— Есть, но это же совсем другое.
— Одинаковое, — Феодосий начинал сердиться. — И перестаньте защищать этого дурака, он мне уже надоел. Пойдемте к вам. Я чаю хочу.
— Пойдемте. — Соня отчего-то прятала легкую улыбку, которая очень ей шла.
Они подошли к ступенькам, ведущим ко входу в подъезд, но подняться не успели. Дверь отворилась, и из нее вышла женщина средних лет, соседка, живущая тремя этажами выше.
— Ой, Сонечка, — радостно сказала она, — как хорошо, что я тебя встретила. Все хочу зайти, да то одно отвлечет, то другое. Мне бы посоветоваться с тобой надо.
— Да, я слушаю, Ольга Петровна. — Соня с готовностью остановилась, и Феодосий вдруг почувствовал, что готов зарычать. Ему было просто жизненно необходимо остаться с этой женщиной наедине за дверью ее квартиры.
— Морскую свинку хлопотно содержать?
— Что-о-о-о?
— Ну, младший мой просит ему свинку морскую купить, а я опасаюсь, что грязи за ней много, да и дорого сейчас все, корма там, сено.
— Я не знаю, Ольга Петровна, — засмеялась Соня. — Я никогда не держала морских свинок.
— Ну, как же, — соседка, похоже, обиделась. — Я же сама видела твоего брата с морской свинкой в руках.
— Когда? Где?
— Да на площадке вашей. С год назад примерно. Мы с малым домой шли из сада, он еще остановился свинку погладить. С тех пор и просит. Тогда-то я переключила его внимание на другое, а тут у них в садике у одного мальчика свинка дома появилась, вот он и заныл снова.
— Вы видели Дениса с морской свинкой? — Лицо Сони выражало такой ужас, что Феодосий даже удивился. С чего бы это она так испугалась?
— Ну да. Пушистая такая, толстенькая, глазки как бусинки. Я еще спросила, что, мол, Денечка, сестре подарок несешь? А он отвечает: «Да вот, Ольга Петровна, не знал, не гадал, а пришлось взять. Не пропадать же ей». Он ее не тебе подарил, что ли? Ты уж тогда у него спроси да потом расскажи мне.
— Да-да, обязательно. — Соня провела рукой по лбу, словно отгоняя какую-то мысль, неприятную, даже страшную.
Не обращая больше внимания ни на соседку, ни на Феодосия, она поднялась по ступенькам, приложила к домофону металлическую таблетку, распахнула дверь, как сомнамбула, шагнула внутрь. Озадаченный Феодосий еле успел заскочить в подъезд следом за ней.
Глава шестая
Слова «свет померк в глазах» или «небо упало на землю» Соня всегда считала образными выражениями. Более того, ей, как филологу, слышалась в них какая-то легкая пошлость, а поэтому сама Соня никогда их не использовала даже в мыслях, искренне полагая, что при том огромном богатстве, которое таит в себе русский язык, в любой момент можно подобрать более точные и менее затертые выражения.
Но в данный момент она в прямом смысле слова ощущала, как свет померк в ее глазах, да и упавшее на землю небо в ее представлении выглядело именно так. Прозрачный небесный свод, упав ей на плечи, оказался каменным, придавил к земле, мешая дышать.
Соня пыталась сделать вдох, но не могла, в груди тоже поселился огромный камень, не шелохнуть.
Совершенно забыв, что следом за ней идет Лаврецкий, она поднялась до второго этажа, вставила ключ в замок, повернула, вошла, попыталась не глядя закрыть дверь и очень удивилась, что у нее не получается, оглянулась, увидела Феодосия, несколько секунд посмотрела, словно не узнавая.
Он шагнул через порог, схватил ее за плечи, встряхнул легонько. Ее голова мотнулась, как у куклы, и, кажется, даже зубы клацнули.
— Соня, что случилось?
Она смотрела затравленно, не в силах вымолвить ни слова. Как это — сказать начальнику своего брата, что тот, кажется, замешан в убийстве Галактионовых. Испортить репутацию, быть может, оставить без работы Дениса, Дениску, младшего братишку, о котором она привыкла заботиться и который внезапно вырос, поменялся с ней ролями и теперь сам заботился о ней, своей неудалой старшей сестре, с которой вечно что-то случалось.
Как она будет жить, если выяснится, что Денис причастен к убийству? Что она будет делать, если это станет достоянием гласности?
В уголках глаз копились слезы, и вот уже первая перелилась за край глазницы, потекла по щеке, прозрачная, горькая, как отчаяние, которое, казалось, затопило Соню всю, целиком.
— Я спрашиваю, что случилось? — Феодосий стащил с нее пальто, пристроил его на вешалку, встал на колени, освободил ее ноги от ботинок.
Соня, как все та же тряпичная кукла, послушно следовала за его руками, позволяя делать с собой все, что он считал нужным. Он ловко скинул свои ботинки, взял ее за руку, повел в сторону кухни.
Соня шла, механически передвигая ноги, на кухне позволила усадить себя на табуретку у окна, послушно выпила воды из заботливо поданного ей стакана. Зубы клацали о его край, и Соня отставила стакан на стол, от этого звука ей стало нестерпимо стыдно.
