– Моя беспомощность, – просто ответил Фэнтон. – Я раздавлен и совершенно не представляю, как быть. Наверное, мне нужно немного…
– Сочувствия? – вкрадчиво подсказала Мэг. В ее голосе звучали ревнивые нотки. Она отступила чуть назад, тяжело дыша. – Вы повздорили с этой… Лидией?
– В каком-то смысле.
– А теперь приползли ко мне за сочувствием? Так знайте, что вы его не получите! – Мэг гордо расправила плечи. – Стыдитесь!
Фэнтон безучастно созерцал цветастый ковер под ногами.
– Наверное, ты права, – покорно произнес он.
– Стыдитесь! – с горечью повторила Мэг. – Я слышала песню, которую написал о вас мистер Рив! Он называет вас героем битвы на Пэлл-Мэлл! О, как я гордилась вами! А помните ли вы, что в прошлой жизни вы – именно вы, а не кто-то другой! – спланировали кампанию генерала, ныне фельдмаршала, Фэтуоллера, в ходе которой мы едва не прорвали немецкую оборону? Да-да! И лично повели в атаку Первый вестширский батальон!
– Прошлой ночью я видел сон об этом. Как странно…
– И теперь вы приходите ко мне за сочувствием? Мужчина, ищущий жалости, в моих глазах – никто. Убирайтесь! – крикнула Мэг. – Вон! Идите плакаться к кому-нибудь другому! Вон!
– Как скажешь. Спокойной ночи. И прощай.
Он был слишком занят созерцанием ковра и не заметил, что лицо Мэг изменилось. Едва он отвернулся, как позади него раздался громкий шелест шелковых юбок. Мэг бросилась к двери, захлопнула ее и прижалась к ней спиной:
– Ник! Нет! Подожди!
– Уйди с дороги, прошу тебя, – бесцветным голосом проговорил Фэнтон. – К чему все это?
– Господи, ну почему я вечно поступаю так? – вскричала Мэг. Ее темные глаза беспомощно скользнули по комнате, словно она надеялась отыскать ответ среди стульев и гобеленов. – Каждый раз, как мы встречаемся, я начинаю плеваться ядом. Вот и сейчас я столько наговорила, но все это неправда! Неправда!
До затуманенного сознания Фэнтона вдруг дошло, что слезы, дрожавшие на ее черных ресницах, были самыми что ни на есть настоящими. Мэг не притворялась. Прижав руки к груди, она прошептала:
– Не уходи, Ник, прошу тебя…
Фэнтон не удержался. Он поцеловал Мэг – и, как всегда, потерял голову.
– А теперь расскажи мне все! – потребовала Мэг, отстранившись от него. – Что натворила эта женщина? Сделала тебя рогоносцем?
– Черт возьми, Мэри, да говори же ты нормальным языком!
– Прости, прости. Она изменила тебе?
– Нет.
– Тогда из-за чего вы поссорились?
Фэнтон молчал. Говорить об этом было выше его сил.
– Впрочем, не важно, – быстро сказала Мэг. – Не моя забота. Иди сюда, Ник.
Она подвела его к огромному мягкому стулу, стоявшему напротив камина. В правом окне загорелся красный свет, который быстро побледнел и сошел на нет: работа на мыловарне шла полным ходом.
– Не важно! – дрожащим голосом повторила Мэг, хотя оба знали, что это ложь. Мэг указала на стул. – Присядь, дорогой. Зачем тебе плащ и шпага? Ведь здесь, кроме нас с тобой, никого нет.
Фэнтон снял пояс с ножнами и бросил их на кушетку вместе с плащом.
– Не обидишься, если я попрошу тебя снять парик? – улыбнулась Мэг, когда он уселся на стул. – Знаю, меня ждет не самое приятное зрелище: мужчины в этом веке стригутся почти наголо, опасаясь вшей.
Фэнтон, неизвестно отчего, рассмеялся:
– У меня нет ни лысины, ни вшей, уверяю тебя.
Он стянул парик и, поморщившись от боли в правой руке, кинул его на кушетку, к остальным вещам.
Черные густые волосы Фэнтона, уже изрядно отросшие и зачесанные набок, примялись под париком. Когда Фэнтон снял парик, ему показалось, будто он шаг за шагом пробирается сквозь туман прошлого навстречу будущему. Но Мэг, усевшаяся к нему на колени, обхватила его за шею и заставила на время выкинуть эти мысли из головы.
– Нет-нет, – горячо прошептала она, прижимаясь щекой к щеке Фэнтона. – Ты не должен думать обо мне как о Мэри Гренвил – лишь как о Мэг Йорк. Ибо в душе я и есть Мэг Йорк, я всегда была ею. Просто скрывала это, ведь все видели во мне малютку Мэри Гренвил.
Фэнтон, охваченный странным чувством – желание, смешанное со спокойствием и ощущением необъяснимого душевного родства, – не нашелся, что сказать. Мэри снова говорила в старой манере, и он знал, что должен сделать то же самое.
– Немудрено, что ты был сбит с толку, – объяснила Мэг. – Я давно должна была открыть тебе правду, но не осмеливалась. Но теперь я готова.
– Я слушаю.
– Помнишь тот вечер, когда ты рассказал мне о своей сделке с дьяволом?
По спине Фэнтона пробежал холодок.
– Еще бы не помнить.
– А я… даже не удивилась, верно?
– Я скорее почувствовал это, нежели понял. Сам не знаю почему.
– Милый мой, сердце тебя не обмануло.
– Но…
– Нет-нет, дай мне сказать. До того вечера я и слыхом не слыхивала об этой истории с отравлением. Однако выяснилось, что ты думаешь о ней уже много лет!
