«Этого нельзя допустить!» – пронеслась в голове отчаянная мысль.
С каждым таким случаем спятивший мертвец проводит все больше времени в его сознании и, может статься, в следующий раз не ограничится десятью минутами. Что, если на это и делал ставку дьявол, заключая пари? «…Кажутся красивыми снаружи, внутри же полны костей мертвецов и всякой скверны». Ну уж нет!
«Не бывать этому!» – твердо решил про себя Фэнтон. Сэра Ника можно одолеть: нужно лишь не давать ему ни малейшего шанса вторгнуться в сознание – иными словами, всегда быть начеку. Не такая уж непосильная задача, если подумать.
От этой мысли стало легче, а к тому времени, как они дошли до харчевни, Фэнтон даже повеселел.
Час полуденного обеда уже прошел, и за длинными столами сидело всего несколько человек. На фоне огнедышащих углей в очаге они казались дрожащими призрачными тенями. Фэнтон положил руки на стол: в полумраке никто не разглядел бы пятен крови на манжетах.
– Джордж.
Они уже долго сидели молча – каждый был погружен в свои мысли.
– Я забыл тебя поблагодарить…
– Ха! – хрипло отозвался Джордж.
– Нет, серьезно. Ты целых три минуты сдерживал этого подонка из Альсатии!
– Тоже мне, подвиг! – прорычал Джордж. – Я им даром был не нужен. Они охотились за тобой.
– Похоже на то. Но давай поразмыслим. Эти головорезы покидают свое убежище лишь в одном случае: если им заплатили за чью-то жизнь. Одному из них даже хватило наглости нацепить на шляпу зеленую ленту. Кто мог натравить их на меня?
Джордж выпучил глаза от изумления:
– Что значит «кто»? Лорд Шефтсбери и натравил.
В памяти Фэнтона всплыл утренний разговор с Джайлсом. Так вот почему тот замогильным голосом спросил, не бывал ли Фэнтон в «Дьяволе», что стоит рядом с «Королевской головой». Ведь именно в таверне «Королевская голова» заседает «Клуб зеленой ленты». А еще Джайлс мрачно предрек: «Сегодня может пролиться чья-нибудь кровь».
И Фэнтона он одел словно для дуэли: ни кружев, стесняющих движения, ни единого кольца. Фэнтон нахмурился.
– Нужно признать, – сказал он, – я не питаю любви ни к лорду Шефтсбери, ни к его воззрениям. Но он человек благородный, при власти; был лордом-канцлером – пока не отвернулся от короля. Я-то чем ему насолил?
Джордж побледнел.
– Господи, да что же это! – воскликнул он и ударил кулаком по столу. – Ник, Ник! Ты и правда не в себе! Но ничего, мы найдем тебе хорошего лекаря…
– Да не нужен мне лекарь, Джордж. Скажи лучше, отчего этот коротышка точит на меня зуб?
– Ник, неужто ты забыл? – спросил Джордж мягко, будто разговаривал с ребенком.
– Напрочь.
– Когда король запретил парламенту собираться…
– В прошлом ноябре, – перебил его Фэнтон, – я помню.
– Вот-вот, – закивал Джордж. – Кажется, ты уже идешь на поправку, старина! – И продолжил тем же мягким голосом: – «Запретить собираться» – не то же самое, что «распустить», это означает «прервать заседания на какое-то время». В ноябре прошлого года лорды и общины сцепились не на жизнь, а на смерть. Они собрались в Расписной палате – это зал для встреч…
– Черт побери, я что, по-твоему, идиот? Лучше скажи мне, отчего лорд Шефтсбери на меня взъелся?
В глазах Джорджа появилось выражение благоговейного восторга.
– В тот вечер, – начал он, – я сидел в публичной галерее Расписной палаты, там, где висят пять громадных гобеленов со сценами осады Трои. Не помню уже, как меня туда занесло. Хотя нет, погоди, помню! Мне сказали, что будут кипеть нешуточные страсти, вот я и пришел в надежде поразмяться.
– И?..
– Мы с Джеком Рейвенскрофтом поспорили, догорят свечи до конца заседания или погаснут. Представляешь, они погасли! А уже порядком стемнело, над рекой сгустился туман. Хорошо, что оба камина пылали вовсю. В кресле рядом с тем камином, что был ближе ко мне, развалился лорд Шефтсбери. Его величество тоже почтил нас своим присутствием.
– Король Карл? Но зачем?
– Откуда же мне знать? Он сидел у второго камина. Клянусь, Ник, когда я увидел того индейца на табачной вывеске, то чуть не воскликнул: «Сир!» Ему бы зубы поменьше да черный парик, и был бы вылитый король! Согласен?
– Я… наверное… не знаю.
– А как ты вскочил со стула, – взревел Джордж, – ткнул пальцем в лорда Шефтсбери и произнес речь – да что там, разорвал его на куски! Хоть это ты помнишь?
Фэнтон похолодел.
В очаге у дальней стены ярко тлели угли; мальчишка крутил вертел, на который были насажены голуби и каплун. Время от времени мальчишка поливал птицу маслом из ковшика, каждый раз закрывая лицо мокрой тряпкой. Рядом с очагом на железных штырях и крюках висели куски мяса.
– Нет! – решительно сказал Фэнтон. – Не может быть. Эту речь произнесет лорд Галифакс несколько лет спустя, но не я – не я!
К счастью, Джордж уловил лишь последние слова.
