Дан похолодел: началось. Он встал так резко, что едва не опрокинул стул, который жалобно скрипнул, качнувшись, а потом в несколько шагов приблизился к ассистентке и строго посмотрел на нее, пытаясь подобрать слова. Надо было все ей сказать.
– Полина, возможно, после выходных вам кажется, что наши отношения как-то изменились и вы можете позволить себе какие-то личные симпатии, но это не так. Мы тут работаем, а свои сюрпризы оставьте для того, кто это оценит, – на одном дыхании выпалил мужчина, решив отсечь все это на корню.
Полина посмотрела на него удивленно, а потом, когда до нее дошел смысл его слов, побледнела от злости. Он снова отчитал ее как школьницу, так еще и ни за что. Она ввязалась в его авантюру, добыла ему чертов ключ, а он опять ее выстегивает. Хотелось развернуться и уйти, крикнув напоследок, что он козел, но это было бы глупо и по-детски.
– Я только хотела сказать вам, что у меня есть ключ. – Она раскрыла папку, внутри которой лежала карточка-ключ. – Геннадия Михайловича не будет сегодня, так что, – она повела плечами, – вот.
– О, – только и смог сказать Дан, глядя на пропуск.
Наверное, ему стоило как-то смягчить свои слова, но извиняться он точно не собирался. У них тут офис, а не балаган.
– Я думала, что это вас приятно удивит, поэтому и сказала, что у меня сюрприз, – сухо добавила Поля, а потом развернулась и направилась к двери.
– Полина, – окликнул ее зам.
Девушка обернулась, а ему стало совсем не по себе. Впервые за все их знакомство она смотрела на него так холодно и отчужденно, словно они вообще незнакомы. Хотя даже на незнакомцев смотрят с большим теплом, а тут было что-то другое. Обида и презрение смешались в ее карих глазах, а лицо не выражало ни единой эмоции. Это было странно и, к его удивлению, неприятно.
– Я сам занесу документы, – наконец сказал он, не зная, что еще сказать.
– Как скажете, Даниил Александрович.
Вернувшись в приемную финдира, Полина зло посмотрела на ключ, все еще лежащий в папке с документами. Его слова все звучали в голове. Не на такой прием она рассчитывала, не на то, что ее опять отчитают, и уж, конечно, никак не ждала, что он будет с ней так груб. Все ее робкие надежды на то, что у него все-таки есть к ней какие-то чувства, хотя бы самая мизерная симпатия, разлетелись вдребезги. Она же просто хотела порадовать его, чтобы опять увидеть его улыбку.
– Боже, какая же я тряпка, – простонала девушка, швыряя папку на стол. – Дура, дура, дура. – Она обхватила руками голову, чувствуя, что вот-вот закричит.
Стоило это все того, чтобы опять вернуться в «квадрат один»? Она вспомнила знакомство, вспомнила все свои жалкие попытки произвести на него впечатление, снова и снова прокручивая в голове те моменты, когда он вел себя с ней как урод, как она хотела увольняться и пить валидол.
«Ваши безответственность и необязательность наводят меня на мысль о том, что, возможно, вам стоит вернуться на позицию офис-менеджера?»
«Вы косите под дуру или это ваше стабильное состояние?»
– Стабильное, – истерично рассмеялась Поля.
Чем больше она думала, тем более явно понимала, что все их хорошее общение, все его дружелюбие ничего не стоило – он просто играл, располагал ее к себе, как и своих бизнес-партнеров. Она была ему совершенно безразлична, что как человек, что как женщина, что как сотрудник. Всего лишь средство для достижения его целей.
И как она сразу этого не поняла?
Лучшее, что она могла сделать, – уволиться. Хватит строить себе воздушные замки и верить в какие-то мечты. Она бегает за ним, готовая выполнить любое поручение, как собачка, которая ждет от хозяина сахарную косточку, а он еще и орет на нее. Ему абсолютно на нее наплевать, а она из кожи вон лезет, пытаясь угодить.
«Унижай меня, унижай – руководство к женскому счастью. Тряпка ты, Полина», – ругала она сама себя, вращая между пальцами карточку-ключ.
«Если вы настолько бесполезны, что не в состоянии даже кофе подать, то о каких более серьезных поручениях может идти речь?» – вспомнились особенно обидные слова Даниила Александровича.
Поля сжала карточку в ладони и подошла к кабинету Геннадия Михайловича. Решимость доказать заму, что она не пустое место, не какая-то помешанная на нем фанатка, а ценная сотрудница и просто дерзкая женщина, толкала ее вперед. Она написала Светке, чтобы та обедала без нее, и прошмыгнула в кабинет финдира, намереваясь всеми правдами и неправдами добыть доказательства его вины и швырнуть их Данилке Пристли в лицо.
Света уныло гоняла по тарелке картофельные дольки, вздыхая так тяжело, как будто на ее плечах лежала вся тяжесть этого мира. Поводы для расстройства у нее, в принципе, были. Во-первых, Полина кинула ее с обедом, написав, что у нее какие-то там дела. Во-вторых, ее кинул Паша. И Макс. Ну, точнее, она сама ушла, но это особо ничего не меняло: она-то и в любовь с первого взгляда не особо верила, а уж в то, что из секса по пьяни может выйти что-то хорошее, и подавно.
