Влюбленность. Вот какое слово использовал Грант. Он сошел с ума. В этом я уверен. И теперь тот факт, что я доверил ему здоровье своего отца, начинал меня беспокоить.
– Мне не нужны отношения, – возразил я.
– Что ж, ты уже в них.
– Мэд знает, что это не по-настоящему, – сказал я, хотя от меня не ускользнуло, что мы вот-вот перечеркнем правило трех ночей в неделю.
– Я не о ней беспокоюсь, Чейз.
Мы огибали поворот, поднимаясь вверх по склону. Я вспомнил, как отец однажды сказал, что дороги в Центральном парке изогнуты, чтобы предотвратить гонки на лошадях и каретах. Я подумал, сколько еще фактов он не успел мне поведать. Грант отстал, и я воспользовался возможностью перевести тему разговора на него.
– А что насчет вас с Лайлой? – спросил я.
– Все кончено.
– Любопытно, – хмыкнул я. Хотя и неинтересно. Грант и Лайла совместимы примерно так же, как Дейзи и Фрэнк. Грант жаждал серьезных отношений, а Лайла хотела трахнуть столько людей, сколько физически могла себе позволить, прежде чем встретится с Творцом.
– Ага. – Грант вздохнул. – Я узнал, что она не хочет детей.
– Тебе об этом было известно и раньше, – возразил я. Она выпалила это в самом начале их первого разговора. «Привет, я Лайла. Я не хочу детей, но работаю воспитателем в детском саду. Пожалуйста, оставь свое мнение об этом при себе. О, красивая рубашка».
– Ну, я думал, что это обсуждаемо. Знаешь, иногда люди говорят, что не будут переедать во время ужина на День благодарения, потому что следят за своим весом, но все равно наедаются до отвала.
– У детей и тыквенных пирогов действительно много общего, – саркастично заметил я, ускоряя шаг. Грант догнал меня. – До сих пор не понимаю, почему ты не позволил отношениям развиваться своим чередом, пока у тебя была постоянная подружка.
– Потому что я не полный идиот, – объяснил он сквозь стиснутые зубы. – Не хочу проснуться через два года с женщиной, которая желает прямо противоположного тому, к чему стремлюсь я.
– Как она это восприняла? – спросил я скорее из чувства долга.
– Весьма неплохо, учитывая, что она сама выступила инициатором расставания.
– Вот дерьмо, – выплюнул я. – Мне жаль.
Очевидно, я отличный друг, вносящий большой и ценный вклад.
– Не считаешь это ироничным? Лайла бросила меня, потому что я хотел серьезных отношений. Ты же пытался оттолкнуть Мэдди, потому что она настроена на семью. Все сложилось бы идеально, познакомься я с Мэдисон раньше тебя. Тогда она могла бы свести тебя с Лайлой.
– Ты и Мэд? – уточнил я. – Без шансов. Она слишком странная, а ты… просто ты.
– Правда? – спросил Грант, забавляясь. Он подначивал меня.
– Может, я и ошибаюсь. Есть шанс, что вы могли бы составить достойную пару. Неважно. Согласно братскому кодексу, ты не имеешь права к ней прикасаться, потому что я тронул ее первым. – Я сделал паузу. – И я трогал ее везде.
– Не думаю, что это так работает. – Грант засмеялся, и я почувствовал, как мое тело напряглось. Мне хотелось загнать его на холм, чтобы потом спихнуть с него, надеясь, что друг сломает чертово бедро. – Мы больше не в средней школе. Она тебе даже не нравится. По твоим словам, во всяком случае.
– На что, черт возьми, ты намекаешь, Грант? – Я остановился, сердито глядя на друга. Грант продолжал бежать на месте. Мне всегда казалось, что бег на месте – международный признак показушного придурка. Разве Итан не делал так же буквально на днях? Внезапно мне стало невыносимо смотреть на лучшего друга.
– Не расстраивайся так. Даже если я когда-нибудь решу сделать шаг в сторону Мэдди, она ни за что не станет со мной встречаться. Братский кодекс, может, и не имеет значения, но сестринский – совсем другое дело, а Мэдисон – хорошая девушка. Она никогда не поступит так с Лайлой.
Я знал, что он прав. И продолжил пробежку, не обращая внимания на его смех рядом со мной. Все это не так уж и смешно. Что с того, что я не желал видеть своего лучшего друга рядом со своей бывшей девушкой? Это еще не значит, что я в нее влюблен.
– Что касается моих намеков, – сказал он, широко улыбаясь, – думаю, я искал способ сказать, что ты, мой друг, официально полностью облажался.
Глава 20Мэдди
Миновала почти целая неделя с момента нашего с Итаном мирного, взрослого расставания.
Она пролетела словно праздничный коллаж: семейные ужины у Блэков, обмен критическими мнениями о лучших модницах королевской семьи с Лори, перешептывания с Кэти, будто мы школьницы, и заплетание волос Клемми, пока я учила ее печь кексы. Я разговаривала с Ронаном столько, сколько могла, не злоупотребляя его временем. У меня имелся непосредственный опыт общения с больным родственником. Люди часто предпочитали избегать больных. Общаться с другими членами семьи. С теми, на кого, как я догадывалась, легче смотреть.
