– Вот вроде умные слова говоришь, а такое ощущение, будто оправдываешься, – Макс хотел добавить еще что-то нравоучительное и вправить другу мозги, но телефон в кармане завибрировал. – Света звонит.
– Любовь окончательно сделала из тебя идиота или этот байкер все же шарахнул тебя по темечку? – вздохнул Дан, наблюдая, как его друг на глазах растекается ванильной лужей у него в машине. – Пошел вон отсюда, – добродушно сказал он, выпихивая Макса на улицу болтать со Светой.
Не прощаясь, Дан рванул с места и уехал в ночь. Хотелось домой. В душ, что-то съесть, что-то почитать или просто лежать овощем и смотреть в потолок. Дан ехал по ночному городу, усыпанному огнями светофоров, мимо ярких вывесок витрин и уличных фонарей. Неожиданно захотелось просто проехаться, выжать газ до предела, словить штрафов с камер видеонаблюдения, уехать из города и мчать по пустой трассе, не зная куда и зачем. Душ, еда, сон могли подождать. Дану очень нужен был перезапуск системы. Он давно не чувствовал себя таким уставшим, а сейчас просто ехал и наслаждался почти пустой дорогой.
Когда-то давно они с Максом были бедными студентами, мечтали о крутых тачках и дорогих ресторанах, мечтали покорить весь мир и стать хозяевами своей жизни. Дан окинул взглядом мягкий кожаный салон автомобиля и усмехнулся. Разве не об этом он мечтал? Вот она крутая тачка, его собственная, вот он хозяин своей жизни, вот у него есть счет в банке, его мать живет, ни в чем не нуждаясь, но чего же тогда не хватает?
Дан специально, словно доказывая себе, что может, крутанул руль, нарушив кучу правил, и развернулся на полном ходу через две сплошные, стирая шины об асфальт. В какой-то момент даже захотелось, чтобы полицейские заметили, штрафанули, лишили прав или наорали, но его никто не видел, и он поехал дальше, хотя какая-то трезвость мыслей вернулась.
Он не заметил, как прошло еще полтора часа, все ехал и ехал. В кои-то веки стало легче. Как давно он не отдыхал и не расслаблялся, а ведь, когда покупал машину, думал, что будет кататься каждый вечер. В итоге машина почти всегда стоит на парковке, потому что вечно некогда. Некогда сходить в кино на нового «Человека-паука», а ведь в детстве это был его любимый комикс и мультик. Некогда сходить на свидание с симпатичной девушкой и выпить бокал вина, некогда съездить к матери и посмотреть вживую ремонт, что она сделала почти год назад, некогда съездить на выходные в Чехию, увидеть Карлов мост и попить пиво со старым приятелем, переехавшим в Прагу. Все некогда.
Дан резко остановился на темной пустой трассе у леса, вышел из машины, вдохнул ночной воздух и закурил. Алексей всерьез предлагает ему стать финансовым директором, то есть вторым после себя человеком в компании, а учитывая какой занятой и сумасшедший человек его шеф, фактически Дану намекнули управлять всей компанией. Огромной компанией. Стоит сказать «да», и тогда он станет не просто хорошим высокооплачиваемым аудитором и свободным человеком, он станет полноправным и настоящим бизнесменом. И, с одной стороны, тщеславие кричало ему соглашаться, ведь он справится.
Он всегда справлялся. Когда их бросил отец и пришлось искать подработку на летних каникулах со средней школы, когда надо было поступить на бюджет в престижный вуз, когда надо было самому выучить иностранные языки, потому что денег на репетиторов не было, когда пришлось идти в армию на год после вуза, потому что не было возможности и денег отмазаться. Все и всегда надо было делать самому, зато теперь никто не смеет ему что-то сказать или криво посмотреть. Его зовут по имени-отчеству и дрожат от страха, когда он идет с проверкой, но почему же тогда нет радости?
– Идиот. – Дан злобно выкинул окурок и закурил еще одну.
Голова отказывалась думать о работе и предстоящем повышении, вместо этого мысли тоскливо подсовывали картинки этого вечера, где после травмпункта пухлая девушка в берцах ушла, обнимаясь с побитым блондинчиком, а бестолковая студентка из больницы, где он лежал, ушла за руку со своим парнем. Нелепый Рома со своей недовольно ворчащей девицей повезли Смирнова с его девушкой в аэропорт. И даже Макс торжественно вошел в категорию самодовольных женатиков. И ведь Дан был на сто процентов уверен, что никто из них не добился такого успеха в карьере, как он, даже Смирнов, но почему же тогда он им завидует?
Дан снова сел в машину и поехал домой. Не хотелось шевелить эти мысли еще больше. Потому что если на мгновение дать слабину, то в голове тут же появится образ Полины, которую он задолбал до такой степени, что она увольняется и не хочет его видеть. Она ведь что-то в нем разглядела, раз так долго терпела и бегала за ним.
Дан на мгновение все же представил: а что, если бы он пришел из травмпункта и дома его кто-то ждал? Если бы кто-то готовил ему ужин и не пришлось бы вечно ругаться с доставкой, кто-то бы бегал с ним по утрам или обсуждал книги, что он читал. Если бы ему было с кем обсудить Человека-паука и поделиться тем, что он фанатеет от комиксов? Если бы был человек, с которым можно говорить не только о работе? Не друг или мама, а девушка?
Даниил некстати вспомнил, как чудесно было в Вене. Особенно в музее. С Полиной было так интересно обсуждать экспонаты и архитектуру города.