Хотя ей понравилось. От мыслей о том, как руки Макса касались ее везде, как он целовал ее, низ живота сводило, а в горле вставал ком. А еще она отчего-то панически боялась, что мама после одного взгляда на нее все поймет, но этого не произошло. По сути, ничего не изменилось, мир не стал вращаться в другую сторону, от того, что она переспала с Максом. Светка даже радовалась, что почти ничего о нем не знает и не может найти его в соцсетях, чтобы пялиться на его профиль.
– Привет.
Света вздрогнула, услышав голос Паши.
– Пока, – до нее наконец дошло, почему служебные романы – весьма скверная затея.
– Света, я просто хочу объяснить. Я поступил как урод и не могу перестать об этом думать.
От него не укрылось то, как нервно дернулась ее щека, но лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций. Было странно видеть ее такой и гадко от того, что он ее обидел. Но если бы он мог переиграть все заново, он бы не стал ничего менять.
– Пошел вон из-за моего стола, – ровным, тихим голосом попросила она. Хотелось выйти из этой ситуации красиво, с высоко поднятой головой, да только Света чувствовала, что ее вот-вот сорвет. – Ты мне аппетит портишь.
– Свет, я правда очень переживаю…
– Отлично, я рада, продолжай переживать подальше от меня, – ее бесил его виноватый вид. Раньше надо было думать.
– Свет… – предпринял очередную попытку Паша.
– Да, Паша! – Света не выдержала и вскочила на ноги, хлопнув ладонями по столу. – Пошел к черту, манипулятор несчастный, – зашипела она, зло щурясь. – Я блондинка, а не кретинка. Не надо пытаться оправдать себя, перекладывать ответственность и делать вид, что тебе жаль. Поступил как урод вот теперь с этим и живи, – напутствовала она, обходя стол под очумевшим взглядом Паши, который впервые видел ее такой взбешенной. – Иди к черту и не сворачивай.
Света не стала дожидаться ответа и пошла спокойно и не спеша, словно эта сцена не выбила почву у нее из-под ног. Словно ей не хотелось снова расплакаться из-за того, что ее предали, да еще так дешево. Она на автомате переставляла ноги, не глядя, куда идет, пока вдруг не оказалась на пороге кабинета Даниила Александровича. Замерев у двери, она долго смотрела на нее, а потом все-таки тихо постучалась.
Увидев на пороге бледную и какую-то потерян- ную Светлану, Дан удивился. «Сговорились, что ли, подружки?» – подумалось ему, а потом он все-таки спросил у офис-менеджера о целях ее визита.
– Дан… Даниил Александрович, можно я сегодня уйду домой пораньше? Прямо сейчас?
– Что-то случилось?
Не то чтобы ему было не все равно… нет, почему-то ему вдруг оказалось не все равно. Уж больно жалко выглядела эта бойкая и острая на язык блондинка.
– Кошка рожает. – Света и сама не знала, зачем соврала. Все-таки привычка – вторая натура.
– Светлана, вы врете, да еще и так дешево, – закатил глаза зам. – Нет у вас никакой кошки, у вас же аллергия! Вы сами говорили об этом… недавно.
Он не стал уточнять, что это было в тот самый момент, когда он спаивал свою ассистентку, подливая ей в бокал еще немного мартини.
– Ну тогда вы знаете, что меня бросил парень, а пять минут назад он выносил мне мозг дешевыми театральными извинениями, а я его послала и теперь просто хочу пожалеть себя, посмотреть «Дневник Бриджит Джонс» и съесть немного мороженого. И если вы не хотите, чтобы я утопила ресепшен в своих слезах, дайте мне полдня отгула.
– Серьезная угроза, однако, – фыркнул Дан, а потом кивнул: – Идите.
– Спасибо, – девушка кивнула и выскочила из кабинета.
Дан смотрел на дверь, размышляя о том, что его офис все-таки превратился в балаган. Эти бабы совсем офигели, а он напрямую этому способствовал, отплясывая перед ними топлес.
– You better work bitch, – усмехнулся мужчина, снова возвращаясь к отчетам за восемнадцатый год.
– Что я тут делаю?
Света смотрела на вывеску отеля, в котором остановился Макс. Она правда собиралась идти домой, есть мороженое, оплакивать свою личную жизнь и ненавидеть Пашу, но вместо этого оказалась здесь. Внутри ее была сосущая пустота, которую так хотелось заполнить чьим-то теплом. И плевать, как это будет выглядеть и что она будет чувствовать потом. Прямо сейчас ей нужен был кто-то. Не столько Макс, сколько то, что он мог ей дать. Снова вспомнились его руки, которые прижимали ее к себе во сне, и слова Полины про кривую дорожку.
«К черту!» – Она вошла в просторный холл. «Он наверняка ушел по делам, уже три часа, он ушел по работе», – убеждала себя Света, пешком поднимаясь на третий этаж. Пройдя по коридору, она остановилась у нужной двери и постучала, ни на что не рассчитывая.
Дверь распахнулась так резко, что она вздрогнула. Макс стоял в дверном проеме, мокрый и почти голый, с кое-как намотанным на бедра полотенцем. Света поняла, что он только что из душа. Темные пряди мокрых волос напомнили ей о дожде, под которым они мокли вдвоем.