Я приспособилась игнорировать Эмбер и Джулиана, не закипая от злости всякий раз, когда они обращались ко мне, как к прислуге. На самом деле, это оказалось не так уж сложно. Эмбер обычно напивалась до беспамятства, используя алкоголь в качестве социальной смазки, и перехитрить ее не составляло особого труда. Джулиан все еще был змеей, но проводил большую часть времени, пытаясь тайком встретиться с Ронаном или запираясь с Чейзом в библиотеке, где октавы достигали нескольких бродвейских высот даже при закрытых дверях.
Я не спрашивала Чейза о его встречах с братом. Меня это не касается. Я знала, что Джулиан стал свидетелем нашего с Итаном поцелуя, но догадывалась, что Чейз об этом позаботился. Мне не хотелось вмешиваться. Чем больше узнавала, тем больше привязывалась, а я отчаянно пыталась ухватиться за остатки здравого смысла и держать свое сердце подальше от нашей договоренности.
Однако мое тело жаждало принимать в ней самое активное участие. Мы с Чейзом занимались сексом так, будто это спортивное соревнование. И мы одерживали победу. В моей и его постели, в душе, в его ванне, на кухонном островке (его – я там не новичок), возле его панорамных окон и на моей стиральной машине (моя личная фантазия).
Каждое утро я продолжала напоминать себе, что Чейз Блэк – временная мера. Как пластырь «Бэнд-эйд» или «СлимФаст». Что-то, чем можно занять себя, пока я жду кого-то настоящего. Я отказывалась ходить с ним на мероприятия, а когда Чейз упомянул что-то о двойном свидании с Грантом и его коллегой (Серьезно? Так быстро?), я прямо заявила, что ни за что не покажусь с ним на людях. Всего лишь меры безопасности, которые я тщательно соблюдала, даже если правило ночевок трижды в неделю все же было нарушено.
Затем пришло сообщение от Итана. В то единственное утро, которое я провела без Чейза. Накануне я физически вытолкала его из своей квартиры, дабы улучить немного личного времени.
Итан прислал мне обратно азалии. Вернее, то, что от них осталось. Цветы завяли, листья, скрутившись по краям, стали серо-черными и сморщились. Горшок, в котором он их держал, покрыт похожим на смолу слипшимся песком. Я держала его в руках и смотрела на свой подоконник, где расцветали мои подопечные, потом снова на мертвые цветы, и что-то красное, горячее и гневное зашипело в моей грудной клетке. К посылке крепилась записка. Я сорвала ее.
Мне так жаль. Все время уходило на спасение жизней людей, поэтому я забыл о цветке. Может, ты сможешь его спасти?
Но все равно спасибо за подарок.
И.
Я размышляла о погибших азалиях всю первую половину дня, пока работала над свадебным платьем мечты. И ткнув карандашом в альбом для набросков, порвала его в нескольких местах.
– Что случилось? Кто-то из твоих деточек умер? – насмешливо спросила Нина из своего угла студии, когда Свен оказался вне пределов слышимости, имея в виду увядшее растение. – Плохая мамочка Мэдди.
Опустив голову, я продолжила работу.
– Мэдди. – Свен появился за моим плечом. Охнув, я подпрыгнула на месте. – Как ты?
Я открыла рот, чтобы ответить, но он прервал меня взмахом руки.
– Неважно, я здесь не для светских бесед. Эскиз готов?
– Почти. – И прижала рисунок к груди, защищая. Я очень привязалась к этому наброску. Он много значил для меня. Во время разработки эскиза я представляла в этом платье себя.
– Давай посмотрим. – Он притащил стул от чужого рабочего места и сел напротив меня.
– Прямо сейчас? – я огляделась вокруг, выигрывая время.
– Нет лучшего времени, чем настоящее. – Он вырвал из моих пальцев альбом с наброском. Я втянула носом воздух, чувствуя, как стены студии смыкаются вокруг меня. Мои легкие горели, настолько сильно я нервничала
– Ох, – только и сказал Свен после целой минуты молчания. «Ох» не сулит ничего хорошего. Он даже не растянул «х». Ох-х-х. Нет. Просто «ох». Меня затошнило.
Свен нахмурился.
– Здесь много деталей.
– Да, – кивнула я. – Ты просил меня проявить художественное начало.
– Я думал, что при этом ты сохранишь здравый смысл. – Он сморщил нос, все еще глядя на набросок.
– Ты упоминал про нестандартный подход, – возразила я, не до конца веря своим ушам. Я спорила со Свеном? Это определенно происходило впервые. Никогда еще не бросала вызов своему боссу. И подозревала, что именно поэтому он так быстро повысил меня в должности. Я была вечно соглашавшейся со всем сотрудницей. Но не сейчас. Не тогда, когда знала, что это платье – мой лучший проект на сегодняшний день.
Свен протянул мне эскиз, и его взгляд встретился с моим.
– Послушай, я не говорю, что это плохо, но ожидается, что мы на этом платье заработаем, а в текущем сезоне в тренде простые штрихи.
– Ты настаивал, что не нужно соблюдать никаких правил. – Я выхватила эскиз из его рук. – И это именно то, что я сделала. Все придут на Неделю моды с вариациями одного и того же простого кроя, а я продемонстрирую им что-то новое. Нечто грандиозное. Необычное. Ты дал мне это задание, потому что сказал, что я готова. Так и есть, Свен. И мне нравится этот дизайн. Люблю его всей душой.