– Забавно, – заметил док Меллхорн. – Господь свидетель, сколько раз бывало, когда я с радостью бросил бы все. Только не надо разговоров об искусстве целителя или благодарных пациентах. Да, знавал я нескольких… немногих. Но знавал и других. И все равно услышать, что нет никакой нужды в том, что ты умеешь, – совсем другое дело.
– «Э» как «Эдем», – произнес служащий в свой инструмент. – «С» как «сад»…
– А я думал, у вас наборный диск, – отчаявшись, сказал док Меллхорн. – У нас внизу такие. – В голове у него шла усиленная и лихорадочная работа мысли. – Погодите-ка. Вспомнил наконец! У вас здесь есть некто по фамилии Грю? Пейсли Грю?
– «К» как «ковчег»… – продолжал служащий. – Как вы сказали?
– Тот, кто меня вызвал, – пояснил док Меллхорн. – Г-р-ю. А имя – Пейсли.
– Сверюсь с указателем, – пообещал служащий.
Так он и сделал, пока док Меллхорн ждал и надеялся, несмотря ни на что.
– У нас девяносто четыре тысячи сто восемьдесят три Грю, в том числе восемьдесят три Прескотта и один Пенобскот, – наконец сообщил служащий. – Но Пейсли Грю я не нашел. Вы уверены насчет имени?
– Конечно, – живо отозвался док Меллхорн. – Пейсли Грю. Хроническое несварение. А может, аппендикс – точно не скажу, надо посмотреть. Но так или иначе, вызов поступил от него. – Он подхватил саквояж. – Ну благодарю за сведения, – добавил он, и у него заметно убавилось неприязни к служащему. – В любом случае это не ваша вина.
– Но… но куда же вы? – спросил служащий.
– Ну есть ведь и другое учреждение, не так ли? – ответил док Меллхорн. – О нем я наслышан. Вероятно, оттуда и поступил вызов. Связь подвела, полагаю.
– Но вам туда нельзя! В смысле…
– Нельзя? – повторил док Меллхорн. – Я врач. Меня вызвал пациент.
– Если бы вы только подождали и встретились с Эскулапием! – воскликнул служащий, нервозно приглаживая волосы. – Он будет здесь с минуты на минуту.
– Будьте добры, передайте ему мои извинения, – попросил док Меллхорн. – Он же врач, он поймет. А если мне будут оставлять сообщения, просто накалывайте их на штырь. Мне понадобится схема проезда? Я заметил, что дорога, по которой я приехал, ведет в одном направлении.
– Кажется, есть еще проселочная дорога, но она в довольно скверном состоянии, – ледяным тоном сообщил служащий. – Если желаете, могу направить запрос в справочную.
– О, не беспокойтесь, – отказался док Меллхорн. – Я найду. И мне еще ни разу не попадалась дорога, с которой не совладала бы Лиззи, – он извлек серебряные полдоллара из дверной ручки. – Видите? Как по маслу. Ну всего хорошего, молодой человек.
Но по-настоящему спокойно док Меллхорн почувствовал себя, лишь когда запустил двигатель Лиззи и двинулся в путь. Он нашел ту самую проселочную дорогу, и она оказалась в точности такой, как говорил служащий, даже хуже. Но доктор ничего не имел против, лишь усмехнулся после одной особенно глубокой рытвины.
– Пожалуй, надо было мне повидаться с родней, – заговорил он. – Да, сам знаю, что надо было. Но… чтобы на всей обширной населенной территории и ни единого случая свинки! Что ж, хорошо, что я решил дать шанс Пейсли Грю.
Проехав еще милю, он снова усмехнулся.
– А еще хотелось бы мне видеть выражение лица старины Эскулапия. Ему, наверное, позвонили в разгар ужина, как всегда бывает. Да нет, вздор, с кем из нас такого не случалось?
Ну а дорога тем временем становилась все хуже и хуже, небо над ней – все темнее и темнее, и все складывалось так, что док Меллхорн обрадовался, добравшись до еще одних ворот. Они тоже были весьма впечатляющими, разумеется, на свой лад, и немного напомнили доктору доменные печи на окраине Стилтауна, где он в молодости проходил годичную практику.
На этот раз док Меллхорн не собирался следовать советам служащих из приемной – у него наготове была история. И все равно, поскольку он не был зарегистрирован и его не ждали, не обошлось без некоторых хлопот. В конце концов его попытались запугать, объяснив, что он явился сюда на свой страх и риск, а здесь хватает опасной публики. На это док Меллхорн ответил, что проходил практику в Стилтауне. И после того как он, казалось, уже в миллионный раз повторил, что врач и приехал по вызову, его наконец впустили и указали, где найти Пейсли Грю. Он находился на ярусе 346 в яме 68953, и док Меллхорн узнал его в тот же момент, как увидел. Даже варган был при нем: торчал из заднего кармана рабочего комбинезона.
– Ну, док, – сказал Пейсли, когда с первыми приветствиями было покончено, – ты прямо-таки услада для глаз! Хотя, конечно, мне жаль видеть тебя здесь, – и он ухмыльнулся.
– А я не вижу никаких отличий этого места от любого другого, – возразил док Меллхорн, утирая пот со лба. – Разве что жарковато здесь.
– Вообще-то это влажность, – поправил Пейсли Грю. – В ней все дело.
– Да, знаю, – кивнул док Меллхорн. – А теперь скажи-ка мне, Пейсли, как твое несварение?
