с тобой не так? – я осознала, что оскалила зубы, когда Блэк поднял взгляд от своего телефона, пораженный моей словесной атакой. Я замерла.
Он выглядел иначе. Растрепанный, измученный и … сломленный.
И именно сломленная часть меня уничтожила. Мне хорошо знаком этот взгляд. Мой отец носил его весь год, пока умирала мама. Действительно умирала. Этот образ навсегда оставил отпечаток на моем сердце. То был безнадежный взгляд человека, поставленного судьбой на колени.
Моя защита ослабла. Броня звякнула о тротуар возле моих ног.
– Что произошло? – я присела, дабы оказаться на одном уровне с Чейзом, и поставила локти ему на колени. Мои пальцы дрожали, сжав его челюсть и приподняв лицо. – Где он?
– В больнице.
– Чейз. – Казалось, я перестала дышать. – Почему ты не с ним?
Он покачал головой.
– Не знаю.
– Хочешь, чтобы я поехала с тобой?
Боковым зрением я заметила Итана, одинокую свечу, длинную, прямую и незажженную. Он внимательно наблюдал за происходящим. И я испугалась. Того, насколько мне все равно, что он думает и чувствует в этот момент. Значение имел только Чейз.
Тогда я впервые поняла, что быть Мученицей Мэдди – непосильная задача, но, возможно, быть хорошим другом для тех, кто мне дорог, – это то малое, что я могу сделать. Мне не защитить чувства каждого.
Но я бы одолела драконов ради тех, кто проложил путь к моему сердцу.
– Нам нужно съездить к нему, хорошо?
Я провела большими пальцами по щекам Чейза. Мне показалось, я почувствовала, как он кивнул. Достав телефон, заказала такси, которое отвезет нас в больницу, где, по его словам, находился Ронан Блэк. Закончив, я повернулась к Итану.
– Мне так жаль.
Он склонил голову.
– Надеюсь, ему скоро станет лучше.
– Спасибо, – прошептала я. Чейз был слишком растерян, чтобы заметить Итана. Мне пришлось запихивать Блэка в такси. Водитель в бейсболке, толстовке и со скучающим выражением лица пытался завести пустую беседу о политике и состоянии дорожного движения.
– Ваш парень выглядит потрепанным, – сказал он, наконец. – Слишком много выпили? – Таксист пригвоздил меня взглядом через зеркало заднего вида. – Надеюсь, никого из вас не стошнит на моем заднем сиденье.
– Он в порядке, – отрезала я.
– Как и вы. – Водитель усмехнулся.
– Я проколю тебе глаза, как вяленое мясо, если еще хоть раз так на нее посмотришь, – простонал Чейз. Он впервые заговорил с тех пор, как мы сели в машину.
– Мужик, да у тебя проблемы с ревностью.
– У нас выдался плохой день, – огрызнулась я, больше не заботясь о том, чтобы быть вежливой и покладистой Мученицей Мэдди. – Не могли бы вы помолчать?
– Конечно. Конечно.
– Не смотри на нее, – снова предупредил Чейз, напоминая раненое животное. – Даже не дыши в ее сторону.
– Вы его слышали, – протянула я водителю, выкарабкиваясь из своей милой раковины.
Водитель покачал головой.
– Боже правый.
Кэти и Лори уже были в больничной палате Ронана, расположившись на пастельно-голубом диване, видавшем лучшие времена. Запах антисептика, яркий, неумолимый флуоресцентный свет и отвратительная ветхость, впитавшаяся в стены, вызвали у меня тошноту. Мне не доводилось бывать в больнице после смерти мамы.
Я обняла Лори и Кэти, когда Чейз рухнул на стул рядом с кроватью потерявшего сознание отца. И закрыл глаза, вдыхая через нос.
– У него случился сердечный приступ. – Нахмурившись, Лори провела пальцами по густым, подернутым сединой волосам Ронана. – Врачи сказали, что сам приступ был незначительным, но его организм постепенно разрушается. Состояние стабилизировалось, но опасность не миновала. Грант уже в пути.
Чейз никак не отреагировал. Мыслями он находился не здесь. Я выскользнула из комнаты в поисках кофе и какой-нибудь закуски. Подумала, что, возможно, Чейз ждет, что я предоставлю им немного пространства, прежде чем сумеет хоть как-то отреагировать на эту новость.
Я тыкала кнопки на торговом автомате, когда рядом со мной возникла Кэти, прижав руки к груди. На ней была фланелевая пижама и роскошное пальто поверх нее. И тогда я впервые осознала, что в больнице довольно холодно.
– Он потерял сон, – произнесла она. – Чейз.
Я сделала вид, что сосредоточилась на аппарате. Пакет с кренделями никак не хотел выпадать. Он застрял между стеклом и металлическим колесом. Я попыталась встряхнуть автомат, но он не сдвинулся ни на йоту.
– Проклятье, – сорвалось с моих губ. Я не ругаюсь. Никогда не сыплю ругательствами. Кэти вздрогнула.
– Думаю, прошла уже неделя с тех пор, как он в последний раз нормально спал, – продолжила она. – Не знаю, только ли с папой это связано.
Она говорит то, о чем я думаю? Не может быть. Я полагала, что Кэти догадалась о нас с Чейзом в тот же самый момент, когда я рассказала ей историю об измене бывшего, которого поймала с поличным. Но почему она говорит мне, что Чейз почти не спал все то время, пока мы с ним не общались? Очевидная причина – это может оказаться правдой, хотя подобное никогда не приходило мне в голову.
