Поля невольно усмехнулась. Если отмотать время немного назад, призналась бы она ему в любви в Вене? И если бы не была она влюбленной дурой, то согласилась бы на непонятную авантюру на работе?
Она украдкой посмотрела на такого же молчаливого, как она сама, начальника, легкой походкой шагавшего рядом. Волосы его немного растрепались от ветра, а уже привычный парфюм смешался с запахом ликера, что разлила на него в баре Светка, и дымом сигарет. Даниил Александрович сегодня много курил, пил виски, и не только, и улыбался чаще обычного. Хотя улыбки его оставались загадочными, как у дьявола.
«Дьявола в костюме от Армани», – улыбнулась Полина. Пожалуй, да. Она бы призналась в любви еще раз. И даже не потому, что глаза его были необыкновенными, как звезды в ночном небе. И не потому, что он словно сошел с Пантеона римских богов. В нем было что-то еще, помимо идеальной наружности. Поля не могла себе объяснить, что. Наверное, ее привлек взгляд, которым он одарил старого врача в стоматологии, или тот случай, когда он орал на всю бухгалтерию, но все равно никого не оставил без премии, или когда молча и без истерик оставался на работе до ночи и помогал всем, или произнес речь от всего отдела на день рождения одной из бухгалтерш, когда все остальные стушевались. В любой незначительной мелочи Даниил просто шел и делал, пока другие истерили. Наверное, это было одной из самых лучших черт из списка прочих его достоинств, который она могла бы продолжать бесконечно долго.
– Полина, у вас состояние анабиоза, или «Апероль» плохо усваивается и рвется наружу? – повторил громче свой вопрос Дан, удивленный тем, что ассистентка его игнорирует.
– Что, простите? – Поля подняла голову и поймала насмешливый взгляд начальника. – «Апероль» пила Светка, я пила мартини, а потом «Сангрию», – зачем-то уточнила она.
– Одно и то же.
– Не одно и то же, – авторитетно сказала девушка. – «Сангрия» – это благородный, тонкий напиток богов из белого вина, апельсинового ликера и кусочков фруктов, а «Апероль» Светкин – это итальянская бурда с газировкой!
Дан не сдержался и расхохотался в голос, остановившись на месте.
– Полина, вы точно не алкоголик? Может, в прошлом работали барменом?
Поля в ответ на его смех только залилась краской смущения и прокляла свою болтливость и полное отсутствие женственности.
– Насколько я знаю, в «Апероле» тоже присутствует белое вино. Или у вас личные счеты с итальянцами? – продолжал угорать Дан.
Щеки Полины приобрели цвет спелого помидора, и девушка вдруг искренне порадовалась, что они дошли до ее дома, а значит, пора прощаться. Словно вторя ее молитвам, небо расчертила молния, а через несколько секунд послышался гром, предвещающий ливень.
– Я хорошо отношусь к итальянцам, – зачем-то сказала она, глядя то в темное небо, то на пыльный асфальт – на начальника смотреть было стыдно. – Мечтаю побывать во Флоренции и увидеть дом Данте Алигьери. Возможно, там готовят «Апероль» лучше.
– Почему именно дом Данте? – удивленно спросил Данил. – Необычный выбор. Все стремятся к Колизею и фонтану ди Треви. А если говорить о Флоренции, то на ум приходят в первую очередь Медичи.
Дан понял, что не хочет уходить домой спать. Хотелось поболтать с Полиной. Она была необычной и интересной. И как он мог думать, что она глупая дурочка в начале их знакомства?
– Да что в этом Колизее?! Все давно разграбили англичане, – фыркнула Поля, – груда камней с остатками истории. В Тунисе том же и то арена лучше сохранилась. И там вроде можно гулять в катакомбах под ареной. – Полина поежилась на ветру.
И дождь все-таки пошел. Девушка начала чувствовать, что намокает, мерзнет и не понимает, почему он цепко, как краб, держит ее и не пускает домой. Кто вообще говорит о Колизее в четыре утра со своим начальником?!
– Полина. – Даниил вдруг прямо посмотрел ей в глаза, – вы очень хотите спать?
– Э-э…
– Пойдемте, – безапелляционно сказал он, на миг превращаясь в себя прежнего: властного и беспринципного.
– Куда? – захлопала глазами девушка.
– Вы научите меня делать «Сангрию» и расскажете про дом Данте Алигьери, а я расскажу, почему Колизей прекрасен без золота и статуй, которые англичане сперли в свой музей. Что думаете?
– Думаю…
А что она действительно думала?
Полина медлила с ответом, разрываясь на части от противоречий. Пьяная Полина внутри ее кричала и плясала от радости – сам Даниил Александрович не хочет с ней расставаться этим вечером, а зовет ее обсуждать Рим и пить «Сангрию» у него дома. Не это ли счастье и фортуна? Она заинтересовала его настолько, что он готов провести вместе еще какое-то время. Скорее всего, это значит, что у него явно нет девушки. Скорее всего, она теперь интересует его не только как ассистентка, скорее всего…
Остатки трезвой Полины перебили поток шизофренического бреда и дали мысленно себе пинка.
«Очнись и протрезвей. Знаешь, когда мужик зовет пьяную молодую ассистентку к себе домой и для каких целей? Явно не в шахматы играть и не Рим обсуждать. И если «Сангрии» быть, то только для разогрева».
