Но в ответ Даниил только заматерился и прижал подушку к лицу сильнее.
— Я надеюсь, ты не хочешь задушиться подушкой, — хмыкнул Макс, откровенно угарая. Не часто мистера «идеальность» можно было застать в таком виде. — Ты напился с горя от неразделенной любви? Неужели этот день настал? — хихикнул друг в духе его секретарши.
— Отвали, — Дан откинул с лица подушку на пол и схватил стакан с лекарствами, — я бухал с шефом. Больше никогда не буду пить коньяк. А Илюха говорил, что все в компании ненавидят коньяк, могу понять теперь почему, — парень залпом выпил содержимое стакана и потянулся за чашкой кофе. — Черт бы их всех побрал. Я последую примеру Полины и Светы и тоже уволюсь.
— Боги! Ты-то зачем? Стой, Света увольняется?! — вспыхнул Макс. — Ты и ее довел?
— Нет. Не знаю… — пробубнил Дан, шаря рукой в кармане пиджака в поисках сигарет. — Я вообще женщин не понимаю. Светлана просто что-то орала, а у меня так голова болела.
— Дан, у тебя вроде адекватная мать, ты почему так женщин ненавидишь? — спросил друг, утягивая парня на балкон курить.
— Я их не ненавижу. Я просто их не понимаю. Они нерациональны, нелогичны, слишком эмоциональны и почти все чокнутые, — Дан выпил горячий кофе тоже залпом и снова схватился за голову, которая все еще пульсировала от боли.
— Но это же так прекрасно! Без них было бы скучно и бессмысленно, — улыбнулся грустно Макс, опять думая о Свете.
— В любом случае, Свету я не доводил до увольнения. В отличие от Полины, — заметил нехотя Дан.
— Тебе она нравится, — усмехнулся Макс.
— Ничего не выйдет. Я все испортил, как обычно. Женщины сложнее, чем аудит. И хватит об этом. Что у тебя со Светой и что за новости ты пытаешься мне рассказать какой день? — вспомнил Дан.
— На самом деле, — Макс пожевал губами и тоже достал сигарету, — кажись, Света вернулась к бывшему. Меня опять послали. Не везет мне.
— Она тебе нравится, — теперь уже Дан усмехнулся и достал вторую сигарету.
— Хуже, я люблю ее, — спокойно сказал Макс. — И я молчал об этом, потому что сначала хотел разобраться с работой, чтобы казаться серьезным парнем с серьезными намерениями. А в итоге, пока я носился, ее бывший подсуетился. Дан, мы сами виноваты. Все время, с самого универа. Сначала работа, потом все остальное. Так неправильно. Жить тоже надо. Близкие люди важнее. Я не поехал на прошлый Новый год к родителям, потому что были дела на работе и…
— Это всего лишь Новый год.
— Нет, Дан. Я тоже так думал. А надо говорить: «это всего лишь работа». Семья важнее.
— Черт, Макс! Не возводи все в абсолют. Если бы ты каждый раз кидал дела на работе ради свидания или поездки на праздники к родственникам, ты бы не купил родителям трешку в центре Нижнего и не оплатил бы учебу сестре. Если бы я не работал, как дьявол, моя мать бы не путешествовала по миру, а продолжала работать в две смены в музыкальной школе.
— И кто еще возводит все в абсолют! Ты зациклился. Хватит, мы уже давно не нищие. Твоя мать вышла еще раз замуж, у нее все круто. Пора и тебе спокойнее жить. Хватит пахать, как лошадь. Молодость одна. И любовь та самая, может быть, всего одна.
Дан хотел плюнуть в этого чертового романтика, который с универа мечтал о большом доме с камином, жене и двух детях, как вдруг посмотрел на Макса и передумал. Лицо друга было такое грустное и одновременно просветленное, словно он обрел какое-то особенное, высшее знание, которое ему, Дану, было пока не доступно. Только глаза были печальные, без привычной искорки безумия. Дан вспомнил свою секретаршу. Сумасбродная блондинка со списком сериалов вместо мозгов не достойна его чудесного друга. Ни одна баба не достойна Макса.
— Ну какой ты идиот, — только и смог сказать Дан. — Влюбился в не пойми кого, теперь разводишь нюни… Любишь, так иди к ней и отбей у этого байкера-программиста.
— А если она уже сошлась с ним? — грустно спросил Макс.
— Ну тогда дай ему в морду. Он тебя, конечно, изобьет как грушу, но есть шанс, что Свету это растрогает, и она свяжется с тобой из жалости. Бабы, вообще, убогих любят, — улыбнулся весело Дан, возвращаясь в квартиру с намерением сделать еще кофе.
— Ну, спасибо, — проворчал Макс заходя за ним. — Не хочешь со мной ему морду бить?
— Нет уж, сам разбирайся. Максимум, могу ему выговор сделать за что-нибудь на работе. Если сильно тебя изобьет, придумаю, за что его уволить.
— Класс, — фыркнул брюнет, снимая со стула пиджак. — Ну, ладно, я пошел. И будь, что будет, — Макс стал обуваться, как неожиданно в дверях уже обернулся к Дану, который деловито засыпал кофе в турку. — А как же Полина? Совсем ничего не сделаешь?
— Я… — рука едва заметно дрогнула и кофе рассыпался по электрической плите.