– Ну сейчас я тебе все расскажу, док. Когда я только прибыл сюда, мне казалось, что местный климат ему на пользу. Я правда так считал, но теперь что-то сомневаюсь. Я уже все перепробовал, даже просил перевести меня на кипящие асфальтовые озера. Но дело с переводом, похоже, затягивается, а меня время от времени прихватывает, когда я совсем не жду. Вот хоть прошлой ночью. Я не ел ничего необычного, ну разве что горсточку горячей серы, но сера тут ни при чем. И все-таки проснулся в четыре, а меня как ножом режут. А сейчас…
И он продолжал и остановился нескоро. А довольный док Меллхорн внимательно слушал. Он никогда бы не подумал, что будет рад выслушать ипохондрика, и тем не менее радовался. Когда Пейсли выговорился, он осмотрел его и сделал назначения. Ими стали просто сода и пепсин, но Пейсли заявил, что они сотворили чудо. И они с доктором прекрасно провели вечер, беседуя о былых временах.
Разумеется, зашел разговор и о том, нравится ли Пейсли там, где он очутился. И Пейсли высказался весьма откровенно.
– Знаешь, док, это место, конечно, не для тебя, и я сам вижу, что ты явился только с визитом. Но мне, в сущности, не на что пожаловаться. Да, жарко здесь, работой заваливают, и среди ребят попадаются те еще бандиты. Но если разговоришься, им случалось пережить немало интересного, да, сэр. И уж во всяком случае, это не Пибодивилл, штат Нью-Джерси, – запальчиво добавил он. – В Пибодивилле я провел пять лет, пытался пристроиться в кожевенном бизнесе. А потом вышел из игры, видимо, это и привело меня сюда. Но по сравнению с Пибодивиллом это явные перемены к лучшему. – Он искоса взглянул на дока Меллхорна. – Слушай, док, я понимаю, у тебя отпуск, но есть здесь пара ребят… разумеется, нет у них ничего серьезного, но… словом, если бы ты мог просто посмотреть их…
– А я думал, приемные часы с девяти до часу, – отозвался док Меллхорн.
Пейсли поводил его по округе, они подыскали в одной из заброшенных штолен славное местечко для кабинета, где док Меллхорн повесил табличку. И сразу же потянулись пациенты. Врачей здесь и так-то было мало, и вдобавок имеющиеся не принадлежали к сливкам профессии, так что на дока Меллхорна свалилось все сразу. Главным образом ему доставались растяжения, переломы, ушибы и вывихи и, конечно, время от времени ожоги разной степени тяжести, и в целом происходящее очень напоминало доку Меллхорну его практику в Стилтауне, особенно когда дело доходило до инородных тел. Порой доку Меллхорну попадались менее типичные случаи – к примеру, когда один из охранников угодил под камнепад и получил сильный ушиб одной из частей тела. Да, док Меллхорн раньше никогда не имел дела с хвостами, но он справился и прекрасно провел первичное натяжение, несмотря на то, что рентгеновского аппарата в его распоряжении не имелось. Он подумывал описать этот случай для медицинского журнала штата, но понятия не имел, как отослать в журнал готовую статью, поэтому отказался от этой мысли. Был еще случай запущенной карциномы печени – у грека по имени то ли Пападопулос, то ли Прометеус, что-то в этом роде. В сложившихся обстоятельствах док Меллхорн мало чем мог ему помочь, но сделал, что смог, и у него с этим греком состоялась продолжительная беседа. А в остальном повседневная практика была обычная, заурядная, но он и ей был рад.
Временами у него мелькала мысль, что надо бы сесть в Лиззи и съездить обратно, повидаться с родней. Но это было все равно что на земле думать о поездке в Восточный колледж: когда ему уже казалось, что в делах образовался просвет, начинался новый наплыв пациентов. Не то чтобы он не скучал по жене, детям и внукам, – скучал, конечно. Но вернуться к ним не было никакой возможности, и он это понимал. А его ждала работа, в приемной каждый день набиралась целая толпа. И он просто продолжал работать, почти не следя за временем.
Разумеется, порой у него возникало подозрение, что у здешних властей он не пользуется особой популярностью. Но непопулярность у властей была ему не в новинку, и он не уделял этому обстоятельству особого внимания. Однако в конце концов к нему прислали инспектора. Едва док Меллхорн увидел его, он понял, что неприятностей не избежать.
Не то чтобы инспектор держался неучтиво. Вообще-то он оказался весьма высокопоставленной особой, что сразу было видно по его развесистым рогам. И док Меллхорн тоже вел себя вежливо, показывая ему свои владения. Он продемонстрировал пункт бесплатной выдачи лекарств, клинику, медсестру – шотландку по фамилии Смит – и зубоврачебное кресло, которое смастерил с помощью малого по фамилии Фергюсон, который был инженером, пока ему не вынесли приговор. Инспектор все осмотрел и вернулся вместе с доком Меллхорном в кабинет. Медсестра Смит повесила в кабинете занавески, и они в сочетании с неопалимой купиной в горшке придали ему более уютный вид. Инспектор огляделся и вздохнул.
– Сожалею, доктор Меллхорн, – наконец сказал он, – но, как вы сами понимаете, так не пойдет.
– Что именно не пойдет? – отважно уточнил док Меллхорн. Но ему все-таки было страшно.
– Все это, – ответил инспектор. – Мы могли бы закрыть глаза на облегчение незначительных страданий, я сам порой склонен к подобному, хотя эти люди затем и находятся здесь, чтобы страдать, и тут уж ничего не поделаешь. Но вы оказываете адски дурное влияние на систему в целом.