. Да где ж они?
Анисья. Не сказывает. И не дознаюсь никак. Хоронит где-то из одного места в другое. А мне тоже от Акульки нельзя. Дура-дура, а тоже подсматривает, караулит. О, головушка моя! Измучалась я.
Матрена. Ох, ягодка, отдаст денежки помимо твоих рук, век плакаться будешь. Сопхают они тебя со двора ни с чем. Маялась ты, маялась, сердечная, век-то свой с немилым, да и вдовой с сумой пойдешь.
Анисья. И не говори, тетка. Изныло мое сердце, и не знаю, как быть, и посоветовать не с кем. Говорила Миките. А он робеет, не хочет в это дело вступать. Только сказал мне вчерась, что в полу они.
Матрена. Что ж, лазила?
Анисья. Нельзя — сам тама. Я примечаю, — он их то на себе носит, то хоронит.
Матрена. Ты, деушка, помни: раз маху дашь, век не справишься. (Шепотом.) Что ж, крепкого чаю-то давала?
Анисья. О-о! (Хочет отвечать, видит соседку, замолкает.)
Те же и кума(проходит мимо избы, прислушивается к крику в избе. К Анисье).
Кума. Кума! Анисья, а Анисья! Твой никак кличет.
Анисья. Он все так кашляет, ровно кричит. Плох уж очень.
Кума(подходит к Матрене.) Здорово, баушка, отколь Бог несет?
Матрена. А из двора, милая. Сынка проведать пришла. Рубах принесла. Тоже свое детище, ведашь, жалко.
Кума. Да уж такое дело. (К Анисье.) Хотела, кума, красна белить, да, думается, рано. Люди не зачинали.
Анисья. Куда спешить-то?
Матрена. Что ж, сообщали?
Анисья. Как же, вчерась поп был.
Кума. Поглядела я вчерась тоже, матушка моя, и в чем душа держится. Измадел как. А уж намедни, матушка моя, совсем помирал, под святые положили. Уж и оплакали, омывать собирались.
Анисья. Ожил — поднялся; опять бродит теперь.
Матрена. Что ж, соборовать станете?
Анисья. Люди приглашают. Коли жив будет, хотим завтра за попом посылать.
Кума. Ох, скучно, чай, тебе, Анисьюшка? Недаром молвится: не тот болен, кто болит, а кто над болью сидит.
Анисья. Уж как скучно-то. Да уж одно бы что.
Кума. Известно дело, легко ли, год целый помирает. По рукам связал.
Матрена. Тоже и вдовье дело горькое. Хорошо дело молодое, а на старости лет кто пожалеет. Старость не радость. Хоть бы мое дело. Недалеко прошла, уморилась, ног не слышу. Сынок-то где?
Анисья. Пашет. Да ты заходи, самовар поставим, чайком душеньку отведешь.
Матрена(садится). И то уморилась, миленькие. А что соборовать — это беспременно надо. Люди говорят — тоже душе на пользу.
Анисья. Да завтра пошлем.
Матрена. То-то, оно лучше. А у нас, деушка, свадьба.
Кума. Что ж так, весной?
Матрена. Да, видно, пословица недаром молвится: бедному жениться и ночь коротка. Семен Матвеевич за себя Маринку взял.
Анисья. Нашла-таки себе счастье!
Кума. Вдовец, должно, на детей пошла.
Матрена. Четверо. Какая же путная пойдет! Ну, ее и взял. Она и рада. Вино пили, ведашь, стаканчик не крепкий был, — проливали.
Кума. Вишь ты! Слух-то был? А с достатком мужик-то?
Матрена. Живут ничего пока.
Кума. Оно точно, что на детей кто пойдет. Вот хоть бы у нас Михайло. Мужик-то, матушка моя…
Голос мужика. Эй, Мавра, куда тебя дьявол носит? Поди корову загони. (Соседка уходит.)
Анисья и Матрена.
Матрена(пока соседка уходит, говорит ровным голосом). Выдали, деушка, от греха, по крайности мой дурак об Микишке думать не будет. (Вдруг переменяет голос на шепот.) Ушла! (Шепотом.) Что ж, говорю, чайком-то поила?
Анисья. И не поминай. Помирал бы лучше сам. Все одно не помирает, только греха на душу взяла. О-о! головушка моя! И зачем ты мне давала порошки эти?
Матрена. Что ж порошки? Порошки, деушка, сонные, что ж не дать? От них худа не будет.
Анисья. Я не про сонные, а про те, про белесые-то.
Матрена. Что ж, те порошки, ягодка, лекарственные.
Анисья(вздыхает). Знаю, да боязно. Измучал он меня.
Матрена. Что ж, много извела?
Анисья. Два раза давала.
Матрена. Что ж, не приметно?
Анисья. Я сама в чаю пригубила, чуть горчит. А он выпил с чаем-то, да и говорит: мне и чай-то противен. Я говорю: больному все горько. Да и жутко же мне стало, тетушка.
Матрена. А ты не думай. Что думать, то хуже.
Анисья. И лучше ты мне не давала бы и на грех не наводила. Как вспомнишь, так на душе загребтит. И зачем ты дала мне их?
