– Какой еще теории?
– Ты замечала, что все женщины-руководители – стервы с большими зарплатами и в разводе? Это все потому, что мужики козлы и не могут вытерпеть рядом с собой сильную и самодостаточную женщину. Так что я решила больше не заниматься ерундой и сосредоточиться на том, что действительно важно. Я буду делать карьеру.
Света смотрела на нее ласковым взглядом психиатра, не зная, как помягче намекнуть, что неудачный роман – далеко не конец света. Но, прежде чем она успела сказать хоть слово, Поля допила свой бокал, снова его наполнила, а потом позвала официанта и заказала десерт.
– Самое смешное, я ждала, что он появится, – призналась она подруге. – Я так надеялась, что он все поймет и прибежит ко мне, как в кино, но пока что я, кажется, нахожусь в одном из романов Моэма. И как бы мне ни хотелось быть одной из тех крутых бабок, про которых он пишет, я скорее нелюбимый второстепенный персонаж. Хотя у меня есть шанс к старости стать крутой теткой, как мисс Ли. Заведу себе молодого симпатичного друга для вечерних променадов и буду посмеиваться над глупой влюбленной молодежью.
– Ты напилась? – Свету немного напугало Полино состояние.
– Нет, я в отчаянии, – призналась девушка, обхватывая ладонями голову. – Я до последнего надеялась, что все получится. Я так хотела, чтобы получилось…
Она резко втянула воздух, словно вот-вот собиралась заплакать. Но, прежде чем это случилось, к их столику подошел Макс. Он улыбался, как Чеширский кот, явно не догоняя, что он совсем не вовремя.
– Привет, Поль, я пришел тебя поздравлять, – заявил он, жестом фокусника выуживая из-за спины красивый букет. – Мне кажется, твое решение уйти от тирании этого засранца – лучшее, что ты могла сделать.
Он попросил официанта поставить цветы в вазу, а потом вдруг вполне серьезно посмотрел на Полю, которая все еще не понимала, какого черта он тут делает, и сказал, что у него есть для нее предложение, от которого невозможно отказаться.
– Я тут пообщался с нашим HR, нам как раз очень нужен толковый экономист, – подмигнул парень, вытаскивая из кармана визитку. – Если актуально, позвони в понедельник с утречка, может, что и нарисуется.
– Решил переманить ее к себе? – прищурилась Света. – А меня бросите с этим… с этим? – возмутилась она.
– Ты сама передумала забирать заявление, – напомнила Полина.
– Это временно, – парировала Света. – Я подожду, пока ты устроишься на новом месте, и попытаюсь устроиться туда же.
Обе знали, что это весьма сомнительный вариант, но притворялись, что не понимают этого. Полина смотрела на Свету и Макса и думала о том, что они очень милая пара. Они с Даном никогда не смогли бы вот так вот запросто сидеть и просто молчать рядом, распространяя вокруг себя какое-то удивительное умиротворение.
Если бы сегодня ей не было так погано, наверное, она бы подумала о том, что тоже хочет так. Но пока что ее единственной мыслью было то, что у нее так никогда не будет. Потому что Дан урод уродский, как сказала бы Арина. А другого ей не надо.
– Какие планы на выходные? – вырвал ее из размышлений вопрос Макса.
– Не знаю, высплюсь для начала, а там видно будет, – хмыкнула Поля, отковыривая кусочек тирамису.
– Неплохой план, – кивнул парень. – Я тоже адски хочу отоспаться, а то этот переезд меня совсем вымотал. Кстати, если будет желание, заходи. Я новоселье не планирую, но так просто зависнем.
Они еще какое-то время поболтали о переезде, Макс рассказал о деятельности его компании, Света пожаловалась на маму, врубившую ей тотал контрол, в общем, говорили обо всем, кроме Дана. Полине вдруг подумалось, что он какой-то местный Волан-де-Морт, имя которого никто не произносит вслух.
А еще она никак не могла избавиться от давящего чувства одиночества и никчемности. Как ни старались Света и Макс ее развеселить, все попытки были тщетны. Она просто не могла. Не сегодня. Поэтому они просто потихоньку напивались, пока ближе к одиннадцати часам Свете не стала названивать маман. Она отошла в сторону и принялась привычно препираться, пытаясь донести до нее мысль, что ей не пять и даже не пятнадцать.
– Сочувствую, – пьяненько хихикнула Поля, представив знакомство Макса с семейкой подруги. – Они все совершенно чокнутые.
– Это многое проясняет, – усмехнулся Макс.
Полина смотрела в его беззаботное лицо и с трудом сдерживала так и вертевшийся на языке вопрос. Но Света вернулась до того, как она успела его озвучить, и она промолчала, решив, что нельзя бесконечно сыпать соль на раны. Макс же принялся сыпать забавными историями, а потом Поля вдруг решила, что ей пора домой.
– Ребят, вы знаете, я, наверное, пойду, – невпопад сказала она.
Света рвалась ее провожать, но Поля отмахнулась – ей вдруг захотелось утонуть в своем одиночестве. Раствориться в нем до полной потери себя и заняться саможалением. Перелив остатки вина из бутылки в картонный стаканчик для кофе, она клюнула Свету в щеку, зачем-то отвесила Максу шутливый поклон и побрела в сторону дома.
