Сердце замирает, когда я обнаруживаю под очередным слоем папиросной бумаги пару черных туфель на ремешках и ставлю их к платью.
Он знает, что я не могу пойти туда сегодня. Не знаю, зачем он вообще затеял все это. Все, что он делает, — напоминает мне о том, какая я уродина.
Я открываю вторую коробку, надеясь найти записку, в которой говорится, что не стоит беспокоиться о вечеринке, потому что мы устроим свой собственный бал-маскарад дома, но он велит мне сначала открыть конверт, что я и делаю.
Сказать, что я в замешательстве, было бы преуменьшением, потому что, заглянув внутрь, я вижу лишь крошечный клочок черного кружева и одну нитку жемчуга.
Я тяжело сглатываю, когда понимаю, что это G-стринги из жемчуга... а под ними записка.
Надень их для меня сегодня вечером.
P.S: Не трусь. Открой последнюю коробку.
Сердцебиение учащается. Это такое горько-сладкое чувство — так сильно чего-то хотеть... но знать, что ты никогда не сможешь этого получить, потому что твой собственный разум не позволит тебе этого.
Я люблю Каина, но я не такая сильная, как он. Я не могу войти в комнату, полную людей, которые ненавидят само мое существование. Я не могу стоять и улыбаться, пока все они шепчут обо мне ужасные и неправдивые вещи. Я выбегу в слезах и опозорюсь еще больше.
Снимаю крышку с последней коробки и вижу красивую маскарадную маску, подходящую к моему платью, а также еще одну записку, мой желудок вздрагивает от злости.
Мы все прячемся за маской, Иден.
Покажи им ее, а свою я сниму сегодня вечером.
На глаза наворачиваются слезы, потому что он играет нечестно. Он знает, что я недостаточно сильна для этого.
Вытерев щеки, я беру телефон и открываю приложение «Искушение».
AngelBaby123: Это несправедливо.
AngelBaby123: Я не могу этого сделать.
Devil: Нет, можешь.
AngelBaby123: Я не могу включать и выключать свою болезнь как лампочку. Это так не работает.
Devil: Чего ты боишься больше всего?
AngelBaby123: Что?
Devil: Что тебя больше всего пугает при мысли, что ты идешь на вечеринку?
AngelBaby123: Люди. Я боюсь, что они будут смеяться и говорить жестокие вещи из-за того, кто я. То, кем они меня считают... благодаря слухам.
Devil: А что, если ты не будешь сегодня Иден?
AngelBaby123: Маска и платье не изменят мою сущность. Все узнают.
Devil: Надень маску.
AngelBaby123: Это глупо.
Вопреки этому, я все равно делаю то, что он говорит.
AngelBaby123: Надела.
Devil: Хорошая девочка. Теперь посмотрись в зеркало.
Я подхожу к своему туалетному столику и присаживаюсь.
AngelBaby123: Хорошо.
Devil: Что ты видишь? Не то, что ты думаешь, а то, что ты видишь на самом деле, глядя на себя?
AngelBaby123: Девушку с маской на лице.
Devil: Скажи мне, кто она?
AngelBaby123: Это вопрос с подвохом?
Devil: Нет. Кто эта девушка, на которую ты смотришь? Кем ты хочешь, чтобы она была сегодня вечером?
AngelBaby123: Я не уверена, что знаю, как на это ответить.
Devil: Нет, знаешь.
Я закрываю глаза. Мне не нужно смотреться в зеркало, чтобы увидеть все, кем я хотела бы быть. Это уже выжжено в моем сердце.
AngelBaby123: Я хочу, чтобы она была храброй.
Devil: Она очень смелая. Она знает, чего хочет, и не боится добиваться этого.
AngelBaby123: Я хочу, чтобы она была красивой.
Devil: Она самая красивая женщина в зале.
AngelBaby123: Я хочу, чтобы она была твоей.
Devil: Тогда встретимся сегодня вечером. Я пришлю за тобой водителя, и он заберет тебя через несколько часов.
Прежде чем я успеваю возразить, имя пользователя становится серым.
Глава 11
Каин
Прошлое…
— Ты идешь на весенние танцы? — спрашивает Джулия Браун, ее голос едва превышает шепот.
Оторвав взгляд от доски с вопросами по тригонометрии, я смотрю на нее: — Не знаю. Не задумывался об этом.
Ручка, которую она грызет как бешеное животное, чуть не ломается.
— Боже, какая же я глупая.
Джулия странная девушка.
Но она еще и умная — ее баллы за SAT зашкаливают (Прим. Пер.: это единый тест, обязательный для поступления в университеты США). И теперь, когда я смотрю на нее больше секунды, я понимаю, что она довольно симпатичная. Плоскогрудая и немного пухленькая... но симпатичная. И, без сомнения, ее одобрил бы мой отец, если бы я держал эту ручку подальше от нее.
Жаль, что она меня даже отдаленно не привлекает.
А это значит, что она идеальна для меня. Гораздо лучше, чем Катрина, чье лицо и тело притягивали меня и мой член.
Вздохнув, я обдумываю идею свидания с Джулией.