Матрена. И, что ты, ягодка! Христос с тобой. Что ж ты на меня-то сворачиваешь? Ты, деушка, мотри, с больной головы на здоровую не сворачивай. Коли чего коснется, мое дело сторона, я знать не знаю, ведать не ведаю, — крест поцелую, никаких порошков не давала и не видала и не слыхала, какие такие порошки бывают. Ты, деушка, сама думай. Мы и то намеднись про тебя разговорились, как она, мол, сердечная, маится. Падчерица — дура, а мужик гнилой — присуха одна. С этой жизни чего не сделаешь.
Анисья. Да я и то не отрекусь. От моего житья не то что эти дела, а либо повеситься, либо его задушить. Разве это жизнь?
Матрена. То-то и дело. Рот разевать некогда. А как-никак, обыскать деньги да чайком попоить.
Анисья. О-о, головушка моя бедная! И что делать теперь, сама не знаю, и жутость берет, — помирал бы уж лучше сам. Тоже на душу брать не хочется.
Матрена(с злобой). А что ж он деньги-то не открывает? Что ж, он их с собой возьмет, никому не достанутся? Разве это хорошо? Помилуй Бог, такие деньжищи да дуро́м пропадут. Разве это не грех? Что ж он-то делает? На него и смотреть?
Анисья. Уже и сама не знаю. Измучал он меня.
Матрена. Чего не знать-то? Дело на виду. Промашку теперь сделаешь, век каяться будешь. Передаст он сестре деньги, а ты оставайся.
Анисья. О-ох, и то посылал ведь за ней, — идти надо.
Матрена. А ты погоди ходить, а первым делом самоварчик поставь. Мы его чайком попоим да деньги вдвоем поищем — дощупаемся, небось.
Анисья. О-о! Как бы чего не было.
Матрена. А то что ж? Что смотреть-то. Что ж ты деньги-то только глазами поваляешь, а в руки не попадут? Ты делай.
Анисья. Так я пойду самовар поставлю.
Матрена. Иди, ягодка, дело делай как надо, чтоб после не тужить. Так-то. (Анисья отходит, Матрена подзывает.) Одно дело: Микитке не сказывай про все дела. Он дурашный. Избави Бог, узнает про порошки. Он Бог знает что сделает. Жалостлив он очень. Он, ведашь, и курицы, бывало, не зарежет. Не сказывай ему. Беда, он того не рассудит. (Останавливается в ужасе, на пороге показывается Петр.)
Те же и Петр(держась за стенку, выползает на крыльцо и кличет слабым голосом).
Петр. Что ж вас не дозовешься. О-ох! Анисья, кто здесь? (Падает на лавку.)
Анисья(выходит из-за угла). Чего вылез? Лежал бы, где лежал.
Петр. Что, за Марфой ходила девка-то?.. Тяжко… Ох, хоть бы смерть скорее!..
Анисья. Недосуг ей, я ее на речку послала. Дай срок, управлюсь, сама схожу.
Петр. Анютку пошли. Где она? Ох, тяжко! Ох, смерть моя!
Анисья. Я и то послала за ней.
Петр. Ох! Где ж она?
Анисья. Где она там, пралик ее расшиби?
Петр. Ох, мочи моей нет. Сожгло нутро. Ровно буравцом сверлит. Что ж меня бросили как собаку… и напиться подать некому… Ох… Анютку пошли ко мне…
Анисья. Вот она. Анютка, иди к отцу.
Те же и Анютка(вбегает. Анисья уходит за угол).
Петр. Поди ты… ох… к тетке Марфе, скажи: отец, мол, зовет, пришла чтоб, нужно мне.
Анютка. Ну что ж.
Петр. Постой. Скорее нужно, скажи. Скажи — помирать хочу. О-ох…
Анютка. Только платок возьму, а я сейчас. (Убегает.)
Петр, Анисья и Матрена.
Матрена(подмигивая). Ну, деушка, дело свое помни. Иди в избу, везде ошарь. Ищи, как собака блох ищет; все перебери, а я на нем обыщу.
Анисья(к Матрене). Сейчас. Все с тобой смелей как будто. (Подходит к крыльцу. К Петру.) Самовар не поставить ли тебе? И тетка Матрена к сыну пришла, — с ней попьете.
Петр. Что ж, поставь.
Петр и Матрена. (Матрена подходит к крыльцу.)
Петр. Здорово.
Матрена. Здравствуй, благодетель. Здравствуй, касатик. Хвораешь, видно, все. И старик мой как жалеет. Поди, говорит, проведай. Поклон прислал. (Еще раз кланяется.)
Петр. Помираю я.
Матрена. И то, посмотрю на тебя, Игнатьич, не по лесу, видно, а по людям боль-то ходит. Исчадел, исчадел ты весь, сердечный, погляжу на тебя. Не красит, видно, хворь-то.
Петр. Пришла смерть моя.
Матрена. Что ж, Петр Игнатьич, Божья воля, сообщили, особоруют, Бог даст; баба у тебя, слава богу, умная, и похоронят и помянут, все честь честью. И мой сыночек тоже, поколе что, по дому хлопотать будет.
Петр. Приказать некому! Необстоятельна баба, глупостями занимается, ведь все знаю я… знаю… Девка дурковата, да и млада. Дом собирал, а обдумать некому. Жаль тоже. (Хнычет.)
Матрена. Что ж, коли деньги или что, приказать можно…
Петр(к Анисье в сенцы). Пошла, что ль, Анютка-то?
Матрена