Каин сжимает простыню в руке, хватая ртом воздух: — О, черт.
— Расслабься, парень. Будет больно совсем недолго, — со стоном я подаюсь бедрами вперед, наблюдая, как моя широкая головка исчезает внутри него. Ощущения настолько приятные, что я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не кончить.
— Не волнуйся, я позабочусь о тебе.
Его тело замирает, и когда я смотрю вниз, то замечаю под ним большое мокрое пятно.
Он уже кончил.
Когда я просыпаюсь на следующее утро, Каин уже ушел.
Когда я звоню ему на мобильный, чтобы узнать, где он, он говорит, что мы увидимся позже в школе.
Вот почему я не придаю этому значения, когда застаю его в раздевалке после седьмого урока, роющимся в своем шкафчике. Он стоит ко мне спиной, но я замечаю, что он одет в свою обычную рубашку-поло и хаки.
Я провожу пальцем по его руке: — Как ты себя чувствуешь?
Он напрягается: — Хорошо.
С одной стороны, я рад, что он вернулся к нормальной жизни. С другой стороны, меня это беспокоит. Это только придаст сил его отцу, чтобы сделать это снова.
— Значит, все как обычно, да?
— Да. Конечно.
Оглядевшись, чтобы убедиться, что мы одни, я делаю шаг к нему: — Я сказал Кристи не приходить сегодня. Подумал, что тебе стоит взять выходной, — я сокращаю расстояние между нами, и моя рука медленно пробирается к передней части его брюк, — ты все равно можешь прийти и...
От удара локтем в живот у меня кружится голова.
— Какого х...
— Что за хрень?
Я чувствую, как краска сползает с моего лица. Ни синяка под глазом, ни разбитой губы. Это не Каин.
— Чувак, я слышал, что ты урод, но... — он замолкает на полуслове, и на его лице появляется озарение: — Святое дерьмо, — он начинает смеяться, переводя взгляд с меня на шкафчик, — ты думал, что я мой брат, да? Это... вау. Я знал, что в последнее время он проводит время с приятелем, но не думал, что это такого рода приятель, — он смеется сильнее, — подожди, пока мой отец узнает о...
Моя рука обхватывает его горло, прежде чем он успевает закончить фразу.
— Послушай меня, ты, больной ублюдок. Что бы ни творилось в твоей извращенной башке, это неверно.
— Правда? Потому что звучит так, будто вы с моим братом...
— Тусуемся с девчонками и отрываемся? Господи, я знаю, что ты ботаник, но это не повод, чтобы делать из мухи слона.
— Погоди, он что, тусовался с тобой в последнее время?
Убрав руку с его горла, я достаю из кармана пакетик с травой.
— Да, иногда мы становимся совсем ненормальными и курим дьявольский салат-латук (Прим. Пер.: так называют травку/марихуану религиозные люди, выступающие против нее). Именно это я и пытался незаметно подсунуть тебе — вернее, твоему брату. Мой отец только что заплатил кучу денег, чтобы разобраться с моим последним инцидентом, и мне не нужен еще один. Понимаешь, о чем я?
Он кивает: — Да. В смысле нет, но да. В этом есть смысл, — он потирает шею, — не хотел намекать, что ты педик. Виноват.
Жаль, что я еще далеко не закончил. Он не уйдет из этой раздевалки без того, чтобы я не испортил его идеальную жизнь. Я считаю это прелюдией к тому, чтобы надрать ему задницу, когда он меньше всего этого ожидает.
Я ухмыляюсь, вспоминая, кто его девушка.
— Кстати, передай привет Ким, — я наклоняюсь к нему, словно собираюсь поделиться секретом, — между нами, неприятный запах из ее рта в сочетании с волосатой родинкой на лице вызывает отвращение, но, если дать ей мятную конфету и закрыть глаза... ее минет не так уж и плох, — я поправляю ему воротник. — И опять же, зачем я тебе это рассказываю? Уверен, ты и так все знаешь.
— Кимми никогда бы с тобой не переспала, — невозмутимо отвечает он, — она верна мне.
Из него выйдет отличный политик. Он так убедителен, что я ему почти верю.
К несчастью для него, Кимми не так верна, как кажется.
И, к несчастью для Кимми, она трахалась с человеком с почти фотографической памятью, который обращает внимание на детали.
— На ее заднице родимое пятно в форме Аляски. Ее соски насыщенного розового цвета. Размером примерно с полдолларовую монету и, наверное, это самое привлекательное в ней, — я потираю лоб. — Есть еще кое-что... о, точно. Я сорвал ее вишенку еще в... — я щелкаю пальцами, — в феврале. В библиотеке. В разделе художественной литературы. Она большая поклонница Джейн Остин, — я закатываю глаза, — но, опять же, разве не все они такие?
У него отпадает челюсть. Он выглядит таким обиженным, что это просто истерика.
Я морщусь: — Ой. Она, наверное, сказала тебе, что это был несчастный случай с тампоном или велосипедом, да? — я выдыхаю, — черт. Эти шлюхи, в конце концов, не такие уж и преданные.
Его подбородок подрагивает: — Эта гребаная сука.
— Да, чувак, — говорю я, когда он проносится мимо меня, — иди и накажи ее.
Вытащив телефон из кармана, я отправляю Каину сообщение.
