Степан Григорьевич был угрюмее и молчаливее других в этой семье. Он очень много занимался. Но когда по вечерам он начинал говорить с матерью, с сестрой или иногда спорить с товарищами, Наташа в соседней комнате слушала, затаив дыхание… Он говорил так горячо, так убежденно — о том, что все должны быть равны, что люди должны помогать друг другу, что любимый труд — это счастье, и о многом другом, что девушка понимала смутно, но что казалось ей справедливым и прекрасным.
Склонившись над работой, постукивая машинкой, Наташа сердцем и мыслями жила одной жизнью со всеми членами семьи. Большие глаза Наташи внимательно следили за всеми, умная головка, привыкшая думать, все запоминала… О многом хотела бы расспросить Наташа, на многие вопросы ждала ответов, но говорить не смела, не решалась.
Степан почти никогда не разговаривал с Наташей; при встречах только быстро кланялся и краснел. Наташа тоже вспыхивала. «Изо всей семьи он один такой гордый, — думала девушка. — С барышнями своего круга разговаривает, а ко мне относится с презрением». Такое отношение огорчало девушку.
Однажды за обедом Лидочка, которая часто шутила и смеялась, сказала матери:
— Мама, мы со Степой сегодня спорили, какую картину можно нарисовать с Натальи Сергеевны. Сидит она, вечно склонившись над работой, молча, задумавшись… Глаза такие грустные… Степа говорит, что «Покорность судьбе», а я говорю — «Пенелопа[19]». Как ты думаешь, мамочка?
— Охота тебе пустяки болтать, — остановил брат сестру и покраснел.
— Нет, вы ошибаетесь, друзья мои… Под этой кажущейся покорностью судьбе бьется горячее сердце, а склоненная головка полна беспокойных вопросов. Не правда ли, Наташа? — спросила Ольга Петровна.
Наташа вспыхнула, растерялась и робко ответила:
— Я не знаю…
Она была поражена, как прозорлива ее хозяйка, как она знает человеческую душу.
В другой раз, под вечер, вся семья собралась в столовой. Степан принес книгу и предложил новую повесть.
— Володя, открой дверь в комнату к Наталье Сергеевне, пусть и она послушает, — тихо сказал он брату.
Наташа слышала эти слова; они так тронули, так поразили ее, что она даже чуть не заплакала. «Нет, он не гордый… Подумал обо мне… Господи, какие хорошие люди есть на свете», — мелькнуло у нее в голове.
Через некоторое время Наташа услышала, как студент укорял сестру:
— Никогда ты мне ничего не зашьешь, а еще сестра. Неужели тебе не стыдно, что твой брат вечно из кармана вещи теряет!
— Ну, право же, Степа, нет времени. Сорок страниц лекций надо составить, — оправдывалась девушка.
Наташа вошла в столовую и, опустив голову, сказала:
— Позвольте, Степан Григорьевич, я вам зашью карманы.
Студент ответил, улыбаясь:
— Будьте для меня добрым гением… А то моя сестрица все занята высшими делами, а о брате забывает.
— Если что нужно… Я всегда с удовольствием зашью. Только прикажите…
— Какая вы, право… — начал было студент, но недоговорил и ушел.
Прошло несколько дней. Наташа пришла на работу грустная: слезы то и дело наворачивались ей на глаза, она не могла подавить глубоких вздохов. Вдруг к ней тихо, незаметно подошла Лидочка и обняла за шею:
— Наташа, милая, вечно у вас грустные глаза, вечно вы молчите, о чем-то думаете, когда шьете… Правду говорит Степа: ваши грустные глаза смущают его душу…
— Вот уж не думала, что Степан Григорьевич обращает внимание на мои глаза, — печально ответила девушка.
— Мы все любим ваши славные глаза… Отчего вы сегодня такая печальная, Наташа, что случилось?
От ласкового обращения прорвалось с трудом сдерживаемое горе. Наташа упала головой на стол и зарыдала.
— Что с вами, Наташа, милая? О чем вы плачете? — испуганно спрашивала Лида. — Может, вам у нас не хорошо? Что с вами?
— У меня дядя очень болен… Он у меня один… Все на свете — и отец, и друг, и брат… Всю жизнь он обо мне заботился…
Лида присела около портнихи и, осторожно задавая заботливые вопросы, узнала все о жизни Наташи. Помимо воли, девушка излила всю свою душевную боль. Выслушав ее, Лида крепко обняла и поцеловала Наташу:
— Ну-ну, не грустите, не печальтесь! Теперь вы не одиноки. Мы ваши друзья… Даже наш «бука» и тот говорит, что вы славная, симпатичная.
Наташа вскинула на барышню удивленные глаза, в которых читалось множество вопросов. А та рассмеялась и ушла.
С тех пор Наташу окружила какая-то особая, неуловимая атмосфера внимания в семье Печаткиных… Даже Володя говорил с ней особенно сердечно, старался ее развлечь. Ольга Петровна и Лида постоянно спрашивали о здоровье дяди Коли, отпускали Наташу к нему в больницу и посылали гостинцы.
Степан как-то подошел к девушке и, насупившись, сказал:
— Что это вы не подышите свежим воздухом среди дня? Сидите по двенадцать часов, не разгибая спины. Это же самоистязание!..
Наташа удивилась:
— Благодарю вас, Степан Григорьевич. Но я не хочу прогуливаться, терять время. Ольга Петровна и так добра ко мне.