– Ненавижу тот факт, что ему приходится проходить через это. Всем вам. – Я пнула автомат, подавив очередное рвущееся с губ ругательство, когда поняла, что моим пальцам ног пришлось гораздо хуже, чем аппарату. Проклятье.
– Да, – размышляла Кэти, внимательно изучая меня. – Я думала, ты в курсе. Раз уж вы, ребята, помолвлены. Вы ведь все еще помолвлены, да?
Я повернулась к ней, понимая, что это противостояние. А поскольку Кэти ненавидела вступать в них, я осознала, что именно здесь поставлено на карту.
– Ох. – Я притворно улыбнулась. – Я продолжаю платить за аренду своей квартиры. И всю неделю пробыла там, чтобы сосредоточиться на своем последнем проекте.
– Так та история с изменой…
– Тебе следует забыть о ней, – вздохнула я. Меня разрывала мысль о том, что Кэти узнает секрет Чейза. Или кто угодно другой. – Просто забудь об этом, Кэти. Я люблю твоего брата. И мы вместе.
Более это не казалось ложью. Ни одна часть сказанного предложения. И меня это пугало.
Я чувствовала беспокойство. Почти яростное. Обхватив руками обе стороны торгового автомата, принялась трясти его изо всех сил, выпустив крик, застрявший у меня в горле с того самого дня, когда год назад я впервые встретила Чейза в лифте. Стены в коридоре сотрясались от моего голоса. Пол под ногами закачался. И все же я не могла остановиться. Мне даже не хотелось предпринимать попыток. Казалось таким освобождающим – выпустить все наружу.
Ложь.
Страдание.
Ноющую боль от желания обладать тем, что, как доподлинно известно, не пойдет тебе на пользу. Но оно висит перед тобой, словно запретный плод.
Я кричала и трясла торговый автомат, пока не сел голос. Наконец пакет с кренделями поддался и вывалился с тихим звяканьем. Я нагнулась, чтобы подхватить его и положить на поднос, который оставила на диване возле автомата. На нем уже стояли три пластиковых стакана теплого черного кофе, разлитого прямо из кофейника, и бутерброды, которые выглядели совершенно несъедобными. Я стала пробираться обратно в палату Ронана как ни в чем не бывало. Будто я не кричала. Будто две медсестры не высовывали головы из палат, проверяя, все ли в порядке.
Кэти последовала за мной.
– Я ничего не скажу, – прошептала она.
– Понятия не имею, о чем ты говоришь. – Еда и кофе плясали на подносе в моих дрожащих руках.
– Дело в том, что… Господи, я даже не понимаю, в чем дело. Рядом с тобой он кажется счастливым, и я думаю, что эта его часть реальна. – Кэти сглотнула. – Мне кажется, это единственная настоящая часть в нем с тех пор, как он и Эмбер… и потом через несколько лет, когда он потерял и Джулиана тоже.
Наконец-то я поняла, о чем говорила Кэти. Почему Чейз отказывался привязываться к людям. Он не только лишился невесты из-за брата. Но еще и потерял брата из-за должности генерального директора, которую Ронан решил передать Чейзу. Все, кого он любил, стремились получить от него выгоду, а когда он не уступал, они быстро отворачивались от него.
Даже человек, с которым он вырос.
Даже тот, на кого равнялся и считал старшим братом.
– Что ты об этом думаешь? – я сменила тему, кивком указывая на дверь, к которой мы приближались. Палата Ронана. – Грант сказал, что это… ну, ты понимаешь?
Конец.
Кэти покачала головой, поджав нижнюю губу.
– Ты же знаешь медицинских работников. Они никогда не говорят ничего определенного.
Я действительно знала врачей. И она абсолютно права.
Раздав кофе, сэндвичи и крендельки, за что Кэти и Лори выразили благодарность, я потянула едва соображающего Чейза за рукав.
– А тебе нужно вздремнуть. Прямо сейчас.
– Я жду Гранта, – отрезал он ледяным тоном, но ему не хватило той самой холодности, присущей Чейзу Блэку.
– Нет, не ждешь. Как только Грант прибудет, я сама с ним поговорю. Если произойдет нечто важное, я разбужу тебя. В любом случае, тебе нужно поспать.
Чейз стряхнул мою руку, но я схватила его за локоть и дернула на себя. Наши взгляды схлестнулись. Что бы он ни увидел на моем лице, Блэк понял, что я не собираюсь отступать. И нехотя поднялся на ноги. Я провела его в соседнюю палату. Мне бросилось в глаза, что она пустует, когда мы с Кэти возвращались с закусками. Я взбивала подушки, пока он неловко стоял позади меня и наблюдал. Когда Чейз скользнул в кровать, я замялась, но потом, зная, что он слегка не в себе и пьян от усталости, я накрыла его колючим покрывалом. Он делал то же самое для меня, когда я напилась в Хэмптонсе. Заботился обо мне без единой жалобы.
Я уже почти заставила себя выйти из комнаты, когда Чейз схватил меня за запястье. От его прикосновения волоски на моей руке встали дыбом. У меня свело живот. Момент казался монументальным. Даже поворотным. То, как его серебристые, словно лед, глаза встретились с моими обычными карими. Его губы шевельнулись, и я опустила взгляд, чтобы проследить за ними, будучи слишком взволнованной, дабы расшифровать слова. Вернее, всего одно слово, которое я мечтала услышать в течение многих месяцев до нашего первого расставания.