В отличие от них, у меня нет второго выбора. Только Гарвард. Туда поступали мой отец и все его друзья.
Я никогда не смогу смириться, если моего брата примут, а меня нет.
— Боже мой, это было так круто, — кричит рядом со мной Джулия, выводя меня из собственных мыслей, — мне выпала тройка пентаклей на будущее, и миссис Миллер говорит, что это знак того, что впереди меня ждут великие дела, — она хлопает в ладоши. — Она права, потому что сегодня я получила письмо о приеме в Дартмут. Он был моим первым выбором.
Мои руки сжимаются по бокам. Девушка, которая глотает чернила из своих ручек несколько раз в неделю, поступила в свой первый выбранный колледж, а я нет.
Я снова перевожу взгляд на брата, и наши глаза встречаются. Мне кажется, он собирается позвать меня, но он подталкивает одного из своих друзей, который смотрит на меня и морщится.
Как раз перед тем, как они начинают хохотать во все горло. Мудаки.
— Погадайте и мне.
Если у Джулии, заклинательницы ручек, светлое будущее, то мое должно быть гребаным солнцем на стероидах.
Миссис Миллер улыбается: — Хорошо, конечно.
Как и в случае с Джулией, она дает мне карты и говорит сосредоточиться, пока я их тасую.
Я возвращаю их ей, когда заканчиваю, и она раскладывает три из них.
— Эти карты представляют твои прошлое, настоящее и будущее, — она жестом показывает на первую карту: — Твое прошлое — это король мечей. Он олицетворяет очень сильного и властного человека в твоей жизни. Авторитетного человека, который сделал тебя тем, кем ты являешься, — ее брови хмурятся, — ты научился быть ответственным в очень раннем возрасте, и серьезно относишься к урокам, которые он тебе преподал.
Похоже на правду.
— Отлично. Каково мое будущее?
Как обычно, это моя главная забота.
— Позволь мне сначала прочитать настоящее.
Когда она переворачивает вторую карту, Джулия вскрикивает и изо всех сил цепляется за мою руку.
— Нет. Каин не может умереть.
Несколько голов поворачиваются, чтобы посмотреть на нас.
Я не показываю этого, но вид зловещей карты смерти немного нервирует.
— Расслабьтесь. Карта смерти не означает, что Каин умрет, — она смотрит на меня, — это значит, что ты проходишь через глубокую трансформацию и сейчас находишься на перепутье. Но дело в том, что со смертью, как и с неизбежностью, невозможно бороться. Единственное, что ты можешь сделать — отпустить себя и позволить изменениям произойти.
Я поднимаю бровь: — Каким изменениям?
Она указывает на последнюю карту: — Будущее даст тебе больше понимания.
— Сомнительно, — бормочу я, — учитывая, что это гадание с самого начала не было таким уж проницательным.
— О, — говорит Джулия, когда миссис Миллер переворачивает последнюю карту, — это...
— Дьявол, — заканчивает за нее миссис Миллер.
Джулия наклоняется, чтобы рассмотреть ее поближе, и краснеет: — Эм... они...
— Обнажены и связаны?
Миссис Миллер кивает: — Да. Дьявол — это все о рабстве, — она прочищает горло, — метафорически выражаясь, конечно, — выражение ее лица становится серьезным, и она смотрит на меня: — Это также серьезное предупреждение. Когда эта карта появляется в твоем будущем, она предупреждает о том, что что-то пойдет совсем не так, если ты продолжишь идти по нынешнему пути, — она начинает перечислять, загибая пальцы, — одержимость, контроль, зависимость, манипуляции, искушение злом... ты раб всех этих вещей.
— Хорошие карты, — вмешивается Дэмиен, выходя из-за кабинки гадалки, — хотите заняться мной следующим?
На этот раз краснеет миссис Миллер.
— Говорит дьявол, — бормочу я, ничуть не удивленный его появлением.
— Привет, Джулия. Ты, как всегда, прекрасно выглядишь, — он вздергивает бровь, — ну, за исключением того пятна от чернил на платье, — он наклоняется, — это точно...
Я отбиваю руку, которая направляется к ее груди: — Оставь ее в покое, придурок.
Джулия смотрит на свои туфли: — Мы можем пойти потанцевать, Каин?
— Конечно, — я начинаю поворачиваться, но что-то ударяет меня по плечу.
— Не забудь маску, — насмехается Дэмиен, — это же вечеринка-маскарад, в конце концов.
Бросив на него взгляд, я наклоняюсь, чтобы подобрать маску.
— Почему ты здесь? Не припомню, чтобы ты когда-нибудь присутствовал на подобных мероприятиях.
Облизав губы, он надевает свою черную маску: — Что я могу сказать? Я люблю новые впечатления, — он дергает подбородком в сторону танцпола, — вы, ребята, веселитесь, — эти жуткие голубые глаза смотрят на меня, — я просто постою здесь и понаблюдаю.
У меня закладывает уши, и я уверен, что они такие же красные, как чернильное пятно на платье Джулии.
Я должен был догадаться, что Дэмиен еще не закончил со мной.
Схватив Джулию за руку, я веду ее на танцпол.
На протяжении всего времени я чувствую на себе взгляд Дэмиена.
— Привет, Каин.
Я внутренне стону при звуке голоса Катрины. Я даже в туалет не могу сходить, чтобы она не следила за мной.
