а на страшные вещи, связанные с этим молодым Армстронгом. Правдоподобно ли, Беатрис, чтобы я убил человека и ничего об этом не помнил?
— Не только неправдоподобно, а просто невозможно, — твердо ответила она.
— Да? Хорошо, но что тогда с Армстронгом? Ты же помнишь, что он не пришел к отплытию?
— Что с Армстронгом? В каком смысле — что с ним?
— Армстронг мертв. Это я его убил?
— Его кто-нибудь убивал?
— Ну…
— И откуда ты знаешь, что он мертв?
— Мэри была очень расстроена, она о чем-то таком лепетала. И слухи ходят — какая-то страховая компания, и еще он безвестно отсутствует — так это называется?
— Рудри, послушай. — Черные блестящие глаза миссис Брэдли смотрели в его сонные глаза. — Что ты пытаешься мне сказать?
— Ничего. Я просто думал, что этот юноша может быть мертв. Зачем бы он исчезал, если он не мертв, скажи мне? Продолжая свой шантаж, он мог получить все. Моя бедная Молли уже договорилась продать свои бриллианты!
— Выкупить набор фотографий?
— Да, выкупить набор фотографий, и чтобы он держал язык за зубами насчет Иакха.
— Понимаю, — сказала миссис Брэдли, опуская глаза с задумчивым видом. — Рудри, что там в этих фотографиях, из-за чего они такие обличительные?
— Ничего. Но я не могу себе позволить выглядеть дураком.
— Да. Но ты мне не сказал в Эфесе, что Мэри собирается продать бриллианты.
— Я не согласился, чтобы она их продавала.
— Есть фотографии, про которые я не знаю?
— Я… я не знаю, про какие ты знаешь.
— Где они сейчас?
— Они были у Армстронга дома. Полагаю, они все еще там.
— Что? Ты не потребовал отдать их тебе? Ты не предлагал денег за них его матери с тех пор, как приехал?
— Ну нет, конечно. Мы думали о бриллиантах Молли, как я уже сказал. Но это было до того, как я понял, что Армстронг мертв. С тех пор у меня не было возможности. Я думал завтра туда поехать.
— Понимаю. Кто должен был делать фотографии в Эфесе?
— Дик. Но он ничего не снял.
— Почему?
— Забыл аппарат со вспышкой.
— А дневные съемки?
— Нам они не были нужны. Я лишь хотел сделать фотографии необычных явлений.
— А их не было? А Артемида?
— Не было в дневное время.
— И все же ты фотографировал зал в Элефсине, святилище и другие детали в Эпидавре, и все что можно — в Микенах. Почему ты не фотографировал Эфес?
— Я думал, что в Эфесе мы можем получить больше, чем рассчитывали.
— Да, дитя мое, фактически так и вышло.
— Я не понимаю, о чем ты.
— Голова Армстронга оказалась в Эфесе в нашем багаже. Я думаю, ее завернули в один из спальников.
— Что? Но за каким чертом… Почему я не был поставлен в известность?
Удивление и ужас его были подлинными, решила миссис Брэдли, а последний вопрос определенно был для него характерен.
— Потому что ее переложили в ящик со змеями, чтобы в мешке можно было спать. Но человек, сделавший это, допустил ошибку, взяв себе другой мешок, не окровавленный. Это небрежность. Явно по неопытности. Голова эта сейчас в какой-то норе за кустами недалеко от затопленного храма.
— Но, Беатрис, это же кощунство!
— Что именно? — спросила она, пристально глядя на него.
— Ну… ну… — Он встал, прошелся туда-сюда. — Ты не понимаешь? Эта голова, голова этого… нет, я не буду его называть. Беатрис, мы должны вернуться в Эфес и увезти ее оттуда. Страшно подумать, что она там, в этом священном месте!
— Шакалы ее наверняка оттуда достали. Успокойся, дитя мое. Тебе не на пользу эти волнения. Вот так лучше. Сядь и успокойся.
— Сядь и успокойся, — сказал сэр Рудри.
Как большинство нервных людей, он повиновался словно попав под гипноз. Повторил последнее слово, медленно и печально, на глазах у него показались слезы. Не прошло и пяти минут, как он погрузился в сон. Миссис Брэдли посмотрела на него, борясь с искушением: в таком состоянии Рудри честно ответил бы на любой вопрос. Но интересующие ее вопросы не имели никакого отношения к его лечению. Поэтому, верная своим принципам, миссис Брэдли осторожно вышла из комнаты и закрыла дверь так тихо, что человек в трансе не пошевелился.
Первым очевидным шагом должен был стать разговор с матерью Армстронга. Вторым, решила миссис Брэдли, будет новый разговор с сэром Рудри и еще один с Рональдом Диком. Она хотела услышать, как каждый из них объяснит раны, полученные в Эфесе. Ее собственная теория, как и теория Мэри Хопкинсон, состояла в том, что в обоих случаях раны были нанесены пострадавшим самому себе. Загадочное приключение Дика она связывала с появлением Миган в виде Артемиды. Сэр Рудри, видимо, экспериментировал с каким-то видом почитания Аттис. Культ Аттис в некоторых его проявлениях не так уж отличался от оргий, связанных с почитанием азиатской Артемиды, — так она считала.