Я не горжусь тем, что разделяю девушек на категории в зависимости от того, что они могут для меня сделать, но это привилось мне еще в детстве. Мой отец с ранних лет говорил, что я должен сделать выбор. Если я займусь политикой, мне придется жениться на девушке, которая устраивает меня на бумаге, но к которой я не испытываю никаких романтических или сексуальных чувств. Если нет, я могу стать дантистом, который из ночи в ночь возвращается домой к женщине, которую любит всем сердцем и душой.
Потому что у меня не может быть и того, и другого сразу.
Эмоциям — особенно любви — не место в политике.
— Ты не глупая, — я улыбаюсь Джулии. Может, она меня и не привлекает, но она официально входит в мой список потенциальных вариантов. — Спасибо, что напомнила мне о танцах.
Она краснеет: — Без проблем. Я не была уверена, пойдешь ты или нет, из-за всей этой... ну, ты понимаешь. Ты и Катрина, — она понижает голос, — если уж на то пошло, я всегда считала, что ты найдешь кого-нибудь лучше, чем она.
Я напряженно киваю.
Мы с Катриной расстались чуть больше недели назад. С тех пор она звонила мне дважды, но мне нечего ей сказать. В отличие от остальных одноклассников, которые до сих пор сплетничают о том, что она изменила мне с Дэмиеном.
Конечно, болтовня немного поутихла. Но все равно... они продолжают обсуждать.
Может быть, поход на эти дурацкие танцы с Джулией докажет всем, что я смирился и им тоже стоит смириться.
Я наклоняюсь: — Когда они?
Она чуть не давится своей ручкой: — В следующую пятницу в восемь. В школьном спортзале, — она судорожно записывает что-то на листе бумаги и протягивает его мне, — вот, я записала дату, чтобы ты не забыл, — она выдыхает, — тема — маскарад.
Я стону внутри. Почему этот город так одержим маскарадами? Хватит того, что мы каждый год устраиваем их в старом замке Вандербильтов на Хэллоуин. Неужели им так необходимо превращать в маскарад и нашу весеннюю встречу выпускников?
Я забираю у нее клочок бумаги и прячу его.
— Спасибо, — я начинаю спрашивать, не назначено ли у нее свидание, но школьный звонок прерывает меня.
Джулия встает, и я следую ее примеру. Другие ученики выбегают из класса, но не я, я остаюсь после уроков, чтобы провести собрание студенческого совета.
Она жеманно грызет свою ручку, что могло бы показаться милым, если бы ручка не выглядела так, будто до нее добралась немецкая овчарка.
— Так это значит, что ты пойдешь?
Я сую учебник по тригонометрии под мышку: — Да, звучит весело. К тому же, от меня ждут, что я буду посещать все школьные мероприятия.
— Ну да, конечно, — она постукивает себя по голове, — ты наш Президент.
Я самодовольно ухмыляюсь: — Так и есть.
— И ты так хорош в этом. Боже, да ты самый лучший Президент на свете. Даже лучше настоящего.
Хм. Может быть, встречаться с ней будет не так уж и плохо, в конце концов. С ней моему эго будет легко, это точно.
Я потираю затылок, изо всех сил стараясь выглядеть скромно.
— Ты милая. Но я обычный парень, который старается делать то, что будет лучше для всех. Я не какой-то особенный.
Она проглатывает наживку.
— И это как раз то, что делает тебя еще более удивительным. Ты такой добрый и милый. Но в то же время властный и сильный...
— Где, черт возьми, мой телефон, Картер? — кричит Дэмиен у двери класса.
Дерьмо.
— Извини, чувак. Опять забыл. Я принесу его завтра.
— Ты говорил это вчера, — он делает шаг ближе, — и позавчера, — еще шаг, — и позапозавчера, — еще шаг, — и...
— За день до этого, — заканчиваю я за него, — я понял. Слушай, мне жаль сообщать тебе, но моя жизнь не вращается вокруг тебя. Я занятой человек, и приносить тебе телефон не входит в список моих приоритетов.
Взгляд Джулии настороженно мечется между нами: — Мне уйти?
— Нет, — говорю я в то же время, как Дэмиен шипит: — Да.
Джулия похожа на оленя в свете фар, и все становится только хуже, когда Дэмиен обращает на нее свои жуткие глаза.
Мгновенно она сметает сумочку со стола, едва не уронив стопку книг, которую держит в руках.
— Сообщи мне о танцах, Каин, — пищит она, направляясь к двери, — я записала свой номер на бумажке.
— Это действительно было необходимо?
Его губы подергиваются: — Я не виноват, что маленькая мисс Жвачка такая нервная, — его выражение лица становится серьезным. — Что ты делаешь с моим телефоном?
— Я ничего не делаю с твоим телефоном, — огрызаюсь я, делая мысленную заметку замести следы сегодня вечером, прежде чем вернуть его, — у меня есть собственный телефон. Зачем мне твой?
Он дискомфортно близко к моему лицу.
— У тебя есть время до завтра, чтобы вернуть его. Или иначе...
— Иначе что?
— У вас какие-то проблемы? — спрашивает мистер Тернер, заглядывая в класс.
Дэмиен поправляет мой воротник: — Нет. Просто попросил моего мальчика Каина дать несколько советов по учебе.
Мистер Тернер не выглядит так, будто и на секунду поверил в это.