Она выпила не меньше бутылки за вечер, но мысли ее были на удивление трезвыми. Полина медленно брела домой, листая песни в телефоне, и не могла никак определиться, что ей слушать. Хотелось то плакать, то смеяться, то обзывать бывшего начальника последними словами, то пытаться позвонить ему и сказать, что он мудак, но она его любит. Снова пошел дождь, а она опять была без зонта. Надоели ливни. Это лето было слишком дождливым.
Растерев глаза до красноты и темных кругов от размазанного карандаша, Поля вздохнула и решила, что хватит с нее. Пора начать жить по-другому. С новой работой, найти нормального парня, сменить прическу и имидж, чаще встречаться с друзьями и меньше загоняться. В конце концов, начать флиртовать с мужчинами, а не бояться их, как огня. И больше никаких психов типа Данилки Пристли.
Девушка уже подходила к своему подъезду, как заметила странного типа, сидевшего на лавочке у соседнего подъезда. Насквозь промокший парень в белых пляжных шортах и гавайской рубашке с пальмами безуспешно пытался раскурить мокрую сигарету. Взгляд Полины зацепился за его необычайно красивые пальцы, а потом скользнул вверх, остановившись на его лице. Усталое, слегка обгоревшее и заросшее щетиной, оно оказалось поразительно знакомым.
– Дан… Даниил Александрович? – еле слышно пролепетала Поля.
От растерянности пальцы, сжимавшие ключи, разжались, и связка громко звякнула об асфальт.
Дан вскинул голову на звук и, узнав ее, вскочил на ноги. Сделав несколько шагов ей навстречу, он вдруг замер, снова глядя на нее, словно впервые видя.
– Как хорошо, что это ты, – выдохнул он, выкидывая мокрую сигарету. – Я уже думал, что ошибся домом… Здорово, что ошибся только подъездом.
– Что с тобой случилось? Ты в порядке? – Поля в ужасе смотрела на замерзшего Дана, который без костюма-тройки, без уложенных гелем волос, без хмурого саркастичного взгляда, «Ролекса» и дорогих ботинок выглядел как простой, милый и жутко уставший парень. Ужасно хотелось обнять его, напоить чаем и накормить. Он был совсем бледный и замученный. И почему-то ее злость совсем ушла, осталось только беспокойство, что с ним произошло что-то плохое.
– Долгая история, я… – Дан замялся, не зная, с чего начать, потом вспомнил, как он нелепо и жалко выглядит, и совсем сник.
– Пошли. – Полина вдруг взяла его за руку и повела к подъезду. – Дома поговорим, ты весь продрог.
Дан покорно пошел за ней, чувствуя ее теплую узкую ладонь, которая сжимала его ледяные пальцы. А еще стало так хорошо внутри от этого слова «дом». Из ее губ это звучало по-особенному. Дан задумался и очнулся только в холле просторной сталинской квартиры.
– Я снимаю одну из трех комнат, – пояснила слегка покрасневшая Поля. – В одной комнате живет хозяйка, милая старушка, она все лето обитает на даче, возвращается только к концу сентября. Другую комнату снимает женщина, она работает вахтами, ее тоже еще пару дней не будет, так что можешь не стесняться. Сходи в горячий душ, я дам полотенце, и у меня даже есть чистая мужская футболка, новая, подарили в институте, но перепутали размер. Трусы, кстати, твои тоже есть, я их случайно взяла и постирала. И я сделаю горячий чай, или предпочитаешь сладкий кофе, как всегда? Кстати, есть хочешь?
Полина сама поразилась тому, как спокойно и буднично говорила все это, параллельно выдавая ему гостевые тапки и чистое полотенце. Словно после увольнения исчезла огромная стена в ее голове, наполненной комплексами и страхами.
Дан тоже стоял, как громом пораженный, ловя каждую ее фразу. И сердце с каждой минутой билось все чаще, готовое выпрыгнуть из груди. Надо было сразу сказать главное, все выложить, признаться, но что, если она ему откажет?
После всего ведь было бы неудивительно.
– Я… – хотелось сказать то самое, но вырвалось только: – Схожу в душ, если можно.
И когда он стал таким трусом, а она такой спокойной? Впервые они по-настоящему поменялись ролями. И то краснеющий, то бледнеющий Дан, стоя в чистой старенькой ванной, бил в бессилии кулаком по стене, выложенной белой плиткой, пытаясь собраться, чтобы сказать все, что хотел.
Полина же решила ничему не удивляться и просто поставила чайник, дождалась, пока он закипит, сделала кофе, а потом поставила в микроволновку тарелку супа. Потом она достала трусы Дана, которые так ему и не вернула, и большую футболку, надеясь, что она подойдет по размеру, развернулась и едва не выронила вещи, потому что Дан показался перед ней в одном полотенце.
– Я все за собой убрал, – зачем-то сказал он.
– Э-э, здорово. – Поля протянула ему чашку с кофе. – Так ты есть хочешь?
– Нет, – соврал Дан, вспоминая, что ел много часов назад. С другой стороны, от мыслей о еде тоже воротило. Видимо, нервы. – Прости меня, – он залпом выпил кружку кофе, жалея, что там не виски.
Храбрости совсем не было. Затем он надел предложенную футболку, вышел в другую комнату надел трусы и обернулся опять полотенцем, потому что все еще не отогрелся. Свои мокрые вещи он убрал в пакет, окончательно чувствуя себя идиотом. Да и ситуация была невероятно идиотской.