— Вы должны заботиться о своем здоровье и непременно беречь его.
Наташа улыбнулась: так неожиданна показалась ей эта фраза. Но молодой человек повторил:
— Ваше здоровье дорого не вам одной, а потому…
Он не договорил и убежал, как часто делал в последнее время. Наташа смутилась и покраснела до корней волос; сердце ее то сладко замирало от радостного предчувствия, то, казалось, переставало биться…
«Зачем Степан Григорьевич сказал такие слова?» — думала Наташа, опустив руки и склонив голову.
Было ли это нарочно или случайно, но с тех пор студент все чаще старался встречаться с девушкой. Они оба краснели и смущались; глаза их загорались чистым, прекрасным огоньком, который ни для кого в доме уже не был тайной.
Однажды Наташа уколола палец, и у нее сделался нарыв. Студент взялся ей помочь. Он сделал маленькую операцию аккуратно и внимательно, но страшно волновался. А потом вдруг крепко сжал Наташину руку.
— Ой, что это вы делаете, Степан Григорьевич? Зачем? — смущенно и испуганно воскликнула Наташа, отдергивая руку.
— Наташа, я вас люблю… Вы мне понравились с первой минуты, как вошли в наш дом. Согласны ли вы стать моей женой? — спросил молодой человек, влюбленными глазами глядя на девушку.
— Что вы говорите? Что это, зачем? Я вам не пара. Я простая девушка… Ольга Петровна и Лидочка никогда не согласятся… — ответила Наташа и, закрыв лицо руками, заплакала.
В эту минуту в комнату вбежала Лида и, застав смущенных и растерянных молодых людей, поняла, что между ними произошло объяснение.
— Лида, согласишься ли ты называть Наталью Сергеевну своей сестрой? — спросил ее брат и снова взял Наташу за руку.
— Соглашусь, конечно, соглашусь! Ну вот и отлично, договорились! Мамочка, мамочка, иди скорее поздравлять жениха и невесту! — весело закричала девушка, как ураган, промчавшись по комнатам.
Ольга Петровна просто и сердечно отнеслась к этому событию.
— Степа не мог полюбить недостойную девушку. Дай Бог вам счастья, — сказала она.
Наташа смеялась и плакала, не смея поверить своему счастью. Мысленно она горячо молилась и благодарила Бога. Она поняла, что тоже давно любит Степана, но просто не смела себе в этом признаться. Счастье — огромное, светлое — охватило ее. «Как хорошо жить на свете! Какие они все добрые! Как дядя Коля будет рад!.. Надо все ему рассказать поскорее», — думала девушка.
— Наташа, завтра же ты переезжаешь к нам. Я не могу позволить, чтобы невеста моего сына жила Бог знает где, — ласково говорила Ольга Петровна. — Степа перевезет твои вещи.
Наташа шла домой и не узнавала улиц: они казались ей светлыми, широкими, а все люди — добрыми и веселыми. И земля, и небо, и весь мир, казалось, улыбались ее огромному счастью, ее светлой первой любви…
Скорее бы обрадовать дядю Колю!..
Но дома ее ждало страшное горе.
— Наташа, к тебе монах приходил, — своим гнусавым голосом сообщила Липа, встречая Наташу на пороге. — Помер твой Николай Васильевич.
Наташа похолодела от ужаса и горя…
Похороны, тяжелые заботы, жгучее горе — все разделила с девушкой ее новая семья. И это помогло ей легче перенести утрату…
От сиделки в больнице Наташа узнала, что Николай Васильевич до последней минуты вспоминал о ней и умер с ее именем на губах.
Стоял теплый осенний день. На кладбище было тихо, спокойно. Пожелтевшая листва золотила деревья. Распевали птицы. В этом приюте вечного покоя в такой день, казалось, было особенно торжественно. Над скромной могилой в дальнем углу кладбища склонились двое молодых людей: девушка и студент-медик. Девушка, скромно одетая во все черное, припала к могиле.
— Ну, полно, Наташечка! Простилась, и довольно. Пойдем… Зачем так расстраивать себя…
Наташа поднялась. Все лицо ее было залито слезами.
— Все лучшее в моей жизни связано с ним, с моим незабвенным дядей Колей!.. Несчастный, жалкий, больной, но с такой чистой, незлобивой, любящей душой…
Александра Анненская
Без роду, без племени
Сентиментальная повесть известной писательницы конца XIX — начала XX века Александры Никитичны Анненской рассказывает о судьбе девочки-сироты. Аня живет в приюте, но, будучи не в силах переносить постоянные несправедливые обиды, убегает оттуда. Девочке предстоит немало пережить, прежде чем она найдет свое место и призвание.
Лидия Чарская
Ради семьи
Книга известной писательницы начала XX века Лидии Алексеевны Чарской рассказывает о девушке по имени Ия, которая после окончания института вынуждена работать, чтобы содержать старушку-мать и младшую сестру. Ия становится классной дамой в пансионе, и ей предстоит завоевать сердца непослушных воспитанниц.
Девичьи судьбы
Серия «Девичьи судьбы» объединяет произведения русских писательниц конца XIX — начала XX века.
Их книгами, в свое время занимавшими ведущие места на полке сентиментальной литературы для детей и юношества, зачитывались девочки и девушки нескольких поколений. Сегодня мы заново обращаемся к нашему культурному наследию и открываем для себя множество незаслуженно забытых имен. Среди них Александра Анненская, Лидия Чарская, Вера Новицкая, Надежда Лухманова.