Хотелось сказать что-то будничное, в своем духе. Едкое, ничего не значащее. У него-то работа на первом месте, не то, что у Макса. И Полина не так уж и важна. И к лучшему, что увольняется, он и так посодействовал, чтобы ей выписали баснословную премию за финдира и…
— Я ее не достоин, — усмехнулся горько Даниил. — Я и так подвел ее под увольнение. Не хочу портить ей жизнь еще больше.
— Дааан, — простонал Макс, — ну, хоть раз в жизни.
А что раз в жизни, Дан так и не понял, потому что Макс оглушительно хлопнул его дверью и ушел. Мужчина же механически взял тряпку и стал убирать рассыпавшийся кофе. Тело все еще лихорадило с похмелья, но мысли стали проясняться. И, с одной стороны, надо было еще раз позвонить немцам по работе и Алексею по поводу отчета, и экономистам по поводу закрытия месяца, и директору по персоналу по поводу закрытия вакансий в его отделе и….
— Да, пошло бы оно все, — Дан написал СМС Алексею, что до понедельника сильно болен, и все, что сможет сделать, это позвонить немцам, как и обещал.
Благо был уже вечер пятницы. Впереди выходные. У него есть пара дней, чтобы прийти в себя. А в понедельник он продолжит свой бег.
Света не стала возвращаться домой после работы: родители, как и всегда по пятницам, собирали родственников, а ей совсем не хотелось шумного застолья. Дети будут вопить, мама с бабушкой метаться между кухней и столовой, Свету быстренько припашут на подхват, а потом, когда все немного выпьют, начнется обсуждение текущих дел и, конечно же, на повестку дня поднимут вопрос о ее замужестве. Точнее, о его отсутствии.
Жена старшего брата начнет рассказывать, как чудесно иметь большую семью, дядя вспомнит о чудесных сыновьях своих друзей и дальше по кругу. Обычно ей хватало стойкости и такта, чтобы молча слушать и незаметно подливать себе винишка в бокал, но сегодня она не была готова вывозить эту вечеринку. Поэтому она бесцельно шаталась по узким улочкам в самом сердце города, наблюдая за случайными прохожими, слушая уличных музыкантов и просто ни о чем не думая. Ноги гудели от пройденных километров, но на душе все еще было тяжело.
Мелькнула мысль собраться и поехать к Полине, может и ей поможет пара дней в деревне?
Света усмехнулась, отгоняя глупую идею прочь. Все эти курятники и грядки не для тех, кто любит свой маникюр. Уж лучше было дойти до кофейни, где делали чудесный латте, а бариста всегда приветливо улыбался и никогда не жалел для нее карамельного сиропа. Быстрые углеводы всегда отлично помогали Свете в борьбе с плохим настроением.
«Хотя Макс справлялся ничуть не хуже».
Эта мысль уколола ее куда сильнее, чем ей того хотелось. И даже прекрасный приторно-сладкий кофе не спасал. Отправив его в урну, она собиралась уже завершить свой променад и пойти в сторону дома, как вдруг что-то заставило ее остановиться.
Она хотела его видеть. Это было ужасно эгоистично, особенно после того, как она с ним поступила, но она уже рылась в сумочке в поиске телефона. Не зная, что скажет ему, она набрала его номер, испытывая жгучее чувство стыда за то, что делает. Она поступала точь-в-точь как Паша, и не могла остановиться.
— Свет? — от того, как Макс выдохнул ее имя, внутри что-то мучительно екнуло.
— Привет, ты не занят? Если нет, может встретимся? Я бы угостила тебя пончиком? — она говорила быстрее, чем обычно, почти не узнавая себя в этой сбивчивой и взволнованной речи. — Или, можем выпить сангрию? В том баре, который недалеко от дома красавчика?
— Я совершенно свободен.
— Да? — она никак не ожидала, что он согласится.
— Я буду ждать тебя там, — сказал Макс, а потом она сбросила звонок.
— Ну что я творю? — простонала она, хватаясь за голову, в то время как ноги уже несли ее вперед. — Черт!
Макс сидел на летней веранде бара, наблюдая как капли стекают по бокалу. Лед в сангрии стремительно таял, а Светы все не было. Его бескрайне удивил ее звонок — все-таки прекращение отношений было ее инициативой. Он еще не знал, что ей скажет, но был твердо уверен, что в этот раз не позволит ей так просто уйти. Теперь, когда он наконец обрел почву под ногами, точно ее не отпустит.
Он услышал ее шаги раньше, чем увидел. Почему-то он сразу понял, что это именно она.
— Привет, — Света смущенно улыбнулась, не зная, обнять его, поцеловать в щеку или просто сесть. Немного помявшись, она выбрала самый нейтральный вариант и устроилась на стуле напротив, сразу сделав несколько глотков для храбрости, хотя это нисколько не помогло. Сердце продолжало грохотать внутри, как сумасшедшее. — Тебе очень идет костюм, — сказала она чистую правду.
— Спасибо, — парень улыбнулся и тоже выпил. — А ты всегда красивая.
Снова это странное чувство внутри, которое сразу захотелось запить сангрией, чтобы не отвечать. Чтобы не думать о том, как ужасно она поступила с ним. Опять. Ей очень хотелось с ним поговорить, но она не знала, с чего начать, и продолжала молчать, прячась за уже почти опустевшим бокалом.
Он смотрел на нее таким взглядом, что ей захотелось спрятаться под стол, слишком он был пронизывающим и настоящим, и пил. Они осушили свои бокалы почти одновременно, а потом молчание стало тяжелым и невыносимым.