Полина заткнула обеих шизофреничек в своей голове и чуть качнулась. И правда, с чего бы человек, который смеется над ней почти каждый день, зовет ее пить коктейли и обсуждать Рим у него дома в четыре утра в субботу?! Или у него неожиданно проснулось чудесное отношение к ней после того, как она согласилась на его авантюру с промышленным шпионажем? Или появился очередной скрытый мотив? Или он просто в чем-то обычный человек, который выпил виски в субботу и решил расслабиться со своей секретаршей во всех смыслах этого слова?
Девушка хмурилась все сильнее, косой дождь бил по телу все сильнее, а Дан начал потихоньку напрягаться от ее молчания. Он сделал шаг под крошечный козырек, который не спасал от ливня, но позволил достать сухую сигарету и закурить.
– Знаете, – впервые резко сказала ему Полина, – уже поздно, и мне пора спать. Поговорим об Италии в другой раз, если вы не против.
– Без проблем, – просто ответил Дан, продолжая курить. – Спокойной ночи, – пожелал он, чуть улыбнувшись уголком губ, думая, что дождь ей к лицу, если так, вообще, можно сказать.
Некоторым женщинам шел дождь. Мокрые волосы, липнущие к лицу, едва заметно подтекшие тени для глаз, бледная от холода кожа, мокрые пальцы, путающиеся в ключах от подъездной двери. Дан немного завис, глядя на свою ассистентку. Она была сексуальна и красива, чего греха таить, и оказалась не дурой – еще более приятный бонус. А еще она была смешной, жалко, чересчур наивной и непосредственной.
– Спокойной ночи, – повторил Дан, тихо смеясь, и пошел домой.
Может, если бы они не работали в одном месте и он не был бы ее начальником, он бы сходил с ней куда-нибудь типа свидания. Но первое правило в его личном списке табу гласило: никакой херни на работе. Не смешивать личное и профессиональное. Никогда. Полина всего лишь хороший ассистент и собеседник, и очень жаль, что она зануда, не желающая говорить о Медичи на рассвете.
Дан медленно шел по аллее, вымокнув до нитки. Ливень становился все сильнее, но как же приятно он освежал. И как же приятно было иногда расслабиться. С Максом всегда так. Каждый раз, когда он приезжает, сначала они обсуждают работу, семью, хобби и ведут себя прилично, а в итоге все заканчивается диким отжигом. Чего стоил их отдых на Кубе пару лет назад, при мысли о котором даже у сдержанного Дана алели щеки от приятных и диких воспоминаний, которые страшно было бы повторить, да и не хотелось, но, черт возьми! Было круто.
– Черт возьми, – повторил свои мысли Дан, но уже в несколько ином контексте.
Через всю аллею, прямо по лужам к нему бежала Полина с огромным черным зонтом.
За спиной мерцали огни Чистопрудного бульвара, брели редкие прохожие, и едва брезжил пробивающийся через хмурые тучи рассвет. Полина казалась чем-то средним между Мэри Поппинс и самой красивой женщиной Вселенной, но Дан не был бы собой, если бы не съехидничал:
– Все же захотели «Сангрию» или беспокоились, что я не дойду без зонта?
Полина же просто подбежала к нему и совершила самый безумный поступок в своей жизни. Встав на цыпочки, она резко поцеловала его холодными мокрыми губами. Быстро и дико, как промелькнувшая молния в небе. Дан опешил. Снова и снова. Так опешил, что не отстранился и ответил на поцелуй одними лишь губами. А затем так же быстро она отстранилась, нагло вложила зонт в его несопротивляющуюся ладонь и убежала быстрее ветра. Дан не окликнул ее и не остановил. Он просто стоял в шоке под дождем, слушая гром в небе. Зонт так и был зажат в руке. Сарказм и язвительность вышибло из головы. И почему-то ровно на мгновение он перестал дышать.
– Полина, какого хрена?!
– На погоны! – Светка кинула на кровать две шестерки. – Раздевайся!
– Ты точно что-то шаманишь, – возмутился Макс, недовольно глядя на нее.
– Мне просто нечего снимать, – хихикнула блондинка.
Это было правдой: на ней было только белье и футболка Макса, едва прикрывавшая ее пятую точку. Она бы ни за что не поддержала его идею сыграть в карты на раздевание, если бы не была уверена, что не проиграет. Что-что, а мухлевать в карты она умела с самого детства – бабушка научила ее всему, что знала сама.
– Ну, я жду. – Света требовательно постучала по покрывалу, где лежали все ее трофеи: два носка, футболка, ремень и браслет.
Макс усмехнулся и стянул с себя джинсы, оставшись в одних трусах. Девушка с любопытством рассматривала его ноги, рассчитывая обнаружить какое-нибудь тату, но там ничего не оказалось. Тогда она подгребла его штаны к себе и отобрала у него шампанское, сделав несколько крупных глотков.
– Неудачник, – заявила она, протягивая ему колоду. – Давай, может, повезет в этот раз.
– Эй, я и так уже в одних трусах, – заспорил парень, перетасовывая карты. – Может, сыграем на желание?
– Боишься остаться без трусиков? – хихикнула девушка, допивая шампанское. – Ладно, я готова выслушать твое предложение.