Если я думал, что Дэмиен преследователь, то по сравнению с Катриной он ничто.
В понедельник она позвонила и сказала, что завезет коробку с моими вещами. Во вторник она позвонила и сказала, что забыла положить в коробку толстовку и встретит меня у шкафчика после уроков. Когда я ответил, чтобы она забрала ее себе, она сказала, что оставит ее на моем крыльце. В среду она позвонила, чтобы сказать, что ее кот скучает по мне.
А вчера... она позвонила и сказала, что нашла мой карандаш.
Если она продолжит в том же духе, то в следующий раз позвонит только для того, чтобы сообщить мне, что ей выдали судебный запрет.
— Привет и пока, — я собираюсь пройти мимо нее, но она прижимает руку к моей груди.
— Мне очень жаль.
— Ты говорила это уже раз сто с тех пор, как мы расстались.
— Почему ты так груб со мной? — ее глаза сужаются, — это потому, что ты теперь встречаешься с Джулией?
— Я даже не знаю, как на это ответить.
— Тебе и не нужно. Просто скажи ей, что все кончено, и мы сможем продолжить с того места, на котором остановились.
— С того, где ты трахаешься с кем-то еще за моей спиной? Нет, спасибо.
Я снова пытаюсь уйти, но она встает передо мной: — Мне не стоило тебе изменять.
— А мне не стоило есть пиццу четырехдневной давности на прошлой неделе. Дерьмо случается, живи дальше, — я начинаю идти к спортзалу, где меня ждет Джулия.
Джулия единственная вещь в моей жизни, которую в последнее время одобряет отец, и я не собираюсь ее отпускать. Пока не получу письмо о приеме в Гарвард и не скажу своему брату и всем остальным, кто в меня не верит, чтобы они отсосали.
— Ой, — говорит Дэмиен, когда я прохожу мимо него, — это было жестоко, — его голос понижается: — Что скажешь, если мы отведем ее в сарай, нагнем и преподадим ей урок?
Я не обращаю внимания на напряжение в паху.
— Отъебись.
— Я собираюсь в дамскую комнату. Можешь захватить мне пунш?
Я уже на полпути к столу: — Хорошо.
Я начинаю жалеть, что у меня нет нескольких ручек, чтобы засунуть ей в рот, чтобы она заткнулась. Как один человек может быть настолько раздражающим — уму непостижимо.
— Неприятности в раю?
Все настолько плохо, что я не против разговора с Дэмиеном. Впрочем, выбор у меня не велик. Он один из немногих, кто еще здесь.
Я ставлю два стаканчика на стол.
— Она хочет остаться до конца, чтобы помочь убраться... а потом пойти есть мороженое.
— Мороженое — это код для минета?
— Если бы, — я морщусь, — впрочем, беру свои слова обратно.
Дэмиен ухмыляется: — Не такой уж и смелый, да?
Я поднимаю половник: — Не такой уж и отчаявшийся.
— Давай я тебе помогу, — он расстегивает куртку и достает бутылку, — это всего лишь водка, но она снимет напряжение.
Прежде чем я успеваю возразить, он наливает немного в стаканчики.
— Я за рулем.
Он пожимает плечами, набирая сообщение на своем телефоне.
— Тогда отдай ей оба стаканчика.
Неплохая идея. Может, тогда она будет вести себя тихо.
Прислонившись к столу, я изучаю его: — Не хочу показаться придурком, но почему ты здесь? Ты не привел с собой пару. И единственные люди, с которыми ты разговаривал сегодня вечером — я и миссис Миллер.
Он делает глоток напитка, который держит в руке.
— Наблюдаешь за мной, да?
— Нет, — я подношу стаканчик к губам, — и даже если бы это было так, ты здесь единственный, с кем можно поговорить.
Его губы подергиваются: — Ну, в отличие от тебя, я не лицемер, который бежит от того, что его интригует, — он убирает телефон в задний карман. — И, судя по исчерпывающей информации, которую я получил от Кристи сегодня вечером, я могу быть очень настойчивым, когда чего-то хочу.
Я закатываю глаза: — Пожалуйста, не говори мне, что ты веришь в эту чушь.
— Я не знаю, — он оглядывает комнату, — она увлекается этим.
Я следую за его взглядом, который останавливается на кабинке с предсказаниями, где миссис Миллер собирает свои вещи.
— Так что... она твоя девушка или что-то в этом роде?
Морщинки появляются в уголках его глаз.
— Или что-то в этом роде, — он ставит стаканчик на стол, — я не завожу подружек. Но она моя любимая.
— Я понял.
Когда он поднимает бровь, я бормочу: — Намек.
— Что я могу сказать? — его губы кривятся в ухмылке, — мне нравятся вещи, которые я не должен любить. Чем больше запретов, тем лучше.
— Ты когда-нибудь нервничаешь? — я делаю еще один глоток своего напитка, — ну, знаешь, из-за того, что ее муж узнает.
— Нет. Это ее проблемы, не мои.
Вполне справедливо. Краем глаза я замечаю, как Джулия входит в спортзал.
— Моя спутница вернулась.
Он отдает мне честь: — Осталось всего полчаса.
— Слава Богу.
Я начинаю уходить, но он касается моего плеча: — Ты так и не спросил, какие у меня планы после танцев.