглый паз? Сюда он и вставляется.
— А если ключ утерян?
— Можно изготовить новый и подобрать правильное сопряжение эфирных линий.
Было заметно, как колеблется княжна. Она переглянулась с Ягужинской, и та кивнула.
— Константин Платонович, а вы могли бы это сделать?
Так-так, интересный поворот. Что лежит в этом ящичке? Почему княжна хочет привлечь меня? Я единственный специалист в округе? Сомневаюсь. Хотя стоит рискнуть и ввязаться. Что я теряю, в конце концов?
— Почему нет? Мог бы. Нужна подходящая заготовка — золотой диск по размеру паза. Полагаю, на нём должна быть выемка, с одной стороны, чтобы его можно было извлекать.
— Именно золотой?
— Или платиновый. Придётся вести потоки наживую, серебро может расплавиться.
— Константин Платонович, мне крайне важно открыть эту шкатулку. Вы можете задержаться и помочь мне?
Я кивнул. Сыграем в эту игру в четыре руки, что бы там ни лежало. А там посмотрим, умеет ли княжна быть благодарной.
— Конечно, Софья Алексеевна, я задержусь.
— Ах, называйте меня просто Софьей, к чему эти условности. Мы же всё-таки родня, а я младше вас.
— Тогда и вы меня просто Константином.
Княжна улыбнулась и передала шкатулку Ягужинской.
— Настя…
— Всё сделаю, — девушка улыбнулась, — сейчас же отнесу Якову, он займётся диском.
— Константин, — княжна протянула мне руку для поцелуя, — не смею вас больше задерживать. Если вам будет необходимо, можете воспользоваться залом для тренировок в Каземате. Он совершенно экранирован для магии, и можно не бояться устроить пожар.
Ага, Бобров рассказал ей про мою проблему. Хоть бы разрешения спросил. С другой стороны, я ведь могу устроить пожар, и тренировочный зал мне нужен. Болтун он всё-таки, Бобров, ой, болтун!
На следующий день я завтракал в одиночестве. Голицыны встают поздно, Бобров тоже не появился, так что я спокойно поел в тишине и пошёл заниматься своими делами.
Первым делом сходил в Каземат — на этот раз меня впустили без вопросов и даже проводили в тренировочный зал. Немаленький, должен заметить, шагов сто в длину. Талант почувствовал, что «можно», и принялся метать в дальнюю стену огненные всполохи. А мне только и оставалось, что наблюдать со стороны.
Потешив Талант вдоволь, я заглянул в «торговый дом». Третьяков приготовил мне десяток мелко исписанных листов — эдакий прайс-лист, с указанием закупочных и отпускных цен. Стоило найти в этом списке цены на механических лошадей, как мне чуть дурно не стало. Сколько-сколько?! Пять тысяч рублей за авалонского коня, ходившего больше ста тысяч вёрст? А за нового десять тысяч? Я глянул дальше и стало чуть легче — за коней немецкого производства просили по три тысячи рублей. Впрочем, и качество у них было гораздо хуже авалонских.
Цены на сталь не порадовали. А Третьяков ещё и добавил: свободной на рынке почти нет, всё уходит или на военные нужды, или за границу. Ладно, будем искать. В крайнем случае, поставлю свою плавильню.
В задумчивости я вернулся в свою комнату. Там меня уже ждал Бобров, радостный и весёлый.
— Костя, собирайся, поедем смотреть наставников.
— Кто такие?
— Мне их знакомые рекомендовали. Один немец, другой француз, очень хорошие отзывы.
— Ну давай посмотрим, что за учителя такие заграничные.
Честно говоря, к иностранцам у меня было некоторое предубеждение. Я сам долго жил за границей и хорошо знал французов: не поедет ценный специалист в далёкую «варварскую» Россию. Он и дома хорошо устроится. А вот шелупонь всякая, авантюристы — легко.
Бобров привёз меня в небольшую ресторацию, где забронировал нам отдельную «едальню».
— Сейчас вина закажу и кликну, чтобы приглашали учителей.
Стулья здесь были неудобные, скатерть плохо выстиранная, а вино — дрянь редкостная. Ко всему прочему первый же кандидат оказался коротышкой-гномом. Борода, заплетённая в косички, до середины груди, нос картошкой, хмурый взгляд из-под кустистых бровей.
— Я есть преподафатель лучшего качестфа, — заявил он, усаживаясь за стол, — фехтование, дисциплина, строефой шаг.
Гном взял предложенный стакан вина, залпом осушил и вытер рот ладонью.
— Если хотите знать мой мнение — только порка делает из мальчиков мужчин. Розги раз ф день, и появляется настоящее послушание. Дисциплина! Фот моё кредо.
Он пододвинул стакан к Боброву и жестом показал, чтобы ему налили ещё.
— А как насчёт Таланта?
— Что? Какой ещё талант? Юношам не нужны таланты, им нужно уметь стрелять, фехтовать и печатать шаг. Тогда из них фырастают хорошие офицеры. И никаких нежностей! Дисциплина!
Я покосился на Боброва. Он скорчил рожу, мол, извини, промашка вышла.
— Спасибо за уделённое время, мы сообщим вам решение через несколько дней.
Гном кивнул, хмуро выпил второй стакан и, не прощаясь, ушёл.
— Ничего, — Бобров не терял хорошее расположение духа, — следующий точно подойдёт.
Вторым оказался весёлый французик с простецким лицом лавочника. По-русски он не говорил совершенно, но я легко нашёл с ним общий язык. Услышав парижский акцент, он страшно обрадовался и посчитал меня своим земляком.
— Замечательная страна! — начал делиться «наставник». — Великолепная! Оля-ля, кем я был во Франции? Стариной Шарлем. А здесь я уважаемая фигура. Меня зовут в лучшие дома учить великовозрастных балбесов. Представляешь? Я веду себя чинно, прихожу, делаю строгий вид и начинаю им втирать разные глупости. Не поверишь — мои ученики начинают совать мне деньги, только чтобы я не читал им скучные лекции. А родители платят, чтобы я ходил каждый день. Двойная выгода! Оля-ля, где в Париже я буду столько зашибать?