Завтра он увидит ее на работе, а что дальше? Купить новый букет? Извиниться? Не давать ей работу до конца недели в качестве подарка? Позвать на ужин? Позвать в кино или соврать и сказать, что она не храпит, а ему показалось? Очевидно же, что она обиделась на храп. Хотя врач был хороший и оплаченный прием пропал.
– Наверное… Я бы мог смириться с ее храпом, – удрученно пробубнил Дан, стягивая пиджак и бросая его прямо на комод у входной двери.
Даже собственная педантичность задолбала до чертей.
Глава 30Найди свою гавань[13]
Дан лежал на берегу в одних шортах, подставляя голое тело жаркому солнцу. В голове было невыносимо пусто, и только шум прибоя, доносившийся до ушей, напоминал, что он жив. Пляж был пустынным, не зря же Дан арендовал машину и ехал больше двух часов, чтобы зарыться, как страус, в песчаные дикие дюны и слушать только океан и свое одиночество.
Даже вещей рядом не было, за исключением оранжевого полотенца, пары сланцев и ключей от тачки. Дорогие наручные часы, спортивная сумка с наспех собранными вещами, немного налички и кредитка остались валяться в багажнике машины. Но главное, там, в арендованном «Форде», валялся выключенный телефон, который он не планировал включать в ближайшее время. Никакого интернета, голосовой почты, работы, встреч, совещаний, срочных звонков – ничего этого он не будет делать столько, сколько потребуется. Он выдохся и устал, как дьявол. Именно это он и сказал Алексею. Он задолбался еще до прихода в его компанию. Последнюю пару лет без отпусков, без нормального сна, без ничего – только работа. Еще аудит, еще отчет, еще проверка, еще встреча в двенадцать дня, в два ночи, в четыре утра. И работа, работа, работа. И поэтому в жопу новую должность, в жопу эту компанию, где он пашет, как лошадь, а его все продолжают ненавидеть, в жопу руководство, в задницу всех людей.
Дан сонно пошарил рукой по золотистому песку, пытаясь нарыть под полотенцем бутылку теплого виски. Хотелось вусмерть нажраться, получить тепловой удар и помереть на этом диком пляже Португалии. Какая разница. Ему никто не нужен, и он никому не нужен. Разве что своей матери, но она далеко, и ее укоряющий взгляд не найдет его.
Дан приложился к бутылке, поправляя съехавшие набок солнцезащитные очки, и выбил сигарету из слегка отсыревшей помятой пачки. Прикурить получилось не сразу, потому что зажигалка взяла и забилась песком. Дан некстати вспомнил, что сейчас утро среды. Вчера Полина должна была прийти в офис, а он поговорил с шефом и просто свалил с билетом в один конец, не взяв даже ноутбук, не отогнав машину со служебной парковки, не забрав свои рубашки из химчистки и не оплатив счета за ЖКХ.
– К черту. – Дан снова прижался губами к горлышку бутылки и уставился на бескрайний океан.
Солнце скрылось за резко набежавшими тучами, и молодой человек вспомнил, что прогноз обещал недолгую жару. Надвигался циклон, и океан уже начинал бесноваться. Словно вторя его мыслям, ветер поднял песок и дунул им прямо Дану в лицо. Отложив бутылку с недопитым виски, Даниил принял просто отличное решение искупаться перед грозой.
Теплые волны и медуза в волосах немного отрезвили. Дан подумал, что ведь это так на него не похоже. Сбегать, выключать телефон, уходить с работы, покупать билет в один конец, бухать в одиночку, в конце концов. Задержав дыхание, он ушел под воду, снова пытаясь очистить разум и не думать ни о чем. Хотелось стать невесомым и найти ответ на вопрос: когда? Когда все потеряло смысл? Когда мечта оказалась камнем, стирающим его душу в порошок? И каковы его истинные желания?
Дан хотел вынырнуть, но волна ударила прямо в лицо, сыпанув в глаза поднятый со дна песок. Он отвернулся, пытаясь набрать в легкие воздуха, но следующая волна накрыла его с головой, сбив с ног, лишая ориентации в пространстве. Вместе со следующей ударившей его волной что-то обожгло его ногу: то ли камень ударил, то ли ужалила медуза, он не понял, но от неожиданности открыл рот и глотнул воды. Закашлявшись, он снова заглотнул воды вместо того, чтобы продышаться, и запаниковал. Дан барахтался в воде, уже не понимая, где дно, а где поверхность. Он хорошо плавал, но все же не стоило лезть в начинающийся шторм в воду, не надо было пить перед этим, не надо было делать много других вещей.
«Не надо было давать ей уйти. Не надо было быть трусом. У меня была другая мечта».
Дан терял реальность, думая, что умирает где-то на краю света в чужой стране. Все перемешалось, но почему-то он вспомнил одно из самых острых воспоминаний. Ему двенадцать, мать плачет, потому что его отец кинул их и свалил. Есть нечего, потому что матери снова задерживают зарплату, а отец не платит алиментов, хотя Дан с мамой знают, что он начальник на производстве и дружит с директором. У отца всегда были деньги на игровые автоматы, бухло и смазливых секретарш, а на Дана у него не было ни денег, ни любви. Но Дан не плачет, он не будет плакать и матери не позволит. Он говорит ей, что никогда ее не бросит, никогда не бросит тех, кто его любит, и тех, кого полюбит сам. Никогда он не станет бездушным ублюдком. Ничто не станет выше его близких. Он выучится, он будет зарабатывать, он всего добьется, и у его близких и у него будет лучшая жизнь…