Дэмиен: Странный инцидент с твоим братом сегодня в раздевалке. Короче говоря, я принял его за тебя. Не волнуйся, я все предусмотрел. Но если он заговорит об этом при встрече, плыви по течению. Мы тусуемся и трахаем девчонок.
Глава 25
Каин
Прошлое...
— Я знал, что этот придурок врет, — усмехается мой брат, держа в руках телефон, который дал мне Дэмиен, — Ким завтра в школе будет чувствовать себя идиоткой, когда я расскажу всем, что она изменила мне с гомиком.
Я смеюсь, но не потому, что он прав. А потому что завтра его не будет в школе.
— Какого хрена ты смеешься? — злобная ухмылка расползается по его лицу, — будет не так смешно, когда я скажу папе, что его сын педик, — он фыркает: — Господи, надо было съесть тебя еще в утробе.
Я надеваю пару перчаток, пока он идет к двери.
— Папа спит.
Подойдя к нему сзади, я достаю из кармана пластиковый пакет и поднимаю его над головой. Он отказался от молочного коктейля, который я ему приготовил, так что переходим к плану Б.
— Он сказал, что у него был тяжелый день, и он хочет немного поспать.
Когда он начинает поворачиваться, я действую, накидываю ему на голову пакет и валю его на пол.
Он корчится и бьется, изо всех сил пытаясь снять пакет с головы. Бедняге даже удается немного разорвать его. Однако я был на шаг впереди и использовал трехслойный пакет. Не могу допустить, чтобы он получил преимущество надо мной. Или, что еще хуже, вырвался и убежал к соседям.
Я обхватываю его ногами за талию, когда он начинает брыкаться еще сильнее.
— Нам обоим будет спокойнее, если ты перестанешь вырываться.
Проходит, как мне кажется, целая вечность, прежде чем его движения полностью прекращаются.
Сняв пакет с его головы, я засовываю его в карман толстовки, мысленно отмечая, что избавлюсь от него по пути к дому Дэмиена позже.
Затем переношу его на кровать, поскольку именно там он мне и нужен.
Дрожь пробегает по моей спине. Жутковато видеть своего однояйцевого близнеца мертвым. Это как тревожный взгляд в будущее.
Видимо, карты таро миссис Миллер все-таки оказались правы.
Ухмыляясь, я посылаю воздушный поцелуй его мертвому телу: — Пока, брат. Похоже, место все-таки освободилось. Я обязательно проведу время в Гарварде с максимальной пользой.
Глава 26
Дэмиен
Прошлое...
Рука, скользнувшая по моему бедру, заставляет меня подскочить в постели.
— Каин?
Он нависает надо мной, одетый в ту же черную толстовку и спортивные штаны, что и прошлой ночью. Дрожит как осиновый лист.
— Что...
Я не успеваю и слова произнести, как он набрасывается на меня своим ртом и сжимает мой набухающий член через боксеры.
Сказать, что я удивлен, было бы преуменьшением. Может, Каин и подстрекатель, но я инициатор, когда дело доходит до наших свиданий.
Я не могу вспомнить ни единого раза, когда бы он прикасался к моему члену.
Он стонет мне в рот, но я не отвечаю ему взаимностью. Его поцелуй в равной степени небрежный и неистовый... он другой. Ощущающийся неправильно.
Я отстраняюсь: — Что с тобой происходит?
— Ничего, — он стягивает с меня боксеры, и мой член вырывается на свободу, — я просто проверяю оборудование под капотом.
— Ты что пьян?
Он присвистывает: — Черт. Ты крупнее меня. Неудивительно, что все оказываются на твоем члене.
Я вздергиваю бровь: — Под кайфом?
— Трезв как стеклышко, — обхватив рукой мой член, он проводит по нему грубым движением. — Господи, не могу поверить, что позволил тебе вставить это в мою задницу прошлой ночью.
— Ты этого не сделал, — я ухмыляюсь, — только самую малость.
Его глаза темнеют: — Тебе понравилось, — еще одно движение, — мне тоже начинает нравиться.
Я подозрительно смотрю на него: — Забавно. Насколько я помню, единственное, что тебе нравилось — это кончать.
Его губы подергиваются: — Ну, рот есть рот, верно? — он забирается на кровать и встает на колени между моих ног, — и я точно знаю, как хочу использовать свой прямо сейчас.
Не успеваю я моргнуть, он опускает голову и проводит языком по головке моего члена. Это так быстро, что на мгновение я думаю, что мне это привиделось.
Он поднимает глаза: — Тебе нравится?
Я вдавливаю большой палец в его нижнюю губу. Я был с сотнями девушек, но у него самые красивые губы, которые когда-либо видел. Они полные и пухлые, как две мягкие подушки на его лице.
— После танцев мне было интересно, каково это чувствовать эти губы, обхватывающие меня. Почему бы тебе не показать мне?
Он колеблется, прежде чем смахнуть жидкость, стекающую с моей головки.
Сжимая член в кулаке, я протягиваю его ему: — Мне не нравятся дразнилки. Если ты входишь в мою спальню с намерением отсосать, то лучше сделай это правильно.
Наклонившись, он берет в рот всю головку.
Я ухмыляюсь: — Уже лучше.
Мой член дергается, когда он скользит по нему.