– Не ты? Чтоб меня, Ник, я ведь собственными ушами слышал! Как сейчас помню: все уставились на тебя, разинув рты, а ты как с цепи сорвался. «Вот он, лорды и джентльмены, – говоришь. – Кое-кто зовет его „лорд Шефтсбери“, а кое-кто…»
– Ну же? Что было дальше?
– Нет, не проси, – насупился Джордж. – Я помню лишь вступление и конец, остальное забыл. – Он хитро прищурился. – Ник, а ты говорил правду, когда рассказывал о прошлом лорда Шефтсбери? Все так и было?
– А что я рассказывал? – ошеломленно спросил Фэнтон.
Это было уже чересчур. Ник и впрямь был не в себе, и Джорджу оставалось лишь признать, что приятель рехнулся.
– Наша страна, сказал ты, не знала роялиста преданнее, чем лорд Шефтсбери в его молодые годы. Когда разразился Великий мятеж, он доблестно сражался в войске Карла Первого, до тех пор…
Фэнтон резко выпрямился.
– До тех пор, – подхватил он, – пока своим собачьим нюхом не учуял, что удача вот-вот изменит королю. И тогда, перед битвой при Нейзби, он переметнулся к железнобоким, мгновенно превратившись в самого ярого, преданного и набожного из них.
– А что было в Эбботсбери? – хохотнул Джордж.
– А в Эбботсбери его набожность дошла до того, что он пожелал сжечь в доме одного роялиста целый отряд сторонников короля, взятый в плен.
Мальчишка у вертела вновь облил тушки маслом. Капли жира упали на жаркие угли, раздалось зловещее шипение, красное зарево на мгновение осветило закопченные стены.
– Но он всегда держал нос по ветру, – продолжил Фэнтон тихо, ледяным тоном. – Началась Реставрация, и он снова ухитрился стать роялистом. Вместе с другими судейскими чиновниками он приветствовал возвращение короля Карла Второго, кланяясь до земли и улыбаясь во весь рот: да, господа, наш лорд Шефтсбери не всегда бывает невеселым. – Из очага снова донеслось злобное шипение. – А я рассказывал тебе, как он достиг столь невероятных высот? До поры до времени он был всего лишь Энтони Эшли Купером – неприметным человечком с тремя именами, только и всего. Ревностное служение новому королю принесло ему титул графа Шефтсбери. Но вот наш лорд вновь почуял запах перемен. Все громче звучал клич «Нет папизму!», все сильнее крепло убеждение, что от герцога Йоркского надлежит избавиться, ибо герцог – католик; и наш лорд, узрев в этом предвестие грядущей бури, снова перешел на другую сторону.
Если раньше Фэнтон бесстрастно повествовал об исторических событиях, то теперь вкладывал душу в каждое слово. Он повернул голову и сплюнул на пол.
Джордж был в восторге.
– Так ты помнишь! – повторял он, радостно ерзая на стуле и то и дело дергая Фэнтона за рукав. – Нет, Ник, больше я на эту приманку не клюну! Никакой ты не безумец – в тот вечер ты был попросту пьян! Уж я-то знаю, ты не просыхаешь пять недель, а после ни черта не помнишь! Ты и сегодня был изрядно навеселе, только не хотел сознаваться.
У Фэнтона отлегло от сердца: Джордж сам объяснил то, к чему он никак не мог подступиться. Фэнтон криво усмехнулся в знак согласия, не сказав ни слова.
– А что до лорда и его Партии страны, – проговорил Джордж, качая головой, – ты выдвинул против них шесть доводов. Правда, я не очень-то разбираюсь в парламентских делах. Ну и накинулись же на тебя. Но ты молодец, спуску им не давал: так умно отвечал на все нападки, что эти лорды чувствовали себя дураками. А вот конец твоей речи я помню от первого до последнего слова!
Джордж поднялся на ноги и вытянул вперед руку, словно указывая на невидимого Шефтсбери:
– «Четырежды перебегал, четырежды предавал. На трех женах женился, трех высоких чинов добился. Дважды джентльмен благородных кровей, дважды лишенный титула плебей. А как смерть заберет – никто и не всплакнет. И вот он, тот клинок, что вырежет под корень сей порок!»
Он грузно опустился на стул.
– Боже всемогущий, Ник, что тут началось! Такой крик поднялся – я чуть не оглох. А лорд Шефтсбери сидит себе как ни в чем не бывало да играется со своим кружевным платочком. Сам маленький, а парик здоровенный – больше моего. Только раз на тебя и взглянул – с лицом безмятежным, как лик Господень. Поворачивается он к лорду Эссексу – сам я не видел, мне потом рассказали – и томно так, будто барышня, говорит: «Не нравится мне этот выскочка. Преподайте-ка ему урок».
– Урок, – медленно повторил Фэнтон.
Всякий раз, впадая в задумчивость, он чесал в затылке. Вот и сейчас рука сама потянулась к голове, но уткнулась в широкополую шляпу, о которой Фэнтон вновь успел позабыть. Снять ее не позволяли правила приличия, поэтому он снова положил руку на стол.
– Точно. – Джордж едва заметно улыбнулся. – И вот, три дня спустя ты скачешь домой по Богом забытому пустырю после пирушки в «Белой лошади», что в Чок-Фарме. Вдруг из кустов выпрыгивают трое и скидывают тебя с седла.
Фэнтон с силой сжал кулак.
– Да будет тебе, – извиняющимся тоном произнес Джордж. – Насколько я слышал, они не собирались причинять тебе большого вреда: хотели разбить нос да отколошматить тебя дубинками, только и всего.
– Восхищаюсь тем, насколько милосерден лорд Шефтсбери.
Джордж искоса взглянул на Фэнтона – шутит он или нет? – и усмехнулся: