Ланч был устроен на берегу на самом солнцепеке. Паломники, наконец-то увидевшие цементные и мыловаренные заводы Элефсина, были измотаны жарой и усталостью. У всех болели ноги, и всем хотелось помыться.
— Я умерла, — сообщила Миган.
Кэтлин тоже казалась усталой, и даже мальчишки сели и сидели молча почти десять минут. Солнце палило Саламинскую бухту и горы на острове. Камни, на которых сидели путешественники, нагрелись на солнце.
Миссис Брэдли благосклонно посмотрела на своих подопечных и спросила, поглаживая терпеливого быка высохшей желтой рукой:
— Я надеюсь, мы не предполагаем приносить тягловых животных в жертву Деметре?
— Нет-нет, — ответил сэр Рудри, остановивший фургон на некотором отдалении от развалин. — Мы сейчас пойдем за едой в гостиницу. Там, кстати, женщинам лучше бы поспать.
— И мальчикам, — твердо сказала миссис Брэдли.
— И мне, — добавил Александр Карри, обтираясь платком, который очень быстро стал желто-коричневым от пыли и пота со щек, ушей и шеи своего хозяина.
— После этого, — продолжал сэр Рудри, не обращая на него внимания, — мой сын, я, Дик и Армстронг… да, и, наверное, Дмитрий, вернемся в Афины автобусом и завтра к ночи приедем с факелами. Мы будем представлять Мистов. Статую Иакха мы принесем сюда на следующий день. Потом герольды — мальчики, я с ними репетировал их речи — велят непосвященным удалиться. Потом…
Глаза у него будто расширились, наполнились мистическим светом. Несмотря на долгий путь по жаре и пыли, энергия и энтузиазм у него не убыли, и он театрально протянул руки к Залу Мистерий. Миссис Брэдли смотрела на него с интересом.
— Потом? — переспросила она своим глубоким сладкозвучным голосом.
Сэр Рудри бросил на нее острый подозрительный взгляд. Свет из его глаз вдруг исчез.
— Потом начнется эксперимент. Если все пойдет хорошо, мы сможем открыть Мистерии и узнать тайны, которые, как мы считаем, умерли с Посвященными.
— Чушь! — грубо сказал Александр Карри. Мнение миссис Брэдли совпадало с этим высказыванием, но у нее хватило осторожности об этом промолчать. Она немного отдохнула и пошла прочь с двумя девушками и молодыми людьми посмотреть на гостиницу, которую выбрал сэр Рудри.
— Я думаю, — сказала она тихо Миган, когда гостиницу осмотрели, — что, несмотря на душевную манеру хозяина и его жены, лучше было бы нам устроиться в Афинах.
— Я знаю, — ответила Миган. — Я уже убила двух клопов, и кому-то из нас придется спать вдвоем в одной кровати. А на что похожа ваша комната?
— Слишком густо населена, милое мое дитя.
— И все-таки, — сказала Миган, просияв, — все это очень похоже на розыгрыш, и я страшно рада, что отец его придумал. У него бывали идеи куда как хуже. О господи, как ноги ноют! Если бы еще можно было ванну принять!
— Вы не думаете, дитя мое, — сказала миссис Брэдли, проявив некоторую заботу, — что мы могли бы вернуться на автобусе в Афины и приехать сюда рано утром?
— Отец взбесится. Это бы нарушило последовательность действий. Вы же знаете, каков он, когда ему попадает вожжа под хвост! Им придется поехать обратно, чтобы потом появиться с факелами. И еще им надо привезти Иакха, а наше дело — сидеть тихо, пока не скажут выступать.
Мальчишки нашли ящериц и гоняли их сухими палками.
— Не вылезают, заразы, — пожаловался Кеннет. — Неспортивно себя ведут.
— Как и вы, — возразила миссис Брэдли. — Сезон охоты на ящериц еще не открыт. Вы уже свои комнаты видели?
— А у нас комнат нет, — сказал Айвор. — Мы все будем спать на фураже.
— На чем?
— На фураже. Я не знаю, что это. Это не сено — во всяком случае, я так не думаю, — но это здорово весело, и мне сдается, что там они кишмя кишат.
— Наверняка заразу подцепим, — лучезарно улыбнулся Кеннет. — А тогда, — он повернулся к Айвору, — мой старик на твоего в суд подаст на компенсацию, и его старик тоже.
Он показал на зеленоглазого Стюарта, стоящего с невинным видом.
— Да ерунда. Не могут с тебя содрать компенсацию, если ты не заключил с другой стороной контракт. Я про это читал, про кинозвезд.
— Так это же у кинозвезд! Но все равно, если твоя семья устроит нашей семье какую-то чуму, или чесотку, или что-то подобное, то мы сможем требовать компенсации. Я про это читал в газете: одна женщина пришла к парикмахеру, и ее причесали щеткой, на которой была чья-то кожная болезнь. Так что тебе еще как не выкрутиться!
— Еще как выкрутиться. Спорю на что хочешь…
— Стюарт! — сказала миссис Брэдли, отворачиваясь от спорщиков к их аудитории. — Пойдем, покажешь мне этот фураж.
— Тогда сюда.
Он встал, безмолвный и наблюдательный, а она поднялась на шесть деревянных ступеней и пристально всмотрелась в спальные места, назначенные мальчикам.
— Это невозможно, — твердо сказала она сэру Рудри, которого нашла возле развалин. Он измерял их площадь и бормотал про себя.
— Да? Почему? Прибавь тридцать один и семь вычти, — сказал он Дику, который записывал замечания и цифры. — Еще пару футов влево, — указал он Армстронгу, который ставил камеру на треножник.
Миссис Брэдли, не сводя благожелательного взгляда с острова Саламин, видневшегося в море, ответила еще более твердо:
— Потому что невозможно.
Она описала ему, не приглушая красок, состояние спальных мест в гостинице. Сэр Рудри скорчил презрительно-скучающую гримасу.
— Боже мой, Беатрис! Ну, укусит блоха мальчишку. Что за важность?
— Только та, что он от этого умереть может, — безмятежно сказала миссис Брэдли, все еще глядя в море. И решительно развернулась к экспериментатору, как внезапно спикировавшая птица. — Дитя мое, я не разрешения твоего прошу! Я тебя информирую, что дети в гостинице оставаться не могут. Мы ближайшим автобусом возвращаемся в Афины.
— Ну, возвращаетесь так возвращаетесь, — ответил сэр Рудри, про себя испытывая облегчение от решения, принятого столь бескомпромиссно. — Только лучше сперва что-нибудь поесть. Мы тут, когда немножко померяем, поедим козлятины, сыра и фруктов. Вот чего мне хотелось бы, — добавил он сварливо, — это сделать фотографию так, чтобы эти мерзкие сарайчики в кадр не лезли.
— Я могу потом убрать их, сэр Рудри, — сказал Армстронг.
— Нет-нет! Нельзя ничего подделывать! Должно быть в точности так, как это здесь есть.
— Давайте до утра подождем, сэр. Освещение несколько странновато, — сказал Дик.
— Чушь! — произнес Александр Карри и закурил сигару в тщетной надежде отогнать мух от своей лысины. — Рудри, здесь просто инкубатор комаров!
— Так распорядилась природа, — ответил сэр Рудри. — Беатрис, сделайте мне одолжение, пройдите вон туда на запад до дальней колонны, держа конец вот этой мерной ленты. Александр, вы направо, пожалуйста, вот с этим концом. Ориентация этого места — дело первостепенной важности. Погодите, дайте я компас возьму с цепочки.
Развалины в дневном свете были малопривлекательны. От великого Зала Мистерий под древним акрополем осталось лишь несколько каменных сидений, вырезанных из цельной скалы, и кое-где основания тонких колонн, когда-то поддерживавших крышу. Неровная тропа вела от дороги в руины, а за ними сияла морская гладь на фоне темных гор северного берега острова.
— Чокнутое место, — сказал Армстронг. — И чокнутый старик, что сюда пришел.
Миссис Брэдли не ответила. Ей не нравился Армстронг — и ей хотелось бы понять, чем именно.
— И все-таки, — продолжал Армстронг, нимало не смутившись ее молчанием, — все-таки нам жаловаться не на что. Он мне хорошо платит — остальное уже неинтересно. Но фотографировать вот это — ну что тут фотографировать, хотелось бы знать!
Миссис Брэдли, не имея возможности его просветить, снова промолчала. Армстронг, подождав ответа, собрал свое хозяйство и пошел в гостиницу вслед за сэром Рудри. Миссис Брэдли не испытывала ни малейшей тяги к сыру или козлятине и намеревалась пообедать в Афинах, поэтому направилась по тропе к Залу Мистерий и там залезла на скамьи, чтобы полюбоваться видом. Вдруг она заметила Кеннета и Стюарта. Они явно крались к морю. Разгадав их намерение искупаться, она крикнула им вслед. Мальчики неохотно повернулись и помахали ей.
— Вернитесь! — крикнула миссис Брэдли.
Она решила, что для купания они слишком устали, и не знала, насколько здесь безопасно купаться.
— Мы грязные, — сказал Стюарт.
— Совершенно перемазанные и потные, — добавил Кеннет.
— Мы возвращаемся в Афины, — сказала миссис Брэдли. — Пожалуйста, найдите девушек и скажите им это.
— И Айвору?
— Да, деточка. Кстати, где он?
— Он разболелся от жары, вон там ему стало плохо. Пошел пить воду.
— Воду здесь можно пить только из бутылок, — заметил Стюарт. — Наверняка в местной воде полно микробов.
— В любой воде полно микробов, а ты осел, — сказал Кеннет. — Помнишь, в прошлом семестре Старый Псих Перси нам показывал под микроскопом?
— Сам ты осел! Я не про тех микробов.
— А там всякие есть.
— Ладно, высохни.
По дороге к гостинице они встретили Айвора, явно полностью выздоровевшего.
— Меня стошнило, а теперь я есть хочу, — сказал он. — Отдал все, что за ланчем съел. В брюхе пустота, спорить могу…
Чтобы прекратить дальнейшие откровения и воспоминания, миссис Брэдли дала ему пару печений из жестяной коробочки, лежащей в просторном кармане юбки, и маленький отряд двинулся к дороге.
Завершив обратное путешествие к концу дня, они поужинали, как обычно в Афинах, в десять вечера, и мальчики пошли спать. Миссис Брэдли, которая не устала, пошла пройтись и посмотреть на Акрополь при луне. Народу было много, придорожные кафе заполнены, из громкоговорителей доносился доверительный голос какого-то американского эстрадного певца, а греки страстно говорили о политике.
Примерно через час миссис Брэдли вернулась в отель. Миган уже ушла спать.
— Я тоже, наверное, пойду, — сказала Кэтлин, равнодушно оглядывая зал.
Миссис Брэдли читала греческую газету, английские и американские постояльцы в основном играли в бридж. Присутствующие греки опять-таки говорили о политике, кроме одного — изящного черноволосого молодого человека, который подошел, неуверенно посмотрел на миссис Брэдли, а потом самым откровенным, обезоруживающим и галантным образом пригласил Кэтлин провести с ним ночь.