– И что же?
– А то, что я была в бешенстве. Чуть не лишилась рассудка от ревности! – Низкий голос Мэг перешел в шипение. – Раздумывать было некогда. Я любила тебя, Ник. И должна была узнать об этих людях все. «Три прекрасные женщины», – с ненавистью произнесла она слова, когда-то сказанные им. – Я решила, что непременно должна отправиться за тобой в прошлое – в образе одной из них.
– За мной в прошлое… – повторил Фэнтон.
– И стала Мэг Йорк. Так я могла доказать тебе, что я – отнюдь не малютка Мэри Гренвил. – Губы Мэг искривились в странной, неуловимой ухмылке, хорошо знакомой Фэнтону. – Скажи правду, Ник: когда ты оказался в этом веке и ввалился в мою спальню, ты узнал меня?
– Тело Христово! – выругался Фэнтон. Он схватил Мэг за руки, и ухмылка на ее лице стала еще более зловещей. – Мэри Гренвил, только не говори, что ты тоже заложила душу… нашему общему другу.
– Об этом чуть позже, – загадочно проговорила Мэг. – В Весенних садах ты спросил меня, отчего я сразу не призналась, что я – как Мэри Гренвил. Я ответила, что сама себя не помнила и потому несла всякую чушь.
Тут Мэг, чье тело дышало жаром, задрожала, будто ее обдало ледяным ветром. Фэнтон прижал ее к себе, и Мэг в ответ исступленно обняла его.
– Но я солгала, – призналась она. – Я ждала, когда ты полюбишь Мэг Йорк. Или хотя бы возжелаешь ее – а значит, и меня.
– Так ты заключила договор с дьяволом или нет?
– Этого я тебе не скажу. Пока. Но я и вправду перенеслась на два с половиной столетия назад, сохранив свой облик и переместившись в тело Мэг Йорк. Самой желанной из твоих любовниц.
– Какая жалость, – вздохнул Фэнтон, – что мне до сих пор нет никакого проку от этого обстоятельства.
– О, это легко исправить! – засмеялась Мэг. – Ну же, отпусти меня, я хочу…
– Не надо! К чему медлить?
Мэг не без труда вырвалась из его объятий, подбежала к камину, схватила с каминной полки подсвечник и быстрым шагом направилась к двери. Поравнявшись с Фэнтоном, который вскочил со стула вслед за ней, она томно промурлыкала:
– Я скоро вернусь. Будешь по мне скучать?
– О да!
Мэг проскользнула мимо Фэнтона, бросила на него многообещающий взгляд через плечо и исчезла за дверью.
Нервы Фэнтона были напряжены до предела, но единственное, что ему оставалось, – снова рухнуть на стул.
Дрова в камине едва-едва горели и почти не давали света.
Вдруг с огнем случилось что-то странное, – быть может, забился дымоход или внезапно переменился ветер. Из камина поползли струйки дыма, образуя причудливые узоры. Темноту за правым окном вновь озарила ярко-красная вспышка, осветившая огромное резное кресло, и Фэнтон понял, что ошибся. То, что он принял за дым, на самом деле было чьими-то очертаниями. Уловить черты незнакомца, сидевшего в кресле, было невозможно, но учтивый голос, раздавшийся в тишине, Фэнтон не спутал бы ни с каким другим.
– Добрый вечер, друг мой, – произнес дьявол.
Глава восемнадцатаяОтец зла
Красное свечение за окном побледнело и вскоре совсем погасло, но дрожащая фигура так и осталась в кресле. Как всегда, дьявол произносил слова на современный манер, но в его речи было нечто неуловимое, вызывавшее стойкие ассоциации со старым шкафом: только тронь дверцу – и в нос ударит запах нафталина.
Фэнтон пребывал в странном состоянии, как и во время прошлой встречи: все происходящее казалось ему сном, а слова и эмоции ощущались как волны энергии, но в то же время он чувствовал себя вполне естественно – словно два джентльмена встретились в курительной комнате какого-нибудь клуба и решили перекинуться парой слов.
Разумеется, это состояние пришло не сразу: сначала Фэнтон подскочил как ужаленный, выругался в голос и лишь после этого, с достоинством, которому мог бы позавидовать сам дьявол, опустился на стул.
– Добрый вечер, милостивый государь, – холодно поприветствовал он владыку преисподней.
Дьявол заговорил не сразу. Он казался огорченным.
– Профессор Фэнтон, неужели вы мне не рады?
– Ну что вы, беседа с вами всегда доставляет мне большое удовольствие, – заверил его Фэнтон. – Вот только вы чертовски… я хотел сказать, что на сей раз вы выбрали крайне неудачный момент.
– А-а! – просиял дьявол. – Вы, верно, имеете в виду… ту юную леди?
– Которая вот-вот вернется.
– Но друг мой! – запротестовал отец зла, которого слова Фэнтона, похоже, задели за живое. – Вы действительно полагаете, что я стал бы препятствовать вам в столь похвальном деле? Нет, нет и еще раз нет! Право, вы пугаете меня. Скажу больше: девять из десяти дел подобного рода играют мне на руку. О, я понял! Вы считаете мое появление в этот трепетный миг чересчур бестактным?
– Я не говорил о такте. Лишь констатировал факт вашего появления.
– Ну и ну! – усмехнулся дьявол. – Никогда бы не подумал, что вы такой консерватор. Но коли так, вам не составит труда отложить задуманное до более благоприятного момента.
– Безусловно, вы непревзойденный знаток душ, сэр, но, боюсь, в данном случае ваши доводы весьма несостоятельны.