Миссис Армстронг оказалась дома. Она готовила еду и угостила миссис Брэдли. Хотя блюдо состояло из баранины, виноградных листьев и дольки чеснока, а приготовлено было на оливковом масле, миссис Брэдли оно понравилось. После еды женщина спросила:
— Вы пришли говорить о моем сыне?
— Да. Где он?
— Я думаю, он мертв.
— Это для страховой компании, а я не от нее.
— Все равно я думаю, что он мертв.
— Это ваше истинное мнение?
— Да… наверное, да.
— У него были враги?
Женщина пожала плечами и улыбнулась половиной рта.
— Врагов у него было достаточно. Он был очень плохим человеком, и даже я, его мать, была его врагом.
— Вы действительно его мать?
— Нет. Но он сказал, чтобы я так говорила.
— Вы его жена?
— Мы поженились десять лет назад. Я тогда была красива. А теперь…
— Я думала, что вы действительно его мать.
— Я достаточно стара, чтобы ею быть. Мне пятьдесят два года. Он на мне женился, возвращая долг. В смысле, он был должен моему брату. В двадцать девять лет я стала вдовой, и моему брату надоело меня содержать. Он отдал меня Армстронгу и за это списал то, что Армстронг был ему должен. Получается, что это я уплатила долг.
— А теперь вы убили своего мужа? Это вы хотите сказать?
— Нет-нет, — возразила женщина, еще раз жалко улыбнувшись. — Это было бы против моей религии, а она — единственное мое утешение с тех пор, как я второй раз стала женой. Есть масса серьезных причин, по которым Армстронга убили.
— Кто убил?
— Не спрашивайте. Вы хорошая женщина, но я вам совру — ради тех, кому я обязана.
Она встала и начала убирать посуду.
— Одно мне скажите. Вы видели, как он умер?
Когда прозвучал вопрос, стол уже был убран и женщина выходила из комнаты, но она полуобернулась, подняла тонкие брови, постояла в нерешительности — и кивнула:
— Я видела, как он умирал. Я рада.
— Какой это был день?
Женщина на нее посмотрела и снова слегка улыбнулась, потом развела большими руками в мягком жесте отказа.
— Я не стану вам этого говорить.
— Почему?
— Вы умная. Вы слишком много поймете, если будете это знать. Можете узнать и кто его убил. А я буду хранить эту тайну. Я вам сейчас соврала, я не видела.
— Хорошо, спасибо вам за гостеприимство, — сказала миссис Брэдли, не пытаясь с ней спорить.
Вернувшись в дом Мэри Хопкинсон, она пошла к Дику. Он полусидел в кровати, но был одет в рубашку и шорты. Под глазами залегли темные круги, на шее все еще был след веревки, но когда она в ответ на его приглашение открыла дверь и вошла, он отложил книгу и вежливо улыбнулся.
— Доктор? — спросил он.
Она засмеялась кудахчущим смехом:
— Мать-исповедница, дитя мое.
— Я был очень расстроен из-за Миган. Все это, — заговорил он нервно, — вот это явление Артемиды, очень было похоже на кощунство. Я не мог этого вынести. И она еще сказала, что не пойдет за меня — когда я догнал ее в Сельчуке. Конечно, я знал, что это Миган. Я беспрестанно о ней думал и потому, конечно, сразу узнал. Это отец ее попросил так сделать. Она тронулась умом. Я с ним больше никогда работать не буду. Сплошная ложь, обман, актерская игра. Миган все знала с самого начала. Это она предложила Армстронга в качестве Иакха.
— Так что вы вернулись в Эфес и повесились? Так было?
— Так и было. Но не вышло. Деревце было слишком молодое, оно согнулось, и я все время стоял на земле. Неудавшееся повешение без конечного результата. Я всю жизнь выставлял себя дураком.
Он скривился. Миссис Брэдли качнула головой и снова залилась кудахчущим смехом.
— А сейчас Миган снова передумала и все-таки за вас пойдет.
— Откуда вы знаете? Она вам сказала?
— Нет, я поняла это по вашему виду. А кстати, что случилось с золотом, которое вы нашли в Микенах?
Дик покраснел:
— Армстронг забрал его у меня. Это и было его целью тогда, в ту ночь, когда мы боролись, и он меня столкнул в раскоп, где я сильно расшибся. Но он тогда не мог у меня его забрать, потому что, вы помните, я его спрятал в ульевой гробнице. Он знал, что вещь ценная, а не очередная подделка.
— Боже мой, — сказала миссис Брэдли. — А рога козерога, которые вы купили? Они фальшивые или настоящие?
Дик удивился и смутился, потом ответил поспешно:
— Вполне настоящие. С чего бы им быть поддельными? Они к сэру Рудри отношения не имеют.
— Совсем не имеют, дитя мое?
— Совсем. Как-нибудь, — сказал Дик, — я бы хотел, с вашего разрешения, с вами поговорить обо всех событиях этой поездки. Есть масса моментов, которые хотелось бы прокомментировать.
— Я знаю. Дитя мое, кто был той белой фигурой, которую видели в Толосе?
— В Толосе? Это в Эпидавре?
— Где же еще?
— Как вы сами сказали, я глуп. И не знаю. Я вот хотел бы знать про змей.
— А я про Ио.
— Ио?
— Про корову.
— А, да. Армстронг, я думаю. Грязный тип.
— Армстронг?
— Да.
— Вы знаете, дитя мое, что он мертв?
— Армстронг? Господи боже! Тогда, наверное, сэр Рудри получит обратно эти фотографии?