Ее гость совершал какие-то манипуляции с кофеваркой. Достал таблетку, закинул в машину, добавил воды, нажал на кнопку. Кофеварка зажужжала, и спустя минуту он поставил перед Соней чашку кофе. Она сделала глоток, чувствуя, как разжимается спазмированное горло. Все-таки кофе был ее лучшим лекарством.
— Денис, — сказала она, отвечая на уже дважды заданный вопрос и оценив, что Лаврецкий больше не повторяет его, ждет, пока она придет в себя. Совсем плохо зная его, она тем не менее была уверена, что он не отстанет. — Год назад соседка видела Дениса с морской свинкой в руках. При этом он сказал, что вынужден ее взять, чтобы она не погибла. В квартире у Галактионовых стоит пустая клетка из-под морской свинки. При этом корм, опилки, сено — все на месте, а самой свинки нет. Такое чувство, что кто-то после смерти Галактионовых забрал ее из квартиры, чтобы не обрекать на голодную смерть.
Она замолчала, не в силах говорить дальше.
— И теперь вы подозреваете, что этим кем-то был ваш брат? — На лице гостя не было иронии, за что Соня была ему благодарна. — Вы ведь не подозреваете Дениса в убийстве? Я знаю его хуже вас, но и то абсолютно убежден, что это невозможно.
— Я не думаю, что он убийца, разумеется. — Соня покачала головой, хлебнула еще кофе. — Но он забрал свинку из квартиры, значит, он там был. Был и спас свинку, чтобы она не умерла с голоду. А если он там был, то не мог не видеть Бориса Авенировича и Санька мертвыми. Но тогда он должен был об этом рассказать. Мне, полиции, да кому угодно. А он молчал почти год. И вот это не укладывается у меня в голове. Понимаете?
— Соня, — он присел на корточки и взял ее руки, надо признаться, ледяные, в свои, — поверьте, у того, что произошло, наверняка есть совсем простое объяснение. Денис — хороший, порядочный человек, он не может быть ни в чем замешан. И если вы хотите понимать, что он делал в подъезде с морской свинкой в руках, то открою вам маленький секрет. Лучший способ узнать — это спросить. Позвоните ему и спросите. Вот и все.
Соня подняла больные измученные глаза и лишь покачала головой.
— Я боюсь, — тихо сказала она.
Лаврецкий тяжело вздохнул, повернулся к окну, снова пошуровал с кофеваркой, поставил перед ней новую чашку кофе, достал из кармана мобильник.
— Не надо, — вяло запротестовала Соня, но он не стал ее слушать.
Разговор с Денисом был коротким. Феодосий задал вопрос и выслушал ответ, затем объяснил причину своего интереса, коротко хмыкнул и отключился.
— В общем, как я и предполагал, все просто, — сказал он Соне. — Хотя и значительно запутывает ситуацию. Впрочем, выводы делайте сами.
Примерно с год назад Денис как-то днем заехал к Соне домой, привез заказанный в интернет-магазине запас кофе. Видимо, младший Галактионов следил за ним в дверной глазок, потому что, когда Денис вышел из квартиры, Санек выскочил на площадку. В руках у него была морская свинка.
— Спаси, — сказал он. — Погибнет. Дома нельзя. — И скрылся за дверью.
Ошарашенный Денис остался стоять с меховым комочком на руках. Первым его побуждением было позвонить в соседскую дверь и всучить животное обратно, однако на звонки никто не реагировал.
Дверь Санек не открывал. Ждать было некогда, потому что Денис торопился на смену. Да и чего ждать. Отпустить свинку на пол он не мог. Было понятно, что зверек неминуемо погибнет, став добычей какой-нибудь кошки. Отнести его в квартиру к Соне? Но там не было клетки, в которой его можно было оставить.
Тут Денис вспомнил, что девушка, с которой он на тот момент жил, давно просила купить ей хомяка или морскую свинку. Решение созрело быстро.
По дороге на работу Денис заехал в специальный магазин, купил все необходимые причиндалы и вечером, после работы, приехал домой с домашним питомцем, у которого теперь было все необходимое. Зверек оказался мальчиком, упитанным, с шелковистой шерсткой. Он охотно ел яблоки и морковку, обожал зеленые огурцы и вообще был покладистым и веселым. Назвали малыша Плюшей.
— Но почему он мне об этом не рассказал? — спросила Соня.
Камень в груди постепенно дробился, дышать становилось легче.
— О чем? О том, что Галактионов-младший отдал ему морскую свинку? Это вы у него спросите, но мне кажется, что Денис просто не счел это стоящим внимания. Ну, подкинула ему судьба зверушку, ну, живет она теперь в его квартире, ну и что? Неужели вы за год ни разу не обратили внимания на то, что у Дениса есть питомец?
— Я не бываю в его квартире, — сказала Соня. — Когда Денис свободен, он приезжает сюда, в квартиру родителей. Иногда мы видимся в его ресторане, иногда вместе ходим в кино. Но если его нет дома, то что мне делать в его квартире, а если он дома, то это и вовсе неловко. Его пассии меняются довольно часто, и я не хочу ставить в неловкое положение ни Дениса, ни его девушек, ни себя.
— Понятно. — Лаврецкий кивнул, признавая разумность такого подхода. — В общем, в том, что вы не знали, что у Дениса теперь есть морская свинка, нет ничего странного. Необычно в этом деле совершенно другое.
— Что именно? — Теперь успокоившейся Соне стало интересно. Смертный ужас утекал, сменяясь привычным любопытством.